– Поехали, я проголодался! Купишь мне роллы. – Это с какой стати? – Оплата за сеанс психотерапии. – Не больно-то ты мне помог, – буркнул Бабкин. Но чувствовал он себя куда лучше, чем полчаса назад. – Добрый вечер, Арсений, – сказал Илюшин, и Сергей вскинул голову: он не заметил, как Макар набрал номер, и вообще полагал, что тот погружен в переживания о будущем его семейной жизни. – Простите за поздний звонок. Нет, пока никаких новостей… У меня к вам вопрос. Нина носит кулон-локет – старинный, из серебра. Как выглядит? – В его голосе зазвучало удивление. – В форме сердца, довольно крупный… В самом деле? Да, странно. Должно быть, свидетельница ошиблась. Спасибо. Да, обязательно. Всего хорошего. Илюшин взъерошил волосы, озадаченно посвистел и позвонил Ратманскому. Между ними состоялся разговор, почти дословно повторявший предыдущий. Отец Нины никогда не видел на дочери серебряного кулона-локета в форме сердца. Попрощавшись с ним, Макар позвонил Ольге Ладыженской и включил громкую связь. – Крупный серебряный кулон? – озадаченно повторила Ладыженская. – Нина носит тонкие золотые цепочки с подвесками. Я не видела на ней ничего крупного: ни колец, ни кулонов, ни брошей. Илюшин повернулся к Сергею. – Есть версии, куда исчез старинный серебряный кулон из показаний очевидцев? – Ну, напрашивается ответ, что Нина надевала его только на встречи с подругой. Но почему ты не нашел его в ее квартире? – Я ее не обыскивал. Может, он валяется себе преспокойно в одном из карманов. Или Нина носила его с собой в сумке. – А сумка была при ней, когда она пропала… – протянул Бабкин. – Да. Наличных у нее с собой всегда немного, она обычно расплачивалась картой. Паспорт, права, косметичка, ключи. Должно быть, там же и кулон. Было уже девять, когда они подъехали к дому Илюшина. Мягко светились окна китайской забегаловки на первом этаже. Оранжевые тыквы-фонарики перед входом раскачивал ветер. Бабкин вышел, поскользнулся на мокрых листьях и чуть не упал. – Черт, ну и погода… Слушай, закажи мне чего-нибудь пожрать, я пока машину переставлю. – А здесь тебе чем не нравится? Сергей показал на старое дерево, скрипящее ветвями над ними: – Не хочу найти половину березы на своем капоте. Он позвонил Маше, предупредил, что задержится, перебежал через двор, ежась от ледяного ветра, и с облегчением закрыл за собой дверь забегаловки. На столе перед Илюшиным дымились две пиалы с рисом. Как обычно, кафе было почти безлюдным, не считая единственной парочки возле окна. Сергей не мог понять, за счет чего выживает это заведение. Кормили здесь отменно, хотя в меню соседствовали борщ, рамен и пельмени. Однажды в разговоре Бабкин заметил, что из китайского на ближайшие сто метров вокруг – только керамический кот, покачивающий лапой в витрине. Илюшин тут же возразил, что это манэки-нэко, японский символ удачи и богатства. – Слушай, я тут подумал… – начал Бабкин, стаскивая куртку. – Бр-р-р, пора на пуховик переходить… Вы проверяли адреса людей, которые входят в круг общения Ратманской? Никто не живет в окрестностях Таганской? – Этим занимался Гришковец. – Илюшин отпил зеленый чай. – Можем его перепроверить, но с такого рода работой он справляется очень хорошо. Сложности начинаются там, где нужно общаться с людьми. Кстати, знаешь, что мы упустили? В понедельник днем Нина была на маникюре. Салон открывается в девять, так что встречаемся завтра на Чистых прудах в половине девятого. Глава 13 О том, что они совершили ошибку, Бабкин догадался позже Илюшина. Макар, услышав от Гришковца, что тот уже побывал в «Синей вербе» и «ничего не добился от накрашенных дур», про себя чертыхнулся: надо было успеть раньше этого болвана. Сергей почуял неладное только тогда, когда одна из девушек уставилась на него оленьими глазами, всхлипнула, прижала ладонь к губам и убежала, едва сдерживая рыдания. – Это что еще за хрень?.. – вполголоса начал Сергей. – А это Гришковец постарался, – держа на лице любезную улыбку, адресованную даме за стойкой, так же тихо объяснил Макар. Дама взволнованно подалась к сыщикам. – Здесь вчера была полиция. Сегодня утром приходили люди из службы безопасности госпожи Ратманской. Нам сказали, что нас никто ни в чем не обвиняет… Мы поделились всем, что знали… «Верный способ испугать человека – сказать, что его никто ни в чем не обвиняет», – вздохнул про себя Илюшин. Салон располагался в офисном здании за неприметной серой дверью. На самой двери, если присмотреться, можно было разглядеть голубые буквы: Синяя верба, сливавшиеся с фоном. Сыщики сначала позвонили в соседнюю дверь, почти неотличимую от этой, и оказались в мастерской по ремонту часов. – Вечно ошибаются, – сказал пожилой человек с длинными