– Она больше не увидит ребенка. – Питер лжет. – Лиз вдруг начала отчаянно дрожать. – Что бы он ни сказал, он лжет. – Ребенку не нужно это слушать, – заметил детектив. Великан Уильямс стал подталкивать женщину по коридору в сторону гостиной. – Давай, вихрем. Жюль последовал за ними в комнату, которая больше походила на выгребную яму, чем на кухню. – Когда приедет «Скорая»? – спросил он. – Они сказали, через пятнадцать минут, – ответил его коллега. Детектив достал сотовый телефон. – Я позвоню в службу опеки и… – Нет! – завопила Валески. – Вы не можете… – Тихо. – Доминик указал на слой крупы, покрывавший пол. – Закричишь еще раз – и это станет твоим завтраком. Женщина стиснула челюсти. В ее злобной голове вели войну ярость и страх. Капрал посмотрел на напарника. – Что она сделала с ребенком? – Избила его. Заставила есть собственное дерьмо, потому что тот не спустил воду в туалете. Лицо Доминика потемнело. – Мой сын лжет! – запротестовала Лиз. – Он… он все время что-то выдумывает. Вы не можете… – Он весь в синяках, – перебил ее Беттингер, – и у него рот забит экскрементами… часть из которых у тебя под ногтями. Женщина посмотрела на свои грязные руки. Уильямс вздохнул и отошел в заднюю часть кухни. – В наши дни трудно растить ребенка. Особенно в одиночку. Валески вытерла заблестевшие глаза. – Это правда. – По-настоящему трудно. – Забинтованный напарник Жюля с носом как у быка открыл жалюзи и оторвал бумажное полотенце от рулона. – Это настоящий вызов. – Воспользовавшись полотенцем, он взял нож для масла за закругленное лезвие. В животе у Беттингера все сжалось. – Капрал. Доминик протянул хозяйке квартиры оружие. – Держи. Лиз сжала рукоять. – Брось нож! – закричал Уильямс и ударил ее кулаком в шею. Валески ударилась спиной о стену, застонала и плюхнулась на массивный зад. Последовавшая за этим пощечина опрокинула ее на спину. Беттингер схватил Доминика за правую руку. – Достаточно. Великан-полицейский оттолкнул его и повернулся к распростертой на полу матери, издевавшейся над собственным ребенком. – Прекрати, – сказал детектив, вставая между женщиной и напарником. – Спускайся вниз и подожди там «Скорую». Он принял боевую стойку и сжал кулаки. Повязка на лице Уильямса зашевелилась, отображая мыслительный процесс. – Спускайся вниз, – повторил Беттингер. Доминик зарычал, как тигр, потряс головой и вышел из кухни. Лиз стерла с лица пропитанную кровью крупу и заплакала. – Заткнись, – велел ей Жюль. * * * Парамедики дали Питеру две порции активированного угля, посадили его в машину «Скорой помощи» и повезли в больницу Иоанна Крестителя, где ему промоют желудок. А потом туда придет представитель службы защиты детей, который позаботится о мальчике. Беттингер вынес упакованные в сумку улики в пурпурный коридор и закрыл дверь. Несколько пожилых соседей стояли неподалеку и обсуждали увиденное. – Полицейский департамент хочет поблагодарить тех, кто сообщил о преступлении, – объявил Жюль. Довольный старик, который выглядел так, словно только что стал свидетелем воскрешения в варьете, проглотил леденец. – Всегда пожалуйста. – Благодаря вам Питер Валески попадет в безопасное место. – Беттингер произнес эти слова убежденным тоном, хотя и сомневался, что в таком городе, как Виктори, хорошо работает система приютов. Он решил, что обязательно навестит ребенка после того, как его определят в какой-то из них. Затем детектив спустился по лестнице, пересек вестибюль и, выйдя во двор, направился к серебристой машине. На ходу он помахал рукой Вшивому, который снова катил по бетону на своем скейтборде. Подросток помахал в ответ. Усевшись в серебристую машину, Жюль закрыл дверь и посмотрел на Доминика, мысли которого, похоже, находились где-то на Юпитере. – «Сычуаньский дракон», – сказал детектив, пристегивая ремень безопасности. Капрал повернул ключ зажигания, переключил передачу, и роскошный автомобиль отъехал от тротуара. Они молчали до тех пор, пока не добрались до центральной части города. – Зволински узнает об этом? – спросил Уильямс. Его голос был далеким и подавленным. – Вшивый в порядке, – ответил напарник. – Вшивый? – Его рука не повреждена – та, которую ты ему выкрутил. – Я о другом. Беттингер продолжил прикидываться ничего не понимающим. – О чем? – О том, что я сделал с той женщиной. – Доминик выдохнул через нос. – Зволински узнает? – Конечно, узнает. – Конечно, узнает, – повторил великан-полицейский, выглядевший теперь так, словно он только что откусил кусок сэндвича, а там оказались жуки. – Она напала на тебя с ножом. Пыталась ударить. Уильямс удивленно посмотрел на Жюля.