Комиссар внимательно оглядел Александра: – Где-то я тебя уже видел, Ворне. Ты мне знаком. Отпираться было бессмысленно: в секции Дома коммуны проживало не так уж много высоких длинноволосых блондинов. – Вы видели меня у ломбарда в день убийства ростовщика Рюшамбо. Я как раз проходил мимо, когда выносили тело. Тут из кустов вылезли капралы с полотнищем в руках, просевшим под тяжестью трупа. Александр постарался не переборщить с изумлением: – Это наша домовладелица?! Заахала и запричитала появившаяся Жанетта. Полицейский отряхнул плечи от светлых цветочков жимолости, прервал ее: – У покойной имелись родственники? Может, какой-нибудь нетерпеливый племянник? Пьер хмыкнул: – Не было у нее никакого племянника. Года два назад ей письмо от какой-то внучатой племянницы приходило, откуда-то из Оверни. Хозяйка тогда ругалась: мол, племянница замужем за таким мерзавцем, что на наследство может не рассчитывать. – Скорбно прогудел: – Покойница мне за уголь должна осталась. И надпись эту на дом она мне заказала, я для нее специально на двадцать су краски купил. С кого теперь эти деньги взять? От племянницы не дождешься… – Написать славный лозунг нации – лучшая награда для истинного патриота, – безжалостно прервал его полицейский. – Когда в последний раз видели жертву? Пьер чистосердечно признался: – Да вот только что! Едва с лестницы не грохнулся! И сразу к вам в департамент… Александр уточнил: – Вчера. На нашем общем товарищеском ужине. Гражданка Планель пригласила к столу супругов Брийе и после ужина ушла вместе с ними. Жанетта и Пьер подтвердили. – Что за Брийе? Что о них известно? – Мы их никто не знаем, – Жанетта кивнула на окна, – но сегодня утром они явились сюда, сказали, что хозяйка сдала им квартиру, в которой до сих пор жила гражданка Бланшар. У них оказался ключ. Они сейчас вносят мебель. Пьер прервал словоохотливую Жанетту, выступил вперед, с важностью пояснил: – Покойница давно хотела выселить гражданку Бланшар, но у нее заступники были влиятельные, жених ее – бывший член городского совета от секции Арси Этьен Шевроль. А теперь эбертистов к ногтю прижали, вот, видать, хозяйка и решилась сдать другим людям. Комиссар взмахнул белым жезлом с надписью «Власть закону»: – Эбертисты? Позови гражданку Бланшар. – Нету ее. – Жанетта разрыдалась по новой. – Со вчера так и не вернулась. На ужине с Шевролем этим сидела, он еще объявил, что завтра, то есть уже сегодня, они с ней в ратуше гражданский брак заключат. А покойница действительно все время грозилась донести на мадемуазель Бланшар, что та из бывших. Очень хотела от нее избавиться. – Утерла глаза фартуком. – А сегодня смотрю: в квартиру мадемуазель уже другие люди вселяются, а ее всю ночь и вовсе дома не было. Следователь поковырял в ухе: – Выходит, эбертист, член совета секции Арси, собирался сочетаться браком с бывшей аристократкой? – Гражданка Бланшар не аристократка, – Александр стоял, широко расставив ноги, засунув руки в карманы полосатых санкюлотских штанов, и говорил как можно равнодушнее. – Она художница и музыкантша, помогала знаменитому художнику революции Жаку-Луи Давиду в его творчестве. Просто наша хозяйка была далека от мира искусства. Ей что художница, что аристократка. Полицейский снял шляпу, почесал в затылке. Еще бы! Упомянут Жак-Луи Давид, а вся полиция находится в ведении Комитета общественной безопасности. Он выудил из кармана окровавленную щепку: – Вот это я нашел в ране. Жертву убили деревянной палкой или дубиной. Пьер обрадовался: – Точно! У Шевроля, жениха девицы Бланшар, была огромная дубина, он ее повсюду с собой таскал и вчера с ней был. Следователь согнул и помял руку трупа, уже распухшую и приобретшую мертвенный оттенок. – Судя по состоянию тела, Бригитту Планель убили еще вчера. – Скомандовал капралам: – Несите в морг в Гран-Шателе. Кто прислуга покойной? – Симону хозяйка вчера из-за братского ужина отпустила к матери. Она рядом с башней Сен-Жак живет. Я могу за ней сбегать, – вызвался