Первый добытый отрядом упырь всегда был хорошей темой для беседы. Из разряда славных баек в духе «а помнишь как мы им задали трёпку». Во-первых, это был первый их бой после того как их лендлорд, Лейтенант Рой Дженкинс вывел их, ополчение Спрингвуда, за стены тренировочного лагеря. И потому от него остались самые яркие впечатления. А во-вторых, конечно, их первого вурдалака красило то, что тогда никто не погиб. За следующие полтора года из двадцати одного спрингвудца осталось только десять. А ещё полтора года, к концу обязательного срока службы, их осталось всего шесть. Они получили капралов, и готовились уволиться в запас, дабы вкушать все прелести даруемого за службу гражданства, таких как например персональный земельный надел, доброе расположение самого лендлорда в лице его сиятельства Лейтенанта Дженкинса, властителя Спрингвуда и прилегающих земель, да храни его Господь, персональную же пенсию до старости лет, почет и уважение сограждан. Ну и всем известно что ратников девушки больше любят и в Рай их без очереди пропускают. Но не тут-то было — даже не успели вернуться домой и основательно напиться, как пришёл приказ о сверхсрочном призыве всех запасников, правда с повышением в звании для солдат. Чин сержанта был вершиной мечтаний обычного ополченца, и потому спрингвудцы чувствовали себя по-настоящему достойными людьми. Конечно, были ещё офицеры. Но лейтенанты, капитаны и прочая знать это наследственные титулы и на них рассчитывать не приходиться. — Как же он выскочил! Матёрый! Пасть как сундук! Глазища как тарелки! — заволновался Тихий, даже вскочил с места — а у нас то, помните, тока «слипвелы»! — «Слипвел» хорошая штука если уметь им пользоваться, — хмыкнул Билл и похлопал по рукоятке свой, стоявший рядом. Помесь лома, топора и копья, «Слипвел» был отличным инструментом против мертвецов, и как показала практика, вполне позволял справиться и с вурдалаком. — Нам тогда семьдесят серебряных за его тушку отвалили! — продолжал бушевать Тихий, — Да мы на мельнице столько за месяц не зарабатываем! Шиковали, что твои Майоры! — Зажрался, — прогудел Топор Гарри, — знаешь как это, на лесоповале-то вкалывать? Так я тебе расскажу. С утра, значит, встаешь с первыми петухами, выходишь на опушку и начинаешь топором махать. От этого места и до самого заката! И так каждый день. И в зной и в дождь и в снег, и никаких тебе именин и Нового года! А комарье! А гады лесные! Чуть зазевался и все! Задница! Не успеешь даже голубей покормить! Нет уж! В пекло такой «труд»! Так что, братцы, я нынешней долею своей вполне доволен! Жалованье в срок выплачивают, причем не медяками какими вшивыми, а серебром полновесным! Опять же на казенном довольствии и обеспечении! И оденут и накормят и напоят, а если что, так и похороны устроят! Не жизнь, одним словом, а Окружная Ярмарка! Войны вроде как большой не предвидится, а коль и случиться, так не посрамим родного Спрингвуда и милорда Лейтенанта! Так что предлагаю выпить за пехоту! Залпом и до дна! — закончил свою прочувственную исповедь Топор и немедленно выпил. — За пехоту! — и вся честная компания с энтузиазмом поддержала порыв Топора, отдавая должное превосходному сидру. Разговор снова вернулся к накатанной колее — классификации гадов лесных, степных, полевых и пустынных, а также способов борьбы с оными. Тема сия актуальность свою никогда не теряла, а посему интерес у участников беседы вызывала немалый. Нечисть издавна делили на два сорта: Жутковатую, но привычную, почти даже родную, с которой можно было столкнуться лицом к лицу едва выйдя за городской частокол — мертвяки, упыри, костяные пауки и прочая шушера. И кошмарную. Рассказывали о такой шепотом и при свете дня, боясь накликать беду. Спасало только то, что гады подобные жили большей частью в окрестностях развалин