Я надеялся, что следующим жильцам дома повезет больше. Уличный музыкант закончил песню, заслужив аплодисменты. Слушатели стали расходится, а он, наклонившись над чехлом гитары, пересчитывал монеты. – Чем вы станете заниматься, вернувшись в Австралию? – спросил я. – Пока не знаю. Может, найдется место на прежней работе. – Рэйчел помолчала. – А вы-то как, переживете? – Да, конечно, справлюсь. – Я улыбнулся, отвернувшись от окна. И на этот раз естественнее. Сказывался давнишний опыт. Рэйчел посмотрела на часы. – Мне пора. Просто хотела вам все объяснить. И не было случая поблагодарить. – За что? – спросил я, смутившись. Я не понимал, за что меня нужно благодарить. Рэйчел удивленно посмотрела на меня. – За то, что нашли Эмму. Утром на рассвете после того, как был расстрелян Портер, вода схлынула, оставив за собой многомильные наносы грязи и гальки. Прилив навредил не особенно сильно – не шел ни в какое сравнение с катаклизмами прошлого и особенно со штормом 1953 года. Несколько сотен домов были эвакуированы, дороги стали непроезжими, дамбы проломило или смыло. Но все соглашались: могло быть хуже. Никто не погиб. По крайне мере, из-за наводнения. Снова в чужой одежде и во второй раз за день завернутый в одеяло, я показался парамедикам, которые прибыли в Крик-Хаус вместе с полицией. Но сначала они осмотрели других, кто нуждался в медицинской помощи больше меня. После ружейного выстрела я почти не разговаривал с Рэйчел. Вызвав полицию, погнал всех вниз, подальше от трупа убийцы Ланди. Рэйчел отвела Фэй в ее комнату, где пыталась успокоить, а я остался с Джемми. Больше для того, чтобы поддержать, а не следить, чтобы он не сбежал. Не думал он никуда бежать. Довольно напрятался. Парамедики предложили мне ехать в больницу, но я отказался. Я прекрасно знал симптомы гипотермии и возвращающейся инфекции и не находил их у себя. Кружка горячего сладкого чая и позаимствованная из гардероба Траска сухая одежда остановили дикий колотун. Я чувствовал себя измученным, но с отдыхом можно было подождать. Надо было все довести до конца. Кларк приехала встретиться со мной после того, как я рано утром дал показания в полицейском управлении. Вошла в бежевую допросную с двумя пластмассовыми чашками чая, одну из которых предложила мне. Я не был уверен, что таким образом она предлагала мне мир, но не отказался. – Как вы себя чувствуете? – спросила она, садясь напротив. – Нормально, – пожал плечами я. – Как остальные? Старший следователь выглядела усталой, лицо после долгой бессонной ночи побледнело и осунулось. Я понимал, что моя внешность не лучше. – У Рэйчел Дерби несколько синяков, девочка испытала потрясение. Но мы выпустили Эндрю Траска, так что, по крайней мере, он теперь с дочерью. Зададим ему больше вопросов потом, а в сложившихся обстоятельствах… В сложившихся обстоятельствах позволить маленькой девочке быть с отцом стало проявлением гуманизма. Особенно после того, как на ее глазах брат убил человека. – А Джемми? – У него сломан нос и выбито несколько зубов, но это самое меньшее из его проблем. Как много он вам рассказал? – Почти все, – признался я. Кое-что сумел додумать я сам. Как только увидел у сына Траска ружье ручной работы, понял, что это значит. Я задавал себе вопрос, почему Портер не воспользовался в эллинге «Морби». Причина простая: у него не было этого ружья. Не было никогда. С тех пор, как Джемми Траск случайно застрелил Энтони Рассела, оно было спрятано на дне его шкафа. Вскоре после неудачной попытки отца выступить против Лео Уиллерса Джемми заметил свет в Уиллетс-Пойнте. Он возвращался с вечеринки с друзьями и, хотя был не совсем пьян, был также не совсем трезв. Его, несомненно, тревожило, как поступит отец после того, как сюда вернулся Лео Уиллерс. Но не только спиртное и беспокойство за семью заставило юношу завернуть к дому на мысу. – Он сообщил вам о своих отношениях с Эммой Дерби? – спросила Кларк. – Не слишком подробно, но я догадался, – ответил я. Это было вовсе не сложно, как только Джемми начал рассказывать о своих чувствах к мачехе. – Как далеко у них все зашло? Кларк сделала глоток чаю, поморщилась и поставила чашку на стол. – Не похоже, чтобы у них что-то было, но какое-то время Эмма его дразнила: флиртовала, оставляла открытой дверь, когда принимала душ. Все такое. Скорее всего, ради развлечения, но задурила парню голову. Дошло до того, что он не хотел