Когда он обходил взорванный автомобиль, его взгляд встретился со взглядом Уильямса, и темный провал под носом здоровяка-полицейского превратился в тонкую линию. Азиат с рябым лицом закурил сигарету, а мужчина с пятнистой кожей сделал глоток из серебристого термоса, похожего на зенитный снаряд. Рыжий вытянул руку в сторону детектива. – С каких это пор ночь расхаживает вертикально? – Я думаю, это темная материя, – сказал Хуан, затягиваясь сигаретой. – А разве ученые не пытаются ее отыскать? – Изо всех сил. – Похоже, я выбрал неудачный день замочить мои чашки Петри. – Всегда есть риск. Беттингер остановился на некотором расстоянии от квартета. – Кто-нибудь из вас знает, что все это значит? Перри обвел рукой место преступления. – Это? – Да, это. – Кто-то не любит полицейских. Хуан выдохнул дым. – Согласен. – Быть может, нам следует поделиться нашими выводами с инспектором? – спросил рыжий у детектива из Аризоны. – Полагаю, он уже знает, – ответил азиат. – Тогда, может быть, рассказать прессе? – Маллой приподнял брови, похожие на бледных гусениц. – Они любят, когда им преподносят сенсации. Хуан снова сделал затяжку. – Еще и еще, им всегда мало. Тэкли продолжал пить кофе из термоса, сделанного из нержавеющей стали, и Беттингер не мог понять, хмурится он или ухмыляется. – Когда я работал в других местах, убийство полицейского не было поводом для шуток, – сказал Жюль, стараясь не показывать своего раздражения. – А где ты работал? – спросил Перри. – Могу спорить, это было чудесное место, где все по-настоящему умные и знают ответы на все вопросы. Хуан выдохнул дым. – Новый Гениевилль? – Скажи нам! – взмолился рыжий. – Где ты раскрывал тайны? Беттингер слишком устал, чтобы поддерживать эту издевательскую многоречивость, и указал на взорванную патрульную машину. – Значит, у вас нет никаких идей о том, кто мог это сделать? – Тот, кто не любит полицейских. – Маллой покачал головой и посмотрел на коллегу-азиата. – Он уже забыл. – Есть что-то конкретное? – не унимался полицейский из Аризоны. – Тот, кто умеет обращаться с ручными гранатами. Кончик сигареты Хуана засветился. – От и до. – У меня есть идея, – сказал Перри. – Разослать ориентировки на человека с чекой от гранаты в руке. – Капрал Уильямс! – позвал Беттингер напарника, после чего повернулся и пошел прочь. – Думаю, он раздражен, – заметил Маллой. – Хотя трудно определить по лицу. – А ночью так просто невозможно, – добавил Хуан. Великан-полицейский присоединился к своему напарнику, и они вместе подошли к месту преступления. Белый мужчина и черная женщина, одетые в парки и шерстяные шапки, стояли возле патрульной машины и разгружали фотоаппаратуру с ручной тележки. – Ты их знаешь? – спросил Жюль. – Это судмедэксперты, – ответил Уильямс. – Как их зовут? Доминик пожал плечами. – Они женаты. Некоторое время детектив наблюдал, как эксперты фотографируют взорванный автомобиль. Искусственный яркий свет озарил пустые глазницы существа, которое раньше было полицейским Джанетто, а потом черная женщина повернула прожектор, и во рту у трупа стали видны кусок металла и три зуба. – Тебя это не заботит? – спросил Беттингер у напарника. – То, что полицейских казнят? – Конечно, заботит. Я ведь тебе позвонил, помнишь? – Готов поставить дюйм банкнот, что это Зволински велел тебе позвонить. – Как скажешь. Детектив оглянулся через плечо. В пятидесяти футах от них Хуан и Перри слушали что-то тихое, вылетавшее изо рта Тэкли. – Твои приятели не особенно рвутся помочь, – заметил Жюль. Доминик указал в сторону трупов. – Ты знаешь, кем были эти парни? – Я встречал Джанетто, но совсем его не знал. – А Дейва Стэнли? – Никогда не видел. – Верно. Гигант кивнул забинтованной головой и скрестил руки на груди. Казалось, для него разговор на данную тему подошел к концу. – Двое полицейских убиты и изуродованы, – продолжал детектив. – Это угроза для всех нас, и сейчас не время придерживать информацию и играть в закрытый клуб. – Ты живешь будто на веселой картинке, – заявил Уильямс. – Так что позволь показать тебе неприглядное фото. – Жду с нетерпением. – Ты полицейский по стандартам того края, откуда приехал, – Аризона, верно? Далекого, теплого и приятного, где люди целый день потягивают ледяной чай. А я из Виктори, я его детище. Я прослужил копом девятнадцать лет, а каждый год здесь равен десяти в любом другом месте. Я хорошо понимаю наш город и знал этих парней – Джанетто произносил речь на моей свадьбе. Но ты… ты коп из Аризоны, ты здесь в командировке. Ты проклятый турист. Ты думаешь, что все знаешь, но и понятия не имеешь, как тут все работает. Я пошел тебе навстречу с дерьмом по поводу Элейн Джеймс, но здесь совсем другое. – И что же? Доминик пожал плечами. – Случившееся имеет какое-то отношение к тому парню, которого ты с Тэкли отправил в отделение интенсивной терапии? – Беттингер вспомнил его имя. – Себастьян Рамирес? – Нет. – В глазах капрала сверкнул гнев. – Ты расследуешь, чем занимались мы с моим напарником? – С твоим бывшим напарником. И – да, расследую. Открытая ладонь ударила в грудь Жюля так сильно, что вокруг зашатались здания, и ему пришлось сделать шаг назад. Детектив устоял на ногах, сжал кулаки и наклонился вперед, занимая боевую стойку, что стало для него второй натурой после многих лет изучения боевых единоборств. Периферийным зрением он заметил, как к ним поворачивается дюжина голов, в том числе массивный череп инспектора Зволински. Доминик бросил на противника оценивающий взгляд и сплюнул на бетон. Синий пар окутал его ноздри, когда он пошел прочь от места преступления, в сторону Хуана, Перри и Тэкли. «Себастьян», – записал Беттингер в своем блокноте. Реакция Уильямса лишь подтвердила, что между изуродованным латиноамериканцем и казнями полицейских существует связь. Подчеркнув это имя, детектив оценивающе посмотрел на квартет полицейских, которые стояли в тени возле черного седана. Все четверо повернулись к нему спиной.