– Ты так изгибаешься, будто это тебе рожать через четыре месяца… – Через пять. Они перепроверили адреса всех коллег и знакомых Нины, попавших в прицел расследования. Ни у кого не было квартиры в районе Больших или Малых Каменщиков. Бабкин заметил, что это еще ни о чем не говорит: любой из них мог снимать жилье, не сообщая об этом. – Вышла из машины, торопилась, забыла телефон, – в который раз перечислил Макар. – Пошла пешком – видимо, опасалась не найти возле условленного места парковку. – Или хотела размяться, – подал голос Сергей. Он сидел над увеличенной картой, выписывая все организации в радиусе километра от аптеки, возле которой проходила Ратманская. – Или не желала светить тачку. – Или ее укачало, замутило, свело ногу, задвоилось в глазах, – раздраженно перечислил Макар. – Не так важно, по какой причине она пошла пешком. По крайней мере, она сделала это по доброй воле, ее не вытащили силой из «Мерседеса». Куда, черт возьми, она делась потом? Бабкин не удержался от ухмылки. – Что тебя развеселило? – поинтересовался Илюшин, сидевший к нему боком. – Как ты догадался, что я смеюсь?.. – У тебя уши потрескивают, когда ты хихикаешь. – Развеселила меня вот какая мысль, – с нескрываемым злорадством сказал Сергей, после потрескивающих ушей решивший, что можно не щадить Макара. – Я подумал, что Ратманская послана мне небесами, чтобы сбивать с тебя гонор. Даже не знаю, чему я обрадуюсь больше: если она найдется или если она не найдется. – Ромео лично Тибальта проучит за гонор и за спесь… – пробормотал Илюшин. – А если не здание, а машина? Мы предполагали, что Ратманская зашла в подъезд. Может, она просто поменяла средство передвижения? А затем что-то пошло не так. Допустим, убил любовник в ссоре. Нет, вряд ли… – Почему вряд ли? – Версия показалась Сергею убедительной. – Потому что даже одного Рутберга, деликатного и неназойливого, для Нины было много. Жаль, я сразу не сообразил, что Новохватов лжет, на ходу сочиняя какого-то развязного парнишку, с которым Нина якобы обнималась и хохотала на всю улицу. За десять лет она не завела ни одной подруги. За пять лет встреч с бойфрендом не перевела отношения на более близкую ступень. Нина – человек дистанции. – Может, она просто не любит пиликанье на скрипке! – Кстати, я говорил тебе, что при встрече Рутберг зазвал меня в туалет, чтобы снять там парик? – Парик? – недоверчиво переспросил Сергей. – В сортире? Что это значит? Новые московские перформансы? Макар засмеялся. – Нет, серьезно, – не мог успокоиться Бабкин. – Зачем он это сделал? Для чего ты вообще потащился с ним в туалет? Тебя однажды побьют, ей-богу! – Мне было любопытно. – А если бы он не парик снял, а штаны? – Это был единственный для него способ продемонстрировать полное доверие, – сказал Макар. – Я не про штаны. – Все, не хочу развивать эту тему! Пусть демонстрирует тебе что хочет. – Рутберг в исчезновении своей подруги никак не заинтересован, – вслух подумал Илюшин. – К тому же в понедельник он еще был в Австрии. Вопрос в том, почему при нем Нина никогда не надевала кулон… Загадочная вещь этот серебряный локет. Не могу встроить его ни в одну картину. Позвонил Гришковец с докладом о результатах слежки за Юрием Забелиным. После конфуза с «Синей вербой» Ратманский перераспределил иерархию. Гришковец поступил в полное подчинение к Илюшину и обязан был следовать его распоряжениям. Макар с облегчением сгрузил на начальника службы безопасности самую нудную, скучную работу. Ничего нового Гришковец не сообщил. Юрий Забелин перемещался между работой и домом. Люди Гришковца пытались отыскать место, где он мог бы прятать тело жены, но Забелину принадлежали только две квартиры на соседних этажах, одна из них в равных долях с матерью, и дача в Красных Холмах. Туда снова съездили, проверили комнаты и подвал. Нины там, конечно, не оказалось. – Это было бы слишком просто, – пробормотал Сергей. – Что именно? – Если бы он отвез жену в Холмы. Кстати, в каких отношениях Юрий находится с с