оставаться с ней в доме один, если уезжал отец. Поэтому был у друзей, когда Эмма пропала, – не доверял себе. Неудивительно. С одной стороны, играли юношеские гормоны, с другой – останавливало чувство вины. Гремучая смесь. Кларк неодобрительно покачала головой. – О чем она только думала? Надо было соображать, что к чему. Надо. Рэйчел мне рассказывала, как Джемми неожиданно порвал со Стейси Кокер еще до того, как узнал, что она беременна. Теперь мне стало ясно, почему. Ни для кого не было секретом, что неудачный брак Траска дал трещину, и для такого человека, как Эмма Дерби – тщеславной, не знающей, чем заняться, скучающей по городской жизни, – обожание юноши стало своего рода лестным развлечением. Она завоевывала расположение приемной дочери, играя роль старшей сестры. А к приемному сыну выбрала иной подход. – Траск об этом знал? – спросил я. – Не хотел верить, но подозрения были. Подростки не умеют скрывать чувств, а я не могу представить, чтобы Эмма Дерби отличалась душевной тонкостью. Вопрос теоретический, но меня бы не удивило, если Траск ничего не хотел знать. Возможно, боялся того, что откроется, особенно после того, когда пропала жена. Боже, какие же эмоциональные подводные течения сотрясали семью Траска. Неудивительно, что его отношения с сыном были такими напряженными. Недаром Рэйчел сказала, что находиться рядом с ними – все равно, что ходить по лезвию ножа. Она не участвовала в жизни семьи до того момента, как пропала ее сестра, и пропустила развитие отношений между Джемми и мачехой. Зато потом игнорировать напряжение в доме не получалось. А для Джемми высшей точкой ревности, муки и чувства вины стал тот момент, когда он увидел свет в доме Лео Уиллерса и решил, что в Уиллетс-Пойнт вернулся любовник и убийца его мачехи. Когда парень рассказывал, что случилось той ночью, его голос из-за сломанного носа звучал гнусаво, монотонно и глухо оттого, что он прикладывал к лицу пакет с замороженным горошком. Подогреваемый адреналином и алкоголем, он остановился у дома Уиллерсов и собирался постучать в дверь, но тут услышал, как на террасе разбилось стекло. Он обошел строение и, оказавшись с фасада, заметил у кромки воды мужчину в длинном пальто с поднятым от холода воротником. На террасе валялись пустые стаканы и бутылки, некоторые были разбиты, словно ими пользовались в качестве мишеней для тренировочной стрельбы. У ствола ближайшего дерева стояло ружье. Джемми схватил его, но не для того, чтобы воспользоваться, а чтобы не смог воспользоваться Уиллерс. Мужчина услышал и обернулся. Даже в темноте Джемми стало ясно, что это незнакомец. Запаниковав, он направил на него ствол и спросил, где Лео Уиллерс. И вдруг ружье выстрелило. – Дробь опрокинула Энтони Рассела в воду, – со вздохом сказала Кларк. – В ту ночь был прилив, и течение скорее всего занесло труп в устье, а не выгнало в море. Куда-нибудь в заводь, отчего несколько недель его не могли найти. Четыре, если быть точным. В путанице проток и каналов он пошел на дно. Дважды в сутки во время отлива труп был подвержен воздействию воздуха, и его клевали птицы. Затем объедали водные падальщики. Со временем он всплыл, и его унесло обратно в устье. Тогда мне позвонил Ланди. – Что будет с Джемми? – спросил я. Кларк мрачно уставилась в чашку с чаем. Она напомнила мне сидевшего несколько дней назад в такой же позе Ланди. – Портер – другое дело. Парень действовал в целях самообороны, и тут ему никто ничего не предъявит. А Энтони Рассела он то ли случайно, то ли намеренно, но убил. Лучше бы ему сразу явиться в полицию. – Кларк дернула плечом, давая понять, что теперь от нее ничего не зависит. Так оно и было. Джемми лишил жизни невиновного человека и скрыл этот факт. Пусть он сделал это не нарочно, но этот его поступок повлек за собой цепь событий, из-за которых лишились жизни другие люди. Даже с учетом смягчающих обстоятельств ему грозит приговор к тюремному заключению. Если повезет и суд отнесется с сочувствием, он будет достаточно молод, чтобы потом, когда выпустят, снова наладить жизнь. Но планы с университетом и прочим придется надолго отложить. Но если бы он не припрятал ружье, Портер, скорее всего, убил бы Рэйчел, Фэй и его самого. Я слишком устал, чтобы судить, что это: случайность или ирония судьбы. – Вы нашли ружье, из которого Портер стрелял в морском форте? – спросил я. – Пока нет, но мы ведем обыск в его