– Где вы были в понедельник вечером, после девяти? – спросил Сергей. – Сначала – в гостях у брата, – заученно ответила Алла, – потом с Тимурчиком поехали ко мне. Она кивнула на парня, развалившегося на стуле в углу. …Бабкин с Илюшиным долго бродили по вокальной студии, пока не наткнулись на комнату, где ждала их Алла Ратманская. Стены изнутри были обиты черным акустическим поролоном. Алла распевалась у микрофона, Тимур безучастно отбивал ритм ладонью по джинсовой коленке. Сергей увидел пышную блондинку средних лет с бледной кожей и ярко-зелеными линзами. Обтягивающие кожаные штаны, ремень с блестящей пряжкой и рубашка, спущенная с плеч, словно Алла начала раздеваться перед приятелем и появление сыщиков застало ее врасплох. Бабкин ожидал, что она поправит одежду, но Алла только поводила обнаженными плечами и хихикала. Она то и дело придвигалась к нему и хватала то за колено, то за плечо. Когда ее одутловатое лицо оказалось совсем близко, Сергей разглядел крошки осыпавшейся туши на веках. В нос ему ударил тяжелый приторный аромат. Бабкин бросил умоляющий взгляд на Макара, но тот и не подумал вмешаться, хотя мог бы легко переключить на себя эту подержанную фурию. Первые полчаса Алла еще пыталась держать лицо. Играла в благовоспитанность, подбирала слова. Но потом ненависть к Нине взяла свое. Бабкин выслушал, что у Нины на побегушках три альфонса, и каждому она платит из отцовских денег. Что фонд для нее – только кормушка, больных детей она на дух не выносит и тянет оттуда деньги каждый месяц, пользуясь тем, что вся бухгалтерия на Ратманском, а тот распорядился прикрывать ее воровство. В таком виде Алла понравилась Сергею намного больше. Из нее била живая злость. К облегчению Сергея, она даже позабыла строить из себя роковую искусительницу и стала просто разъяренной бабенкой, довольно непосредственной и не без чувства юмора. Парня в углу Алла представила как своего продюсера. Сергей решил, что ему не больше двадцати пяти. Тощий, узкоплечий, чернявый – Бабкин про себя обозвал его «копченый глист», – он сначала зыркал по сторонам, явно скучая, а потом вытащил из кармана нож-мультитул и стал чистить ногти. – Какие отношения у вас с Ярославом Новохватовым? – Встречались когда-то… – Небрежный жест, будто с тех пор Новохватов канул в небытие. – Он занимается фондом, я вся ушла в творчество. Записываю новый альбом… К моим собственным песням публика должна прийти подготовленной, разогретой. Понимаете, о чем я? Поэтому в нынешнем альбоме только каверы. Каверы – это самый топчик! Вот послушайте… Бабкин попытался ее остановить, но Алла встала, подошла к микрофону, покачивая бедрами, и, наклонившись, низким голосом начала петь «Whole lotta woman». Сергей знал эту песню – Маша слушала в машине альбом Келли Кларксон. К его удивлению, Алла пела вовсе не так плохо, как он ожидал. Но от ее исполнения неуловимо веяло набережной Геленджика. Закончив второй куплет, Алла оборвала песню и вернулась на место. «Продюсер» во время исполнения так и не перестал подпиливать ногти. – Это замечательно, – неискренне сказал Сергей. – Алла, когда вы в последний раз были в «Примуле»? – Вообще не была. Что я там забыла? – Я ее слова подтверждаю, – прорезался парень. – В смысле, что мы вместе были с двадцать восьмого на двадцать девятое. На лице Аллы отчетливо отразилось: «Идиот», но она промолчала, только кивнула, принужденно улыбаясь. – Вы знаете, что случилось с Новохватовым? – вступил в разговор Макар. – Ужасно! – Алла прижала ладони к щекам. – Я давно говорю: в этой стране необходимо разрешить огнестрельное оружие! Если нас не защищает власть, мы будем сами себя защищать! – Вы виделись с Ярославом после нападения? – спросил Илюшин. Алла помолчала, что-то