– Вы меня слушаете, доктор Хантер? – Да. – Я заставил мозг вернуться в реальность. – Удалось что-нибудь обнаружить в доме? – По сути, нет. В могиле, кроме собаки, ничего не оказалось, дом словно стерилизовали. В шкафах чистота и порядок, в корзине для грязного белья пусто. Единственно, что всплыло: не исключено, что кроме «Мобри» пропало еще одно ружье. – Не исключено? – Мы пытаемся докопаться до сути. Для «Мобри» в кабинете Уиллерса был специальный сейф. Уборщица заявила, что он пуст, и мы решили, что ружье оттуда взяли. Но когда в прошлом году дом перестраивали, оружейную превратили в гимнастический зал. И перевели в подвал вместе со всем, в чем Уиллерс не нуждался. – У Уиллерса была своя оружейная? – Мне казалось, он не любил стрелять. – Досталась с домом. Сэр Стивен по всем отзывам был умелым стрелком и устраивал стрелковые праздники, когда туда приезжала семья. Кроме «Морби», остальные ружья были старше. В оружейной шесть ячеек, но стволов обнаружилось только пять. Никто не знает, когда и почему пропало шестое ружье. А если знают, не говорят. Послышалось шуршание, Ланди, заговорив, причавкивал, и я решил, что он снова глотает антацид. – Была. И, насколько нам известно, ключами владели только Лео Уиллерс и его отец. Домработница сообщила, что в столе Уиллерса хранились запасные, но они по-прежнему там. – Что же, по-вашему, случилось с другим ружьем? – Хороший вопрос. – Возникла пауза, пока он жевал и глотал. – Возможно, ничего. И пока что-нибудь не откроется, нужно непредвзято следить за тем, что происходит вокруг. А как дела у вас? Открылись новые кючи к тому, кого мы нашли в устье? – Все, что я увидел, подтвердило предположение, что этому человеку лет двадцать пять. Никаких врожденных дефектов костей, суставы изношены не сильно. Скелет вполне пропорционален: широкие ключицы и лопатки, хорошо сформированные ребра, узкие бедра. Не стану утверждать, что его сложение атлетическое, но тело выше пояса имело V-образную форму. И, вероятно, развитую мускулатуру, чтобы управлять подобным костяком. – То есть он был хорошо сложен? Удачный скелет не всегда свидетельствует о хорошем телосложении. Обладатель хорошего скелета может быть тучным или больным, а найденное в устье тело претерпело слишком сильные изменения, чтобы что-то утверждать. Но человек был молодым и, скорее всего, вел активную жизнь. И судя по одежде, не страдал ожирением. – Скорее всего, да, – подтвердил я. – Единственный изъян – молоткообразное искривление пальцев ноги. Но я начинаю думать, что у человека его возраста это вызвано повторяющейся травмой. Или, хотя в это трудно поверить, неправильно подобранным размером обуви в детстве. Я почти услышал, как в голове инспектора крутились мысли: – Вы говорили, что жертва, возможно, продукт смешения рас. Вы продолжаете так считать? – Я знаю только то, что уже говорил. Не более того. Мое предположение основано на строении глазниц и переносицы. Категоричнее утверждать не берусь. Я вспомнил, как насторожился Ланди, когда еще в доме Лео Уиллерса я упомянул, что жертва, возможно, продукт смешения рас. – У вас есть соображения, кто он таков? – Ничего определенного. Но наводит на мысль о некоем мошеннике, который, по словам садовника, болтался у дома до исчезновения Уиллерса. Он видел его мельком, но говорит, что это моложавый, темнокожий мужчина. «Похож на иммигранта или беженца» – так он определил. В округе иммигрантов немного: здесь нет ни работы, ни жилья. А если кому-то захочется нелегально причалить к берегу, дальше на побережье есть много более удобных мест. Что могло понадобиться здесь беженцу? – Вы полагаете, он мог быть человеком смешанной расы? – Не исключено. Газеты пестрят сообщениями об иммигрантах, а Кракхейвен не то место, где живут люди разных рас. Вот садовник и решил, что это иммигрант. Вспомнив увиденный вчера безнадежный городок с закрытыми магазинами и дикими на вид подростками, я решил, что в рассуждениях Ланди есть смысл. Но предположение, тем не менее, смелое. – Это не значит, что найденные останки принадлежат тому самому лицу. И не объясняет, что понадобилось неизвестному у дома Лео Уиллерса. – Нет, – согласился инспектор. – Но в недавнем прошлом была серия ограблений в уединенных домах, и я подумал, не высматривал ли неизвестный, чем можно поживиться у Уиллерса. Когда мы считали, что Уиллерс совершил самоубийство, эта версия не принималась в расчет: в доме установлена надежная сигнализация и о новых ограблениях больше не сообщалось. Но кто знает, не стояло ли за появлением неизвестного нечто большее. Эта мысль пришла в голову и мне, только я не знал, что могло за этим стоять. Но Ланди напомнил мне о другом. – Рэйчел сказала, что их тоже ограбили. Вскоре после того, как пропала ее сестра. – Было такое, – задумчиво подтвердил инспектор. – Одно из первых ограблений. – Полагаете, есть связь? Послышался