Ниной по закону? Она была признана умершей через пять лет после исчезновения, брак автоматически прекратился. – Сергей поднял палец, осененный новой идеей. – А ведь, пожалуй, после ее реальной смерти он может претендовать на половину ее имущества. Это чертова прорва денег. – Сомнительная юридическая конструкция. – Все равно надо проверить… – Проверяй. Слушай, а что с алиби Шурыгиной? Бабкин ошарашенно уставился на Макара. – Я тебе час назад об этом рассказал! Ты чем меня слушал? Пока Илюшин общался с Гришковцом, Бабкин встретился с начальницей Веры Шурыгиной, благо для этого потребовалось всего лишь подняться на второй этаж. Та подтвердила, что Вера в течение всего дня находилась на выездах. Освободилась только вечером, в половине десятого. Начальница, сухопарая жердь с косоглазием, постоянно отвлекалась на телефонные звонки. В коротких перерывах между ее разговорами Бабкин донес, что ему требуется узнать. Поняв, в чем подозревают Веру, жердь оскорбилась: «Да вы что! Чтобы Шурыгина не вышла по заявке? Быть такого не может. Мы ею все дыры затыкаем, она у нас безотказная. Я все боюсь, что она замуж выйдет и бросит нас – где мы вторую такую найдем?» Бабкин выяснил, что система контроля за сотрудниками устроена несложно. «Всем, кто работает на выездах, выдаются смартфоны с приложением, – объяснила жердь. – В квартирах установлены экраны с динамическим кьюар-кодом. Он генерирует меняющуюся дату, время и цифровую подпись. Нужно поднести смартфон к экрану. Данные считываются и автоматически отправляются в общую базу. Выходя, сотрудник снова подносит телефон к считывателю». Пока она отвечала на очередной телефонный звонок, Сергей обмозговал эту систему и обнаружил в ней слабое звено. «Если медсестра передаст свой смартфон третьему лицу…» – начал он. Жердь замахала на него руками, и Бабкин замолчал. «Вы меня перебили, я не договорила, – строго сказала она, хотя ее никто не перебивал. – На экране – камера. Сначала фото, затем – отчет о времени посещения. Извините, уж не знаю, под кого вы копаете, но у нас безукоризненный отбор сотрудников!» «То-то они и пашут как лошади по двенадцать часов», – подумал Сергей. Он ни под кого не копал. Шурыгина, если не считать ситуации с Ниной, казалась ему человеком честным. Честным и глубоко несчастным, причем несчастным по собственному выбору. Сколько он ни встречал подобных ей женщин, они всегда клали свою жизнь на алтарь служения, выбрав для этого самого бесполезного, злобного и пустого божка. Шурыгиной, с его точки зрения, повезло: она действительно помогала нуждающимся. Обычно из таких, как она, получались многолетние жены алкоголиков. – У меня совершенно вылетело из головы, о чем ты мне рассказал, – признался Илюшин. – Ты меня пугаешь… Ладно, еще раз: последний визит Шурыгиной был к Валентине Горчаковой, как она и говорила. Начальница все подтверждает. Там старушка в деменции, восемьдесят пять лет. Будь Горчакова в своем уме, я бы еще мог допустить, что они как-то сговорились. Но у пациентов, которые ничего не соображают и не могут пожаловаться, стоит система слежения за сотрудниками. – А почему только у них? – заинтересовался Илюшин. – Ты такие вопросы иногда задаешь, как будто с Плутона спустился. Потому что экономия! Остальные могут позвонить в соцслужбу и наябедничать, если что не так. А эти лежат себе, как головешки. Ну, у кого-то родственники ставят камеру, реагирующую на движение, а ее показания выводят на свои смартфоны. У Горчаковой родня ограничилась тем, что наняла соцработника и доверила ему свою старушенцию. Что, не получается присобачить Шурыгину к убийству Нины? – с легким злорадством спросил Сергей. – Не получается, – признал Илюшин. – Ни ее, ни Тамару Забелину. Оставляя в стороне тот факт, что у нас нет никаких доказательств причастности к убийству, даже косвенных, – зачем Тамаре убивать невестку? – Ну да, она во всем руководствуется сугубо практическими соображениями. Мешает внук – так скинуть его в погреб! А Нина ей чем