обдумывая. – Кажется, да, – неуверенно сказала она. – Кажется? – повторил Макар. – Ой, я с этим альбомом так закрутилась, реально не помню, какое сегодня число… Нет, не виделась! Только созванивались. – Давно? – Кажется, два дня назад. – Не могли бы вы проверить даты в телефоне? – кротко попросил Илюшин. – Я стираю из списка исходящие и входящие звонки! – Алла встревожилась. – Они меня бесят. – Вы уверены, что никогда не были в «Примуле»? – спросил Сергей. Она перевела озадаченный взгляд с него на Илюшина и отрицательно помотала головой. Макар встал и сказал: – Извините, мы вас оставим на минуту… Бабкин вышел за ним и плотно прикрыл дверь. Они провели в коридоре не минуту, а все пять, и когда вернулись обратно, Алла встретила их широкой улыбкой: – Вспомнила! Я заходила в «Примулу», но Нины не было. Хотела пригласить ее на ланч в одно очень приличное заведение. Устроить сюрприз! Их уловка сработала. Напугай свидетеля, заставь его нервничать – и он начнет опровергать обвинения, которые против него и не выдвигали. Этот прием работал далеко не со всеми, но Алла попалась. – Вы предварительно не позвонили? – удивился Сергей. – Телефон сел, – соврала она не моргнув глазом. – Вы перемещаетесь по городу на общественном транспорте? – Нет, на машине… – Она прикусила язык, поняв, какую глупость ляпнула. – Понимаете, я зарядку от телефона забыла. Когда я работаю над песней, мне не до реала… Меня затягивает творчество, целиком. Я вся поглощена процессом создания… – Да, я понял. – Бабкин испугался, что она снова запоет. – То есть вы заходили в «Примулу»? Алла кивнула. – Давно это произошло? – Месяц назад, может быть, два, – неуверенно сказала она. – А что? Почему это так важно? – Вы, кажется, сказали, что Нина – распущенная грязная баба? – напомнил Илюшин. – И вы хотели позвать ее на ланч в приличное заведение? – Ну… я… Это все ради отца! – нашлась Алла. – Если он любит Нину, я должна тоже постараться относиться к ней теплее. Знаете, как говорят: любишь меня, люби мою собаку. Она поняла по взглядам сыщиков, что сморозила что-то не то, и поторопилась исправиться: – Я в хорошем смысле! Люблю собак. У меня самой шпиц, Рошфор… Вот такусенький! Когда сыщики ушли, Алла схватилась за телефон. – Алик, они все знают, они все знают, – страдальчески зашептала она в трубку. – Они меня прижали, я не виновата, прости! – Алка, ты обалдела? – весело спросил брат. Алла поняла, что он опять под кайфом. – Ты зачем мне звонишь, дурында? Или тебе непонятно, что в эту минуту нас слушает майор в отставке товарищ Гришковец? Я тебе зачем это все разжевывал, как ребенку? Алла всхлипнула. – Аличек, я без тебя не могу, – забормотала она. – Мне страшно, я совсем одна, тут никого нет!.. – Не выдумывай. Твой персидский шах сидит рядом. Ковыряется в зубах. Тимур ковырялся не в зубах, а в ухе, поэтому Алла выкрикнула: – Нет! Никого нет! Ты меня бросил одну с этими людоедами! – Не голоси! По звуку Алла догадалась, что брат поморщился и отодвинул трубку от уха. – Алка, ну вот что мы сейчас можем сделать? Что? Она всхлипнула и вытерла слезы. – Призна-а-а-аться! – Тогда папочка нас посадит! – пропел Алик. – Будешь в камере упражнять голосовые связки. Хочешь ты этого? – Ну что ты меня пугаешь, зачем? – Алла заплакала в голос. – Ох, ну все, завязывай! Не люблю этого, ты же знаешь. Давай не по телефону это все… Исправить мы ничего не можем. Да и нечего исправлять, товарищ майор в отставке, – чеканным голосом проговорил Алик. – Приезжай, поговорим. Только не бери с собой своего питомца, умоляю! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . – Со мною нет койота, – пропел Илюшин, едва они сели в машину. – Ах, где найти койота! Могу весь мир я обойти, чтобы найти койота…