шорох. Сначала я подумал, что в телефоне возникли помехи, но потом догадался, что Ланди потирал усы. – Не вижу, какая. Но уж слишком много совпадений. Справедливо. Я чувствовал, что инспектор готов закончить разговор, но ему следовало узнать еще об одной вещи. – Я столкнулся у дома Уиллерса с шофером сэра Стивена, – начал я. – Он сказал, что подслушал чей-то разговор и таким образом узнал о втором теле. – Нечего сказать, удивили, – кисло отозвался Ланди. – Учитывая, чьи имена значатся в телефонной книге сэра Стивена, меня не удивит, если он узнает о таких событиях раньше, чем мы. Как по-вашему, его шофер просто трепался или пытался вытянуть из вас информацию? – Не представляю. Но я ему ничего не сказал. Полагаете, он надеялся проинформировать сэра Стивена? Ланди фыркнул. – У меня такое мнение: у Уиллерсов никто не удержится на работе, если четко не сознает, с какой стороны намазано масло. – Тогда с какой стати он хулил Лео Уиллерса? – Я не мог представить, чтобы сэр Стивен обрадовался тому, как его работник отзывался о его сыне. – Согласен. Это кажется странным. – Я почти увидел, как насупился инспектор. – Ладно, проехали. Прежде чем разъединиться, Ланди сообщил, что Кларк хочет, чтобы я исследовал также останки с колючей проволоки. С Фриарсом он еще не общался и не знал его выводов, но обещал, как только получит отчет патологоанатома, отправить мне по электронной почте. Кончив разговор, я вспомнил, что только вчера думал, что распрощался с этим расследованием навсегда. Вот уж чего я не хотел, так это потерпеть неудачу во второй раз. * * * Когда я подъехал к эллингу, уже сгущались сумерки. Выключив мотор, я немного посидел, наслаждаясь покоем. Старое каменное здание на берегу устья выглядело частью пейзажа, подобно дюнам и болотной траве. Это было мое любимое время – долгий момент, когда день задержался между полднем и вечером. Чувствовалась усталость, но такая, какую испытываешь после хорошо выполненной работы, а не от болезни. Выбравшись из машины, я потянулся и пошел к багажнику забрать вещи. По дороге я заскочил в продуктовый супермаркет: если мне придется пробыть здесь несколько дней, надо питаться чем-нибудь еще, кроме бутербродов и яиц. Я взял пакеты и сделал шаг назад, чтолбы захлопнуть крышку, и тут меня чуть не сбила пронесшаяся мимо машина. – Господи! Меня чуть не унесло ветром. На старом белом хетчбэке красовались гоночные полосы. Мелькнули белокурые волосы водителя, и машина исчезла – желтый свет фар поглотил тоннель из нависающего над дорогой боярышника. Боже! Я был потрясен не столько близкой угрозой смерти, сколько тем, что узнал Стейси Кокер. Похоже, она меня вообще не заметила. Когда сердцебиение улеглось, я сообразил, что автомобиль появился со стороны дома Траска. Это, возможно, объясняло стиль ее вождения. В эллинге я распаковал покупки и поставил вскипятить чайник. Сбросив ботинки, пошел к дивану, где оставил сумку с ночными принадлежностями, и выругался, опять угодив ногой в ручку люка под ковром. Запоздало вспомнив предупреждения Рэйчел, чертыхаясь, потер пальцы и откинул ковер, взглянуть на обидчицу. В люк было вделано тяжелое металлическое кольцо. И хотя оно частично утопало в доске, достаточно выступало наружу. Люк явно открывал лаз к небольшой пристани внизу, которой пользовались, когда эллинг был рабочим строением, а не изящной квартиркой для отдыха. Я попытался его поднять, но оно грохнуло, но не поддалось – кольцо что-то то ли держало, то ли запирало его с другой стороны. Оно упорно не хотело лежать ровно. Я подумал, не поставить ли на него тяжелый сосновый сундук, который служил кофейным столиком, но оно слишком поднималось над полом, и в итоге я бросил затею и снова спрятал кольцо под ковром. Вода в чайнике закипела. И, прежде чем переодеваться к ужину, я пошел выпить чаю. Я оставил машину на гравиевой площадке у дорожки к Крих-Хаусу. Здесь, вдали от подавляющего обилия света, которым страдает любой город, тьма, казалось, имеет физический вес. Пробивавшийся сквозь березовую рощицу искусственный отблеск лишь усиливал окружающую черноту. Чтобы пройти по тропинке под деревьями, пришлось воспользоваться фонариком в телефоне, который я выключил, только приблизившись к дому. Из-за угла появился Джемми. Судя по хмурому выражению лица, он витал где-то далеко. Я выступил из тени. – Привет. Он вздрогнул и резко повернул в мою сторону голову. – Черт! – Прости, я не хотел тебя напугать. – Ничего… я просто… – он выглядел растерянным и обескураженным. – Твой отец пригласил меня на ужин. – Да-да… он в доме. Джемми двинулся прочь. – Прежде чем ты уйдешь, хочу воспользоваться случаем поблагодарить за отремонтированную машину. Отличная работа. Джемми неловко пожал плечами. – Да чего там… Он явно не хотел разговаривать. Я достал конверт с деньгами. – Вот. Надеюсь, этого достаточно. – Это что? – нахмурился он.