помешала? Перечисляла деньги, была какой-никакой гарантией безбедной старости… Да и бог с ним, с мотивом. Где хоть какие-то свидетельства? Хоть бы тот же кулон… В отсутствие хозяев обе квартиры Забелиных профессионально обыскали. Не нашли ничего, не считая тайника за розеткой, в котором были спрятаны деньги. Бабкин втайне надеялся, что в квартире матери Забелина обнаружится проклятый кулон. Со свойственной ей рачительностью Тамара сняла бы украшения с трупа и припрятала. Но тело в ящик стола не спрячешь. Где труп Ратманской? Он поймал себя на том, что давно уже думает о Нине как о мертвой. После разговора с Аликом они приехали к Новохватову, и тот, потея от страха, все подтвердил. Он действительно подделал подпись Ратманской на договоре с фирмой «Акримон-плюс». Алик с Аллой хорошо ему заплатили. Куш был таков, что Новохватов шесть месяцев блестяще отыгрывал свою роль. Единственной, кого ему не удалось провести, была Ольга Ладыженская. – Сколько раз наблюдаю, столько удивляюсь этому феномену, – сказал Сергей, когда они вышли от Новохватова. – Этот поганец до последнего вздоха будет изворачиваться и стоять на том, что хотел лишь помочь своему давнему другу. Что за тема такая – приписывать себе благородные побуждения в самых неблаговидных делишках… Илюшин встал, потянулся и вернулся на подоконник. – Если это похищение – где письмо? Если убийство – где тело? Он дохнул на стекло и вывел пальцем елочку на запотевшем туманном пятне. – Зарыто в ельнике, хочешь сказать? – Сергей прищурился. – Гришковец со своими подручными изучил все записи с камер в районе. Допустим, труп вывезли в багажнике. Как его туда загрузили? Вечер, будний день, оживленный район. Тьма свидетелей! – Как мы прекрасно помним по похищению Гройса, человека можно утрамбовать в салон быстро и незаметно, – сказал Макар и размазал елку ладонью[2]. – Если это машина скорой помощи, он даже может отбиваться и орать, это ничего не изменит. Кто первый халат надел, тот и доктор. Прохожие решат, что вяжут психа или алкоголика… – Ратманская – не алкаш, а богатая дамочка. Выглядит соответственно. Даже самый наивный прохожий что-нибудь да заподозрил бы. – Резонно. Из этого следует, что Ратманская все-таки зашла в помещение и там с ней что-то случилось. Если, конечно, мы не рассматриваем всерьез версию, что она решила раз в десять лет круто менять судьбу. – А Гришковец проверял только уличные камеры? – встрепенулся Сергей. – Те, что на подъездах, тоже. Сложность в том, что там по большей части их либо вообще нет, либо муляжи. Как тут не вспомнить, что Ратманская выступала против камер. Сергей вернулся к своему занятию. В списке уже набралось больше сорока организаций. Красным маркером он выделял те, куда Нина могла зайти в первую очередь. – Очень нелогичное дело, – сказал Илюшин, так и стоявший в задумчивости возле окна. – Что ты имеешь в виду? – Я с самого начала ставил на то, что Ратманская под прикрытием благотворительности влезла в какой-то криминал. Потом, разобравшись в семейных отношениях, мы предположили, что к исчезновению причастны младшие дети ее отца. И первое, и второе выглядит логично. Алик с Аллой ее ненавидят. Они больше всех заинтересованы в том, чтобы она исчезла. Про мутный бизнес и говорить нечего. Если Нина кому-то мешала, ее могли убрать по-тихому. Сергей пожал плечами: – Ни та ни другая версия не подтвердились. Ну и что? – Они не просто не подтвердились! Оказалось, что «Примула» является ровно тем, чем и выглядит: благотворительным фондом. А дети Ратманского целых полгода реализовывали такой план, что исчезновение Нины их самих поставило под удар. – Макар, ты меня извини, – устало сказал Сергей. – Это все, по-моему, пустая болтовня. Фонд не при делах. Дети не замешаны. Ну и что? Значит, ищем дальше, вот и все. Только давай уже не будем от безысходности вешать убийство Ратманской на ее несовершеннолетнего сына! А если будем, то с доказательствами. «Хотя с ними полный швах», – мысленно добавил Сергей.