Детектив остановился и посмотрел через плечо. Никого не было. Жюль перевел взгляд вперед и направил луч фонарика на пол между отсеченной головой и своими ботинками. И увидел открытую газету. В отличие от старых влажных экземпляров на стойке эта все еще оставалась белой. Беттингер опустился на колени перед газетой и отбросил ее в сторону. Внизу оказалась неглубокая дыра, в которой сверкнула нержавеющая сталь зубьев медвежьего капкана. – Боже милостивый… – Нашел что-то? – осведомился Доминик. Его напарник посветил лучом фонарика вдоль прохода и увидел резиновую маску и коричневый парик. Внезапно он все понял: фальшивая голова должна была заманить злополучного полицейского следователя в медвежий капкан. – Здесь не любят полицейских, верно? – спросил детектив. – Кто-то оставил послание или еще что-то? – Еще что-то. Жюль сомневался, что некрофил вернулся на место преступления, чтобы устроить этот мерзкий сюрприз. Скорее всего, ловушка – дело рук кого-то из местных жителей, ненавидящего полицейских. Беттингер снял с полки запечатанную банку и бросил ее в дыру. Стальные зубы сверкнули, пробив жесть; полилась кофейная гуща. – Что за дерьмо? – спросил Доминик. – Медвежий капкан. – Ну, ничего себе… давно такого не видел. – В голосе великана слышалась ностальгия. Глядя на устройство, способное изуродовать ногу, Жюль наконец понял, как сильно жители Виктори ненавидят систему и тех, кто ей служит. Уильямс высунулся наружу. – Мы нашли твой сучий медвежий капкан, ниггер! – Зачем ты это крикнул? – спросил детектив. – Он убегает. – Значит, такова наша стратегия? – удивленно спросил Беттингер. – Эта штука могла отхватить мою ногу, а ты… – Это не он поставил капкан – ниггер, который крутится рядом и никогда ничего не делает. Но ты не понял. Он сбежал. Его нет. Тут только Жюль сообразил, что произошло. – Значит, ловушек больше нет? – Большой логичный коп наконец дождался «да». Глава 10 Насекомый свидетель Беттингер наступил на замерзшую лужу кетчупа и направился к заднему офису. Приблизившись, он осветил фонариком углы и обнаружил гнилые ящики, заплесневелые половицы и ржавые полки. Детектив продолжал изучать помещение до тех пор, пока не убедился, что неприятных сюрпризов больше не будет. Затем Беттингер сжал рукой в перчатке дверную ручку и повернул ее. Заскрипел металл, щелкнула щеколда. Жюль осторожно приоткрыл дверь на долю дюйма, потом отступил к ближайшим полкам, взял банку с кофе и бросил ее в открывшуюся щель. Снаряд ударил в дерево, и дверь распахнулась. – Полиция! Беттингер быстро осветил фонариком внутреннее помещение, и комната показалась ему необитаемой. Он вошел и направил луч фонарика на бетонный пол, где обнаружил пару красновато-коричневых следов. Из высохшей крови торчали сотни бледных кусочков колен жертвы. – Ты еще жив? – послышался далекий голос Доминика. – Я на месте. – Ищи большие черные следы. И носовой платок с инициалами. Жюль отдал бы пятьдесят долларов за работающую электрическую лампочку и в десять раз больше за другого напарника. Он достал нож, раскрыл лезвие и опустился на колени возле пятен. Затем внимательно изучил мелкие кусочки плоти жертвы и узкие белые осколки костей. Ничего нового Беттингер узнать не сумел. Затем он встал и обошел улики. Все пятна шли параллельно, из чего следовало, что Элейн Джеймс не сопротивлялась во время изнасилования, совершённого на полу. Не исключено, что ее убили в другом месте, а сюда принесли для актов некрофилии. Несмотря на то что детектив любил свою двенадцатилетнюю дочь не меньше, чем сына (а иногда и больше), расследования подобного рода вызывали у него сомнения: стоило ли женщинам появляться в мире, где полно чудовищ-мужчин? – Нашел что-нибудь? – Из-за акустики магазинчика голос Доминика доносился словно из детской рации. – Смотрю. Жюль направил луч фонарика вдоль темной линии, где соединялись пол и стена. Что-то сверкнуло, и он опустил руку с фонариком, чтобы заглянуть в большую щель. И увидел пару шевелящихся усиков. Перед Беттингером предстал самый большой таракан из всех, что ему доводилось видеть – что было весьма примечательно, ведь он трижды побывал с женой и детьми во Флориде[8]. Детектив медленно приблизился к насекомому, которое и не собиралось отступать. – Ты видел, что здесь произошло? Усики зашевелились, точно брови мудреца, отвечающего на каждый вопрос, который ему задают, вопросом, не имеющим смысла. Жюль отвернулся от насекомого и принялся тщательно изучать пол, пытаясь отыскать все, что могло не попасть на невнятные (и неполные) фотографии, сделанные на месте преступления. Холод стал быстро пробираться под его парку, и очень скоро он уже дрожал. Взгляд, брошенный в углубление у стены, подтвердил, что происходящее все еще вызывало у таракана интерес. – Я проголодался, – объявил Доминик напарнику, таракану и всему кварталу. Беттингеру оставалось осмотреть совсем небольшой участок пола, когда он кое-что заметил. Детектив опустился на колени, чтобы изучить свою находку – в данном случае несколько пересекающихся царапин. Они выходили из центральной точки, находившейся чуть глубже, но все еще поверхностной. Не больше чем в двух футах от звездочки он разглядел вторую, очень на нее похожую. А потом повернулся направо и обнаружил еще одну группу таких же царапин. Полицейский встал, отступил на шаг и снова посмотрел на свою находку. Вместе три звездочки образовывали идеальный равносторонний треугольник. Он сообразил, что это означает, и на него накатила волна омерзения. – Чертов штатив! Полный отвращения детектив закончил осмотр магазина и вернул его в распоряжение владельца-таракана. * * * – Мерзавец снял кино? – спросил Доминик, направляя свой роскошный серебристый автомобиль на юг по Гансон-стрит. – Вроде фильма с настоящим убийством? – Не думаю, что ее убили там. – Он снимал после того, как она умерла? – Уильямс свернул на улицу, где покрытие дороги было практически уничтожено. – Наверное, получилась долбаная скукота. – Я использовал бы другое существительное. – Существительное, – осторожно повторил капрал, словно боялся, что у него на языке появятся бородавки. – Если мы не узнаем ничего нового после вскрытия, то допросим проституток – попытаемся найти девиц с такой же татуировкой или тех, кто знает, что она означает. – Я занимался другими делами, пока не появился ты. И у меня есть важные в… – А теперь будешь заниматься этим расследованием, – перебил коллегу Беттингер. Доминик стиснул кулаки на руле. Его повязки заметно сместились, но он ничего не сказал. Машина продолжала ехать на юг.