городов Старого Мира. Но были и такие твари, что в поисках пропитания уходили за сотни миль от родных угодий и именно таким был, например, живоглот, не к ночи упомянутый: — Живоглот тварь очень зловредная, — тихо сказал Валентин, но все услышали. — И его почти не берут пули. Говорят, ему надо сломать ноги, тогда он будет уязвим, и можно будет подобраться поближе… — У костра стало тихо. Они никогда не сталкивались с этой тварью, и все надеялись, что никогда и не столкнуться — Мозг у него где-то под пастью, на брюхе. Но защищён хорошо. Надо его перевернуть на спину и вскрыть. Ну, выломать кусок кости… — Валентин словно очнулся, обвёл молчащих сослуживцев пристальным взглядом. Те притихли и задумчиво глядели на пляшущие отблески костра. — Я знаю, что за него платят двадцать одну сотню, сам слышал, как милорд Лейтенант читал по бумажке, — громко сказал Тихий. Для него это был, считай, шепот. — Какие деньжищи-то! — А кровососы за тушу дают шестьдесят сотен! — оживился Жёванный. — Вот куда сдавать-то надо! — А как по мне так давить этих тварей надо! — неожиданно зарычал Топор Гарри — Они же как горги! Они же людей убивают! Нелюдь поганая! — Это он про кровососов. Теперь надолго завёлся, — буркнул Билл сидящему рядом Болтуну. Потом некоторое время делал вид что прислушивался и кивнул, — Да, захмелел просто уже. — А кто такие кровососы? Что-то не слышал я раньше про таких, — спросил Валентин. Все с удивлением посмотрели на него. Кто же за кровососов — то не знает?! Ну деревня! Еще сержант! — А, он же не спрингвудский, всего за год до набора у нас приблудился, — хлопнул себя по лбу Билл. — Ты же с рудокопами — гномами никогда не торговал? У нас основные скупщики леса и остального, так это эти рудокопы. Добираться далеко, мы по реке пять дней плывём. Ну и там, рядом с ними есть страна целая, ну на вроде нашей Дивизии, только поменьше. — А вот и не на вроде! Дивизия и наш славный Лейтенант Дженкинс, да благослови его Господь, есть опора Порядка, юдоль Процветания и Стабильности! Защитник Спрингвуда и прилегающих земель! Нам об этом пастор на воскресных проповедях постоянно рассказывал, а он человек ученый и всяко больше вашего понимает! Да и Его Светлость Лейтенант — человек! Да чего там — даже Майор Эштон из Браунсвиля, даром что гад и мироед, а ведь тоже людского корня будет! — снова встрял Гарри, — А кровопийцы — нелюдь проклятая! Они же хуже горги там все! — к Гарри подошли Жёванный и Тихий, и положив руки ему на плечи, начали успокаивать. Усадили на место, отняли кружку, дали закусить. Похоже, Гарри уже давно миновал стадию легкого опьянения и на текущий момент был пьян в стельку. Валентин нагнулся к Биллу и тихо спросил: — Так что там с кровососами? Говоришь что они как горги? И что у них там целая страна?! Билл отрицательно замотал головой, и чуть не упал с лавки. — Да не, там непонятно. Всякое о них болтают, где правда, а где ложь уже и не узнаешь. Но не горги они — это точно сказать могу! Хотя и лечат. Но за такую цену, что потом сам не рад будешь! И я не о деньгах сейчас говорю. — Как это? — удивился Валентин — Потом, — махнул рукой Билл и добавил шёпотом, — не при Гарри, они у него отца убили. Поехал с гномами торговать, а там как раз очередная разборка началась. Попал старик, что называется, под замес. — Валентин кивнул и замолчал. Успело стемнеть и тренировочный лагерь утонул в тенях. Дежурные, в основном свежий набор ополченцев и редкие сержанты заступили на ночной караул, поддерживая по периметру огни. Биллу было тепло и уютно. Разговор затих, а Тихий даже задремал. Остальные спрингвудцы молча смотрели в огонь, каждый думая о своём. — А теперь Болтун промолчит нам ещё одну интересную историю, — неожиданно сказал Валентин и все засмеялись. — Надо бы спать идтить, — глухо прокряхтел