усами, показывавшими двадцать минут восьмого. – Но мне грех жаловаться. Иногда таких красоток заносит! За дверью «Синей вербы» Бабкин словно попал внутрь кремового торта. Все вокруг было бежевое, нежно-розовое и пахло сладким. Из холла открывался вид на небольшую комнату, где за тремя столами девушки в медицинских масках делали клиенткам маникюр. Еще трое появились непонятно откуда, когда их вызвала администратор – та самая взволнованная дама. После этого и случился казус с испугавшимся олененком. – Нам нужно поговорить с маникюршей, которая обслуживала Нину в понедельник, – сказал Сергей. Администратор одарила его ледяным взглядом. – У нас есть специалисты по ногтевому сервису и нейл-дизайнеры. – К кому приходила Ратманская? – К специалисту по ногтевому сервису Виктории. – Значит, нам нужна Виктория, – буркнул Сергей. Викторией оказалась та самая темноглазая девушка. Она как будто оцепенела. Илюшин включил свое обаяние, но все, чего они добились, это сказанного шепотом: «Все было как обычно». Эту фразу бедняжка повторила три раза. Илюшин полагал, что девушкам ничего не известно. Но он привык хорошо выполнять свою работу, а в это понятие входил нормальный опрос потенциальных свидетелей. Две клиентки почти одновременно закончили маникюр, расплатились и ушли, удивленно посмотрев на сыщиков. Илюшин вполуха слушал, как Бабкин бьется с молчаливой девушкой, и обдумывал выход из ситуации. Гришковец всех запугал. Благодаря ему перед ними полный салон свидетелей, опасающихся сказать лишнее слово. Макар покосился на Бабкина и неожиданно предложил: – Совместим приятное с полезным. Я буду расспрашивать ваших специалистов, а кто-нибудь возьмет в обработку моего товарища. Администратор и Бабкин уставились на него с одинаковым выражением. – Что значит «в обработку»? – осведомился Сергей. – Ну, маникюр. – Макар сделал неопределенный жест. – Кутикула, валики… – Валики? – переспросил Бабкин. В глазах дамы мелькнуло уважение. – Могу предложить аппаратный необрезной, – с достоинством сказала она. – У нас есть Оленька, высококвалифицированный специалист. И прежде чем Бабкин успел сообщить Илюшину, что тот совсем сошел с ума, его усадили перед высококвалифицированным специалистом. Миниатюрная Оленька приняла его огромную лапищу, задала несколько вопросов, ни одного из которых он не понял, и принялась колдовать над его руками. Первой засмеялась клиентка. Когда она ушла, смешливое облако как будто осталось висеть в комнате. Серьезное выражение лица сохраняли только двое: Оленька и сам Бабкин. Все остальные откровенно посмеивались, глядя на них. Воспользовавшись этим, Илюшин взял в оборот Викторию. Он усадил ее так, чтобы она могла видеть Сергея, и спросил администратора, когда придут новые клиенты. – В ближайшие полчаса у всех специалистов ногтевого сервиса свободные окна, – ответила та. – Если вас интересует спа… Илюшин заверил, что спа его совершенно не интересует, и начал бросать пробные шары. Он спросил Викторию, давно ли она работает, сколько клиентов в среднем бывает за день и далеко ли от ее дома до салона… На этот раз разговорить девушку получилось. Изредка поглядывая на огромного Бабкина, неловко ссутулившегося за столом, она вспыхивала быстрой улыбкой и тут же гасила ее. – Вы давно знаете Нину Ратманскую? – спросил Макар. – Последние три года Нина – наша постоянная клиентка. – В глазах девушки мелькнула застенчивая гордость. – Она всегда приходит ко мне. – Вы лучше всех делаете маникюр? Она улыбнулась в ответ: – Я лучше всех молчу. Со своего места Бабкин сердито покосился на Макара, сидевшего в углу с юной маникюршей. Та уже не выглядела испуганной – они расточали друг другу улыбки. Ну разумеется! Это же Илюшин, черт его возьми! Сейчас на его лучистое обаяние соберется цветник молодых девиц. У всех губы, глазищи, ресницы и локоны. Макар, подлец, в этом женском царстве чувствует себя органичнее некуда. А вот зачем он его вынудил участвовать в этом цирке… – Правую ручку дайте, пожалуйста, – строго сказала Оленька. Сергей со вздохом протянул вторую руку. – Нина не любит лишних разговоров? – догадался Макар. – Да, – кивнула Виктория, – она всегда просит сделать и музыку потише. Я заранее, до ее прихода, стала совсем выключать звук. А еще Нина предпочитает очень быстрый маникюр. Обычно мы с ней укладываемся в сорок минут. У нее ухоженные руки, и она всегда пользуется одними и теми же нюдовыми оттенками. С ней приятно работать. Илюшин расспросил Викторию о двадцать восьмом октября. Все оказалось так, как он и ожидал. Общение Нины с девушкой ограничилось приветствием и прощанием. Нина вела себя как обычно. Ни с кем не созванивалась. Листала на телефоне ленту новостей.