жилье. У него были комнаты в доме сэра Стивена, так что представляете, как нас там приняли. Но все-таки в его мусорном ведре удалось обнаружить пустую коробку из-под патронов. «Пятерка», висмут, на птицу. Та же марка, как у Лео Уиллерса. Та же дробь, которой убит Ланди, но Кларк могла об этом не упоминать. – Предполагается, что Портер взял ружье и патроны у Лео, когда сэр Стивен отправил его подчистить в Уиллетс-Пойнте, – продолжала старший следователь. – Нам известно, что из оружейного шкафа пропало второе ружье, но поскольку на время реновации Уиллерс перенес его в подвал, определенно сказать нельзя. Мы продолжаем его искать. Но мое мнение таково: Портер утопил его в море на обратном пути из форта. – Кларк подняла на меня взгляд. Резкий верхний свет подчеркивал тени под ее глазами. – Вы счастливчик. Счастливчик, но я таким себя не чувствовал. Рассуждая здраво, понимал, что за одни сутки мне дважды удалось избежать смерти. Но случилось столько событий, что на эмоциональном уровне я этого не ощущал. Я готов был согласиться с Кларк: Портер, вероятно, избавился от ружья. Оно связывало его с убийством полицейского. Выстрелив в упор в ржавую железную дверь, он оставил отметины на своем лице. И даже если стрельба с такого близкого расстояния не испортила ствол, он решил, что слишком рискованно держать оружие при себе. Оглядываясь назад, я понимал, как с момента, когда Портер погнался за Эммой Дерби и Марком Чэплом в форт, ситуация стала выходить из-под его контроля. А когда восстал из мертвых этот идеальный «козел отпущения» Лео Уиллерс, сделалась вовсе безнадежной. Я готов был ему поверить, когда он говорил, что ему больше ничто не подчиняется. Но это небольшое утешение для тех, чьи жизни оказались погубленными. – Пустая коробка из-под патронов не единственная вещь, которую мы нашли в его квартире, – продолжала Кларк. – Он был клептоманом, как сорока, тащил все подряд. Обнаружено множество краденого. Не крупного и значимого, а всякой мелочовки, вроде часов и украшений. Мы занимаемся проверкой, но нет сомнений, что многое обнаружится в списке пропаж в этой местности в прошлом году. – Примерно в то время, когда обчистили Крик-Хаус? – уточнил я. Кларк утвердительно кивнула. – Похоже, вы были правы, когда предположили, что это было дымовой завесой. Портер должен был знать, что в компьютере Эммы Дерби хранятся копии фотографий, но не хотел, чтобы кражу в доме Траска посчитали целенаправленной. У него компьютеров не нашли, видимо, он от них избавился. Зато за отставшим плинтусом обнаружили флешку. Мы продолжаем изучать файлы, но среди них есть сфотографированные в окно телевиком снимки, которыми шантажировали Лео Уиллерса. Как он переодевается в женское платье. Есть также видео. Наверное, с камеры, унесенной Марком Чэплом с работы. Но качество плохое, почти ничего нельзя разглядеть. – Саму камеру так и не нашли? – Пока нет. Портер был слишком смышлен, чтобы хранить у себя вещи, которые указывали на Эмму Дерби. Но фотографии сохранил. Не исключено, что замышлял когда-нибудь воспользоваться ими сам. Портер пришел в негодование, когда я предположил, что он шантажист. Но он так же отрицал, что он вор. Хотя не считал себя ни тем, ни другим, оставлял себе возможность выбора, если бы решил передумать. – Он сказал мне, что не собирался после всего, что сделал для Уиллерсов, пускать дело на самотек. Как вы полагаете, что он имел в виду? Кларк подняла пластмассовую чашку с чаем и задумалась. Затем с кислой миной откинулась на спинку стула. – Не уверена, вся ситуация выглядит странно. Лео Уиллерс и Портер относились друг к другу явно с прохладцей, но это не помешало сэру Стивену отправить шофера подчищать в доме, когда стало ясно, что мы собираемся туда с осмотром. И зачем поручать водителю отдавать шантажистам полмиллиона фунтов, а не посылать кого-нибудь из охраны? – Портер работал на сэра Стивена двадцать с чем-то лет. Видимо, завоевал доверие. Кларк скептически покосилась на меня. – Пусть так. Но сэр Стивен не произвел на меня впечатления наивного человека. А Портер не из тех, кого назвали бы надежным и заслуживающим доверия. Как нам известно, он прикарманил деньги босса. И у него было много мелочовки явно из дома Лео: серебряные столовые приборы, золотые запонки, профессиональный цейсовский бинокль, все такое. Почему умудренный жизнью бизнесмен доверился нечистому на руку шоферу?