Гарри Топор. — Мне жеж завтра пинать невинные мошонки наших новых рекрутов, рвать и метать, рычать как вурдалак которого имеют! А это дело нелегкое! Надо отдохнуть, набраться сил… — Остальные согласно покивали и начали собираться, те у кого ещё оставался сидр в кружках допивали его быстрыми глотками. — Я задержу вас на минуту, — из темноты выступил Лейтенант, за спинами маячили телохранители из числа его семейного взвода. Все сержанты вскочили на ноги, вытянувшись по струнке. Даже те, кто казалась еще пару минут назад лыка не вязал. Все же долгие месяцы муштры сделали свое дело. Если говорить по правде, то местечко у стены, вроде как было сержантским клубом. Самодельные скамьи, стол, очаг. Офицеры тут появлялись, но очень редко и сугубо по делу. Поэтому появление у костра лорда — Лейтенанта, как минимум, озадачило сержантскую братию. Билла же охватило недоброе предчувствие, однако на лице его не отразилось никаких эмоций, он продолжал стоять по стойке смирно, замерев в неудобной позе. Дождавшись отмашки от лейтенанта, которая обозначила команду «вольно», он с заметным облегчением плюхнулся обратно на самодельную скамью. Все же выпил он не мало. Все, приличия вроде как соблюдены. — Ну что, господа сержанты, — неожиданно вежливо обратился к присутствующим Лейтенант. Собравшиеся удивились — обычно лорд называл своих подчиненных не иначе как мерзавцами и оглоедами — это если у милорда было хорошее настроение. А так можно было и в ухо получить. Билл задумчиво смотрел на него. Жилистый и скуластый, Лейтенант Рой Дженкинс одно время был самым ненавистным человеком в мире не только для Билла, но и для всех остальных. Нельзя сказать, что он был самодур или требовал невозможного. Нет, он всегда и всё подкреплял своим примером. Другое дело, что будучи Лейтенантом, он проходил подготовку к войне с рождения. В восемь у него уже было боевое оружие. В двенадцать он участвовал в рейдах по пустошам. В пятнадцать ему дали на попечение толпу новобранцев. Сейчас восемнадцатилетний лейтенант Рой Дженкинс был самым молодым среди собравшихся. И самым опытным среди них. И опыт этот он старался передать своим подчиненным в самом полном объеме, даже если сами подчиненные его об этом не просили. Так что теперь, пройдя через огонь, воду и гнилые зубы, Билл ощущал по отношению к Лейтенанту благодарность. Пусть он Биллу не раз и морду бил, и сапог о задницу разбил не один. Примерно такие же чувства испытывают бывало повзрослевшие школяры по отношению к своему старому учителю, которого в годы учебы ненавидели лютой ненавистью, а теперь с ностальгией вспоминают былое, скучая по учительской розге. Ведь он, учитель, хоть и строгий был, но жизни учил крепко — все то, что знаю, от него я получил. Вот так и тут. — Ну что, господа сержанты, — повторил еще раз Лейтенант — у меня для вас пренеприятнейшее известие. Разведка доложила, к нам едет его Сиятельство Майор Эштон, да не один, а со свитой родственников, друзей и подчиненных. Сдается мне, едет он сюда явно не для того, чтобы сыграть со мною в крикет. Похоже Высокие Лорды замыслили какую то пакость и судя по всему дельце будет горячее. Может быть даже война! Готовьтесь! — Закончив, Лейтенант развернулся и отправился восвояси, за ним как привязанные потянулись его телохранители. Сержанты же еще не до конца осознали услышанное, однако остроту момента прочувствовали, что называется до глубины души. Воцарилась гробовая тишина. Билл тихонько выругался сквозь зубы. Предчувствия его не обманули. Глава 3. Непрошенный попутчик img3.jpg — Два бочонка хорошей солонины, два бочонка сушеных фруктов. Шесть больших бутылей воды долгого хранения. Это по моему рецепту. Сначала я процеживаю колодезную воду через мелкий песок, потом кипячу и разливаю по бутылям. Добавляю немного