– Про маму не надо, – сказал я. – Она на Земле и переживает. – Ты призванный дважды? – повторил он с каким-то неожиданным трепетом. – Не врешь? – Побожиться? – спросил я с иронией. – Рожденный человеком, призванный дважды, любящий жницу, проливший кровь за Измененных, порождающий смыслы… – медленно проговорил Ана. – Слушай, если ты сейчас скажешь, что есть древнее пророчество на этот счет, то я начну орать матом! – выпалил я. Ана шумно выдохнул. – Нет. Не скажу. – Вот и хорошо, – кивнул я. – Как будет угодно рожденному человеком, призванному дважды, любящему жницу, пролившему кровь за Измененных, порождающему смыслы, – торжественно произнес Ана. Я действительно выматерился. К моей растерянности и облегчению, Ана ухмыльнулся и сказал: – А ведь ты поверил, да? Скажи – поверил? – У тебя была такая рожа… такая… восторженная. Блевануть хотелось… – Поверил, – удовлетворенно сказал Ана. – Поверил-поверил. Подошел ко мне и похлопал по плечу. – Пророчества нет, Макс. Но теперь – будет. И ему поверят! Он порывисто обнял меня, стиснул так, что на мгновение я решил – старший страж просто заговаривал мне зубы, прежде чем напасть. Но Ана уже ослабил хватку. – Как же мне повезло, что ты пришел на полигон в мою смену, – сказал он. – Как же нам всем повезло! Он отступил на шаг, посмотрел под ноги. И добавил: – Кстати, лавли подарочек обронила. Поднял бы ты кристалл. Мы все-таки к Продавцу идем. У меня под ногами и впрямь лежала ярко-красная круглая рэдка. Скорее по привычке я нагнулся и подобрал ее. Ана ошибался. Первый раз в жизни я взял в руки рэдку, про которую точно знал – это я ее только что создал. Глава шестая Мы шли к Продавцу еще полчаса. Голозадые лавли больше не появлялись. Ана говорил не умолкая. – Что нужно для восстания, Макс? – Восставшие, – буркнул я. – Логично. А еще? – Оружие. – Некоторые восставшие – сами по себе оружие. Да и нет с ним проблем. Что еще? – Причина, – предположил я. – План. Цель. – Уже лучше. – Ана по-прежнему внимательно наблюдал за лесом. Временами мы замедляли ход, дважды по его команде пробегали какие-то участки, ничем вроде как не отличающиеся от других. Но милые коварные аборигены на нас не нападали. Видимо, «учетчик Макс» их не заинтересовал. – Лучше сформулировать более классически – для восстания нужны непримиримые, антагонистические противоречия между низами и верхами. – Ана, – я помедлил. – Тебе сколько лет было, когда ты изменился? – Пятнадцать. – Ну-ну… Старший страж глянул на меня, ухмыльнулся. – Я левак, Макс. Книги товарища Ленина еще подростком читал. – И как, интересно? – Полезно. В восстаниях он знал толк, уж ты-то как русский должен понимать. Так вот, для начала восстания нужны реальные противоречия между слоями общества. И я не про жителей подконтрольных планет. – Ты про Инсеков и Измененных. – Я про цивилизации, которые стремятся к возвышению, и их армии. В нашем случае – про Инсеков и Прежних с одной стороны, Измененных с другой. Всех Измененных, от бойцов Прежних и до стражей Инсеков. – С чистильщиками не договоришься… – Да. Но это уже совсем не люди, это живое оружие. – Ты реально считаешь, что Измененные могут свергнуть две сверхцивилизации? – спросил я с иронией. – Их мало, Макс. Каждый Инсек или Прежний сам по себе могучая боевая единица. Но они всегда были элитой. Есть низшие особи в их иерархии: Слуги у Прежних, рабочие у Инсеков. Им возвышение не светит, если Инсеки и Прежние уйдут – они попытаются занять их место, но справятся ли? Они тоже злы на всех. Я кивнул. Я помнил Слуг и их яростный бестолковый мятеж. – Хорошо, есть противоречия. Есть недовольные. Есть оружие. Мятежи бывали? – Мятеж нам не нужен, мятеж – это неудачное восстание. Так вот, что еще нужно восстанию? – Тебе все мало! – возмутился я. Лес начал редеть, Ана замедлил шаг, но не осторожничая, а словно стараясь растянуть путь. – Лозунги нужны, знамя какое-нибудь… – Вот я же вижу, ты умный, – сказал Ана. – Почти попал! Восстанию нужны символы. Нужна святая и слепая уверенность в своей правоте и неизбежности победы. – А, – сказал я, соображая. – Пророчество, значит? – Конечно, рожденный человеком, призванный дважды, любящий жницу, проливший кровь за Измененных, порождающий смыслы! – оттарабанил Ана. – Прекрати! – Это потребует времени, – заметил он. – Несколько лет, как минимум. Когда стражи приходят из Гнезд, они как чистый лист. Знают, что и как, горят желанием сражаться за Инсеков. Но потом они непременно сталкиваются с реальностью. У них возникают вопросы и сомнения. Если в лагерях они будут слышать легенду… что однажды придет человек, который… – Молчи! – воскликнул я. – Еще раз услышу эту белиберду – получишь в рыло. – Молчу, – согласился Ана. – Но Измененным нужна надежда. История про то, что есть тот, кто поведет их. Все исправит. Все изменит. – И ты хочешь, чтобы это был я. – Да. Истории все равно ходят. Про стратега, которая закончит войну и прикажет оставить Землю в покое. Про Высшего, который прекратит охоту за смыслами и велит каждому искать свои. Про Измененного небывалого профиля, способного сражаться с Прежними и Инсеками. Про великую любовь, которая превозмогает все. Знаешь, как всем нам хочется любви? Материнской, дружеской, любимой женщины или мужчины? – Знаю, – сказал я. – Но мне неприятно, что ты лепишь из меня какой-то символ, Ана. – Может, это не я? – Ана развел руками. – Может, это судьба, может, это твой путь? Ты ведь и впрямь необычный. И ты попал в этот лагерь, мы встретились, и я узнал, кто ты. А ты сам знаешь, кто ты? Я стоял в чужом лесу, солнечном и сказочном. В чудесном лесу, населенном жестокими дикарями с милыми лицами, когда-то выбравшими свое странное будущее. И страхолюдного вида старший страж, цепляющийся за свою мужскую сущность, втирал, что я должен стать символом и знаменем восстания против двух исполинских сил. – Да ну тебя, – сказал я. – Болтай, что хочешь. Только на меня не указывай, ладно? Мы вернемся на Саельм, меня отправят к тэни, я стану за ними шпионить. Буду честно сражаться за Инсеков. – Так и надо, – согласился Ана. – Это потребует много времени. Годы, может быть, десятилетия. Легенда должна пройти по всей Галактике. Ее должны рассказывать новичкам. О ней должны спорить ветераны. Она уйдет на другую сторону, бойцы и панцеры, стельщики и буги должны ее услышать – и спорить, что Тот, Кто Поведет за собой, придет и к ним. За эту историю должны ссылать в безнадежный десант; ее должны шептать, умирая; ее должны ночами рассказывать шепотом куколки в Гнездах. Должны прийти ложные избранные, должны вспыхнуть неудачные мятежи. А только потом… – Замолчи! – выкрикнул я. – Хватит! Ана замолчал. Примиряюще развел руки. – Все. Все, молчу. Ты пойми, от тебя ничего не требуется. Только живи, не умирай. Хотя… хотя можешь и умереть. Это дело далекого будущего.