Пьер. Следователь кивком отпустил его, вошел в дом. Александр последовал за ним. Гражданин Брийе, услышав новость, едва не выронил из рук гардины. Гражданка Брийе возмутилась: – Как это убили?! У нас с домовладелицей договор! Мы уже и апартамент убрали, и мебель перевезли! А теперь что будет? Гражданин Брийе выудил из жилетного кармана сложенный пергамент. – Вчера после ужина мы вместе с гражданкой Планель пошли к нотариусу Жакору, его контора на Гревской набережной, прямо напротив моста Нотр-Дам. Нотариус подтвердит, что мы все втроем явились к нему около половины восьмого. – А как долго вы там оставались? – Часа полтора, пока он составлял договор. Потом мы заплатили, гражданка Планель дала нам ключ, и мы расстались. Следователь развернул договор. Через его плечо Александр заглянул в документ. Договор действительно был датирован вчерашним числом – восемнадцатым прериаля II года Республики. Узнал он и закорючки Планелихи: точно такая же ее подпись красовалась и на его квартирном договоре. Гражданка Брийе ткнула пальцем в бумагу: – Вот при нотариусе за весь год ей вчера уплатили! Наша подпись на ассигнатах. Домовладелица их в правый карман положила. Апартаменты теперь наши. – Ладно, проверим. А после подписания договора вы куда направились? – Мы на старую квартиру вернулись, паковаться, гражданка Планель сказала, что прямо с утра можем вселяться. А куда она пошла и что с ней дальше стряслось, понятия не имеем. Александр возмутился: – Вам же вчера за ужином мадемуазель Бланшар сказала, что тут свободных квартир нет. Супруги переглянулись. – Квартиру можно было сдать вам, только каким-то образом сначала избавившись от предыдущей жилички. А Жанетта уверена, что, судя по вещам, гражданка Бланшар со вчера домой уже не возвращалась. Похоже, вы не беспокоитесь, что прежняя съемщица появится и потребует свое жилье обратно? Гражданка Брийе покраснела, гражданин Брийе побледнел. – Домовладелица уверила нас, что с прежней жиличкой разберется сама. К тому же парень этой Бланшар заявил, что они женятся. Может, она к нему переехала? Мы тут ни при чем. Это не наше дело, как хозяйка освобождает свою квартиру. Мы ее сняли законно, по рыночной цене. Никто ее обратно забрать не может. Жена поддакнула: – Нам от всего этого одни переживания и убытки! Стали бы мы платить за год вперед, если бы знали, что домовладелицу тут же убьют, а нам будут угрожать, что вернется прежняя квартирантка! Жанетта снова залилась слезами: – Ой, мамзель Бланшар мне за месяц должна осталась! Появился Пьер со служанкой Планелихи, юной напуганной девушкой. Запинаясь, завязывая и развязывая ленты чепчика, Симона пролепетала, что хозяйку последний раз видела вчера днем. Из-за совместного ужина та отпустила ее к матери. Там Симона и ночевала, а об убийстве только сейчас услышала от Пьера. Служанка отперла дверь в жилище домовладелицы, вслед за следователем внутрь просочились и все любопытные. Хозяйка дома сама ютилась в небольшой мансарде с низким скошенным потолком. В камине скорчился полуобгоревший лист бумаги. Когда процессия передвинулась в спальню, Александр выудил бумагу из пепла и спрятал за пазуху. Симона подтвердила, что, судя по заправленной постели и брошенным вещам, хозяйка дома не ночевала. – Нет, гражданин комиссар, такого раньше никогда не бывало. Мадам Планель только на рынок отлучалась, да и то ненадолго. В последние годы даже к мессе не ходила и к себе никогда никого не звала. – Были ли у нее враги? Симона всплеснула руками: – Что вы! У нее и друзей-то не было. – Покраснела, добавила: – Вот только месье Ворне ей нравился. – А Габриэль Бланшар? – Месье Ворне всем нравится, – подтвердила смущенно Симона. Александр хотел сквозь землю провалиться. Полицейский устало переспросил: – Между Планель и Бланшар какие были отношения? – Ах, это! – обрадовалась Симона. – Мадам ее терпеть не могла. – Почему? Девушка истерзала завязки чепчика: – Хотела ее выжить, чтоб квартиру снова сдать.