соли, чуток лимонного сока и уксуса. Даже после того, как ты откроешь бутыль, вода еще как минимум неделю не испортится и её можно будет пить, — суетился старый Хэнк рядом с броневиком Йема. Сам рейнджер, шериф и мэр стояли поодаль, наблюдая за погрузкой. Йем вернулся среди ночи, разбудив весь город грохотом двигателя своего трицикла. Постучался к мэру и попросил провизии и угля. Столько, сколько влезет в его грузовик. Такая жадность на памяти мэра была продемонстрирована рейнджером впервые. Но он понимал, что угрюмый рейнджер увидел в пустошах что-то, что заставляло его готовиться к худшему. Мэр Гордон терпеливо ждал объяснений, но пока Йем ограничился только коротким: “Ваша проблема решена”. Гордон хмуро осмотрел ночную улицу, освещенную только редкими масляными лампадками у дверей. Городл казался спящим, но мэр слишком хорошо знал своих людей. Каждое его движение, каждое выражение лиц присутвующих на этой ночной улице, завтра будет внимательно и досконально обсуждено теми, кто сейчас притворяется что спит. Жадные и внимательные глаза следят за ними из-за на вид плотно закрытыми деревянными жалюзями. А потом люди начнут задавать неожиданные вопросы. И хорошо бы Гордону иметь на них ответы. — Чиф был твоим отцом, парень? — наконец нарушил свое молчание Йем. Гордон не сразу понял, что он обращается к помощнику шерифа. — Дядей, сэр орденщик. Простите, эээ… Мистер Йем? Рейнджер не обратил внимание на вопросительные интонации. Это еще одна черта рейнджеров Ордена. Им плевать, как их называют. Что очень странно, ведь как обозначить свои заслуги и дать понять людям свою значимость? Йем отвернулся от молодого парня с винтовкой, словно стыдясь смотреть ему в лицо, и тихо сказал: — Ты найдешь его за тем местом, где над дорогой высится скала. Милях в трех к западу. Иди по следам колес. Тебе придется похоронить его по всем правилам… — Мы уже вызвали гробаря, должен был приехать на той неделе, — машинально доложился Гордон, прежде чем до него полностью дошел смысл сказанного Йемом. Святые Небеса! Чиф обратился! В что-то, что рейнджер посоветовал дезинфицировать как следует. Сжечь в пепел, проще говоря. — Прости меня, Господи, — ужаснулся Гордон и повернулся к побледневшему парню, крепко сжимавшему ружье. — Прими мои соболезнования… Тот молча кивнул. Его глаза влажно заблестели, но он держался. “Будет достойной заменой Чифу”, — решил Гордон. Теперь Йем повернулся к Гордону и сказал: — Нанятые тобой мародеры убили десяток ходячих и четырех упырей. И потеряли несколько своих. Я бы на твоем месте не пускал их в город, Гордон. Расплатись, не открывая ворот. Думаю, они будут тут очень скоро. И они будут очень злы. — Подниму людей, — сказал, помощник шерифа дрожащим от сдерживаемых рыданий голосом и пошел прочь. Хотя, какой он пошник. Он теперь уже шериф. Гордон двинулся было за ним, но передумал. Подойдет чуть позже, пусть люди привыкают подчинятся новому шерифу. — Вроде все готово Йем, — сказал Хэнк. Сказал без привычного для него подобострастия. Он подошел и похлопал рейнджера по плечу, — Спасибо рейнджер. Люди Ордена всегда смогут найти приют в моем заведении. — Может расскажешь про то, что ты нашел? — наконец спросил Гордон. Надо бы вести такие разговоры наедине, но Хэнк знал самые сокровенные тайны всех, кто напивался в его заведении и потом выплескивал душу бармену. То есть, только те, кто старше шестнадцати и живет в дне пути вокруг. И еще ни разу Хэнк никому не рассказывал эти, надо полагать, интересные истории. Если бы Гордона спросили, кто может держать язык за зубами в этом городишке, он бы назвал троих. Себя, Чифа и Хэнка. Впрочем, теперь их осталось только двое. Приемлемые риски разглашения, как сказал бы Чиф. Дерьмо, шерифа будет не хватать. Гордон задумался над проблемами, которые могут