Псина повернул голову, и его вырвало на асфальт желчью с попкорном. Рыжий посмотрел на своего напарника-азиата. – Никогда не понимал, кто может такое есть. – Ну, теперь тайна раскрыта. – В следующий раз птица отправится до самого конца, – предупредил мучитель. – Где Себастьян? Псина сплюнул на асфальт и вытер бороду тыльной стороной ладони. – Он пошел в… Вспыхнула молния. Рыжеволосого развернуло на девяносто градусов, он упал на землю, зажав рукой левое плечо, и только в этот момент прозвучал выстрел. Азиат оттащил раненого напарника за мусорный бак, а большой черный и их четвертый дружок прижались спинами к стене и выхватили пистолеты. В переулке наступила тишина. Псина пополз к ближайшему дверному проему и закричал: – Их четверо! Полицейские! Двое прячутся за… Грянул белый огонь. Пуля пробила гортань бродяги, и его голова ударилась о старую кирпичную кладку. Обжигающий холод наполнил пробитую шею несчастного, а через мгновение ему в лицо ударил асфальт. Со всех сторон раздавались выстрелы, но они становились все тише, пока не превратились в шелест тасуемой во время игры в покер колоды карт. – Интересно, понимает ли он, сколько черных в аду? – спросил кто-то в переулке, который теперь находился где-то очень, очень далеко. Псина представил хихикающих ниггеров с рогами, красными глазами, острыми зубами, мешковатыми штанами и большими радиоприемниками. Именно такая версия ада запечатлелась у него в сознании, когда сердце остановилось. – Он похож на атеиста. Грянул выстрел дробовика, и здоровенный негр, игравший в футбол мертвыми голубями, закричал. Глава 2 Забвению – забвение Стоял декабрь, но жаркое солнце, повисшее над Западной Аризоной, не обращало внимания на календарь. В. Роберт Феллберн, прищурившись, посмотрел на полицейский участок и поднес правую руку с полной спиртного фляжкой к губам. Потом вздохнул, забыв о приятном послевкусии, отбросил фляжку и побрел по асфальту, подтаскивая за собой свою тень через расчертившие парковку линии. Его ладонь легла на стекло вращающейся двери, и он увидел сорокасемилетнего бизнесмена с опухшими глазами и редеющими светлыми волосами, одетого в мятый синий костюм с темными пятнами под мышками. Глядя на свое несчастное отражение, Роберт пригладил остатки волос и поправил галстук – автоматически, не думая, словно находился в самоочищающейся духовке. В его сознании возникла красивая женщина, и Феллберн толкнул свое бледное печальное лицо, отражавшееся в стекле. Вращающаяся дверь повернулась, подталкивая бизнесмена в вестибюль полицейского участка, где его окутал запах то ли дезинфекции, то ли лимонада – чего именно, он не сумел определить. Продолжая двигаться, как марионетка, мужчина прошел по линолеуму к стойке, за которой сидел молодой латиноамериканец в полицейской форме, с усами, больше похожими на брови. – Вы пьяны? – поинтересовался этот молодой человек. – Нет, – солгал Роберт. – Мне сказали, чтобы я пришел и поговорил с… – Он посмотрел на имя, записанное на левой манжете рубашки несмываемым черным маркером. – Детективом Жюлем Беттингером. – Как вас зовут? – В. Роберт Феллберн. – Подождите здесь. – Хорошо. Дежурный набрал номер и что-то тихо сказал в трубку, а потом положил ее на рычаг и указал пальцем направление. – Туда. Посетитель уставился на палец. – Смотрите, куда я показываю. Бизнесмен проследил невидимую линию, которая вела от пальца к ближайшей мусорной корзине. – Я не понимаю. – Возьмите ее с собой. – Зачем? – На случай, если ваш завтрак захочет совершить осмотр достопримечательностей. Вместо того чтобы возмутиться столь грубой оценкой его состояния, Роберт подошел к корзине и взял ее в руки. Затем дежурный указал в сторону коридора, шедшего вдоль фасада здания, и бизнесмен начал свое путешествие по линолеуму с корзиной в руках. Перед глазами у него стояло лицо женщины, и ее взгляд замедлял течение времени. – Мистер Феллберн? Посетитель поднял глаза. В открытом дверном проеме, ведущем в центральный зал с множеством письменных столов, стоял стройный чернокожий мужчина в оливковом костюме. Полицейский, рост которого составлял шесть футов без двух дюймов[1], уже давно начал лысеть, глаза его стали сонными, а кожа была такой темной, что казалось, будто она поглощает свет. – Вы Беттингер? – уточнил бизнесмен. – Детектив Беттингер. – Полицейский указал в сторону зала. – Сюда. – Мне взять это с собой? – Роберт приподнял корзину. – Да, так будет лучше. Они вместе двинулись по центральному проходу между письменными столами, офицерами, администраторами, чашками с кофе и компьютерными мониторами. Двое мужчин играли в шахматы фигурами, стилизованными под представителей семейства псовых, и по неизвестной причине вид коронованных собак вызвал у Феллберна глубокую тревогу. Он задел бедром угловой стол, и его отбросило в сторону. – Сосредоточьтесь, – сказал Жюль Беттингер. Бизнесмен кивнул. Они подошли к стене из искусственного дерева с восемью коричневыми дверями, на каждой из которых имелась металлическая табличка. Детектив махнул рукой в сторону правой крайней двери и последовал за Робертом в указанную комнату. Лучи утреннего солнца освещали кабинет, вонзаясь в мозг посетителя, точно детские пальцы в тесто. Беттингер закрыл дверь. – Присаживайтесь. Бизнесмен сел на маленький диванчик, поставил мусорную корзину на пол рядом со своими мокасинами за шестьсот долларов и поднял глаза. – Мне сказали, что я должен с вами поговорить. Вы занимаетесь пропавшими без вести людьми. Детектив сел за стол и вытащил карандаш из керамической чашки с нарисованным на боку улыбающимся солнцем. – Как ее зовут? – Трейси Джонсон. Графитовый клык дважды пошевелился и остановился. – «Э» или «е»? – «Е». Жюль продолжил писать. Роберт вспомнил, как Трейси аккуратно выводила верхнюю палочку от «Т», когда подписывалась, – словно училась в шестом классе. Эта ее манера казалась ему очень милой. – Когда вы видели ее в последний раз? Бизнесмен встревожился. – Мне сказали, что следует подождать сорок восемь часов. – Это неважно.