возникнуть с новым шерифом, но из задумчивости его вывел голос Йема. Рейнджер, по своему обыкновению ответил после длинной паузы. — Я нашел там Водилу. И упокоил его, — сказал Йем совсем тихо. Хэнк сделал лицо, как будто не расслышал заказ. Гордон почувствовал что бледнеет. Водитель неживых, Пастырь ходячих, просто Водила — персонаж детских сказок. Его пугала таким бабушка, если он заигрывался с друзьями и приходил после заката. “Вот заберет тебя Водила, будешь плакать”. — Я уверен, не стоит уводить людей из города, — истолковал по своему его молчание рейнджер и попытался успокоить. Тоже на свой лад. — Прямо сейчас. Стоит собрать урожай. Я думаю, Водила шел мимо. Он обошел земли Дивизии по пустошам, а тут остановился восстановить силы и собрать свиту. — Ты… Ты уверен, что он окончательно упокоен? — спросил Гордон и тут же понял, что спрашивает не о том. — В любом случае, если Водилы вернулись, то первыми примут удар Мертвой Волны земли Дивизии. Вести дойдут до вас достаточно быстро. И у тебя будет время на исход. Но имеет смысл начать приготовления, — ответил Йем не на то, о чем его спрашивали, а на то, о чем его надо было спросить. — И, конечно, может это просто случайный Водила. Их ведь было не так уж и мало. — Ты уверен, что это был именно… — Гордон вдруг понял, что не может произнести название чудовища из детских страшилок. — Я никогда не видел таких как он, — ответил Йем. — А вот он узнал меня сразу. Говорят, это самый верный признак. Да, я почти уверен. Йем повернулся к мэру и, как-то деревянно, положил руку ему на плечо. Это было так неуклюже, что Гордон не сразу понял, что это жест поддержки. — Держись, мэр. Надежда есть для всех и всегда, пока они не на стороне зла. — А ты почему уезжаешь? И куда ты сейчас? — не удержал своего любопытства мэр. Йем задумчиво посмотрел на него. Но потом, все же, ответил: — Вокруг города больше нет зла, которое бы было опасно для вас. А мне надо на север. По дороге Старого Мира. Там я встречусь со своими братьями и расскажу кого встретил тут. Мэр кивнул. Это был оживленный торговый тракт, связывающий две агломерации людей через пустоши. По нему ходили, обычно, караванами — на дороге шалили шаены. Но, конечно же, для рейнджера все люди были скорее друзья. — Слушай, Йем… — вдруг вмешался в разговор притихший Хэнк. — А может ты… Давай так… Послушай, я же забыл! Сейчас Йем, подожди немного, не уезжай, — пожилой трактирщик скрылся в дверях своего заведения. Йем медленно пошел к грузовику. — Ты уверен, что городу ничего не угрожает? — спросил Гордон прямо. — Прямо сейчас, да, уверен, — ответил Йем. Гордон подошел к машине и задумчиво попинал колеса. — Я привык надеяться на лучшее, но я мэр уже двадцать лет, потому что готовлюсь к худшему. Если бы ты захотел перевезти целый город подальше от пустошей, Йем, куда бы ты направился? Рейнджер серьезно задумался. — Я бы не пошел в земли Дивизии. Они любят казаться сильными и множат зло. Рано или поздно они найдут тех, кто не уступит им в силе. Также, я бы не пошел к гномам. Эти маленькие люди думают, что они выше других людей, потому как сохранили многие знания предков. Но на самом деле, это лишь значит, что они забыли меньше других. И пока остальные ищут и изобретают, они замерли и повторяют. Йем задумчиво потер подбородок. И с сомнением предположил не самый очевидный вариант: — Кровососы? До них не так далеко. Слухи о них ужасны, но жить под их властью может оказаться вовсе не так плохо, как о том рассказывают. Но точно хуже, чем вы живете сейчас. — Может, все же, к побережью? — не удержался Гордон. — Путь туда долог. А людей у тебя много. А там людей еще больше. Боюсь, ты не найдешь там места для целого города, — с сомнением покачал Йем. — Я, все же, поищу. Спасибо за советы. И, если тебе еще нужно хоть что-то…