– Может, мне плевать на будущее? – А на тех, кто ждет тебя дома, – тоже плевать? – Ана пожал плечами. – Двигай, мы почти на месте. Дальше мы шли молча. Я тихонько злился, чувствуя, как бухает в груди – слева и справа. Того сердца, что у меня выросло в животе, я не ощущал – и хорошо. Без того тошно было. Подпольщики, революционеры, ну надо же… Символ им требуется… Я вспомнил, как Прежний стоял, улыбаясь; полковник Лихачев стрелял в него из пулемета, а тому было хоть бы хны. А потом в меня незримо вошел Высший – и я, пусть и со стороны, понимал – сущность во мне может убить Прежнего, разрушить Москву, утопить весь материк… или сорвать Землю с орбиты. Вот это – сила! Силища! Это то, чего боятся и Прежние, и Инсеки. А жестоких Слуг и воспитанных из детей Измененных они не боятся. Для них это даже не восстание рабов. Это вообще не заслуживает внимания. Промоют мозги, показательно накажут зачинщиков. Счастливчик Ана со своими идеями – тот еще наивный пацан. Лес кончился одновременно быстро и незаметно. Деревья росли все реже и реже, становились ниже, впереди проступили холмы, что-то белое на склонах – и вот мы уже стоим на пригорке, глядя на живописную зеленую долину. – Здесь был город… – прошептал я. – Да. Не самый крупный, кстати, – сказал Ана. Повсюду среди зелени виднелись руины. Нет, не безобразные остовы домов. Эти руины были восхитительно красивыми, из белого и красного камня, и будто нарисованными дизайнером. Вот тянется белая стена с плавными проемами окон. Вдали стоит башня, не круглая, а пяти- или шестиугольная, верхушка обрушилась и разлетелась грудами красного камня, поросшими травой и цветами. А вот ведущая вверх, в никуда, лестница, два широченных пролета над контурами рухнувших стен… – Тысяча лет? – спросил я. – Инсеки тут триста с лишним, – ответил Ана. – Говорят, ничего не изменилось. Думаю, тысячелетие назад все было точно так же. Я попытался представить, как оно все выглядело до разрушения. Дворцы, башни, проспекты и парки? Нет, ну не мог целый город быть таким, наверняка где-то имелись и уродливые жилые строения, возведенные по стандартным планам, трущобы, вонючие темные закоулки… Или мог? – Это один из самых скучных и маленьких городов, – сказал Ана. Мне послышалась печаль в его голосе. – Но городов мы нашли не так уж и много. В основном они жили на уединенных виллах. Дорог не сохранилось, может быть, транспорт был воздушным… Но виллы они почти все разрушили в прах. – Не хотели показывать чужакам, – произнес я. – Наверное. Слишком личное, видимо. А это… это как укор. Как насмешка. Думаю, у них было много смыслов, которые Прежние бы с жадностью поглотили. – Не верю, что они злые, – сказал я. – Те, кто не верят, – очень быстро тут умирают. Видишь вон те руины, на холме? Круглые остатки стен, посередине белая плита… Зрение у меня было не такое, как у стража, но куда лучше, чем у людей. – Вижу. Только плита… она не совсем белая. – Дождь пройдет, все смоет. Они приходят туда временами. Приводят детей. – Каких детей? – Своих. И маленьких, и постарше. Некоторых убивают на этой плите. Жестоко, с пытками. Некоторые уходят со взрослыми. Но это не значит, что их не приведут снова. Меня замутило. – Своих детей? Почему? Ана помолчал. Потом неохотно ответил: – Я говорил с одним монахом. Знаешь, наверное, монахи обожают поболтать. Он сказал, что лавли способны передавать сознание через свой аналог волновой сети. Если понимают, что их сейчас убьют, – просто цепенеют и падают замертво. Значит, ушли в иное тело. Они вроде как бессмертные получаются, понимаешь? – Ну и что? – Их общество стабильно. Большая часть нынешней цивилизации – те же самые существа, что тысячу лет назад ее разрушили. Если численность будет расти, неминуемо начнется экспансия, развитие, освоение новых территорий, попытки возродить технологии – то, от чего они когда-то ушли. Но им надо размножаться, им нужны новые тела, в которые они со временем перейдут, нужен резерв на случай массовой гибели. Поэтому есть дети, есть молодые особи. Если их становится слишком много – их убивают. – Но почему жестоко-то? – Я не сразу понял, что кричу. – Зачем пытать? – Думаю, они давно уже рехнулись, – сказал Ана. – За тысячу лет у любого поедет крыша. – И вы не пробовали им помешать? – Пробовали, они набросились на нас. Все, включая тех, кого стащили с плиты полуживым. Ана сплюнул и добавил: – Психи. Красивые умные психи. Знают кучу земных языков, восхищаются музыкой. Сами, кстати, чудесно поют и играют, у них инструменты вроде свирелей. И в любой момент готовы кого-нибудь прикончить… Нам туда, Макс. К маленькому зданию, которое почти целое, только без крыши. Там Продавец. Когда он показал, я увидел и здание. Высокие стены, хорошо сохранившиеся с трех сторон. Четвертая отсутствовала. Может, ее и не было никогда. Внутри стояли стражи и закутанная в одеяния крупная неуклюжая фигура. * * * Здесь не было привычных мне Комков, бесформенных помещений, упавших на Землю с неба. Видимо, даже Продавцы старались «не обострять». Стеклянный куб синтезатора, в котором Продавцы могли создать любой предмет, стоял совершенно открыто, в углу между двух хорошо сохранившихся стен. Рядом кушетка, несколько ящиков – что в них, кристаллы? Был и прилавок, но тоже символический, не перегораживающий руины полностью. А еще я заметил что-то вроде тускло светящейся полосы, опоясывающей здание в паре метров от стен. Светились камни и трава. – Что это? – шепотом спросил я Ану, когда мы подошли. – Периметр безопасности Продавца. В его пределах любое нападение карается смертью. Лавли долго экспериментировали и убедились в этом. – Ты говорил, одного все-таки убили… – О да, это отдельная история… С тех пор Продавцы не ставят свои точки возле склонов, с которых может сойти гигантский оползень. Стражи, сидевшие на земле, при нашем приближении встали. Две стражи, одна старшая стража – немалая сила, учитывая, что они были экипированы так же основательно, как Ана. Оружие висело у них на поясах, за спиной, на груди. Старшая стража держала в руке рипер. Видимо, он и впрямь был здесь популярным оружием. – Привет, девочки! – крикнул Ана. – Здравствуй, Счастливчик, – сдержанно ответила старшая стража. – С кем ты? – Макс, мой подопечный. – Интересный профиль, – старшая стража вышла навстречу, но при этом остановилась у периметра безопасности. – Учетчик, – небрежно сказал Ана. – Обычная тренировочная миссия. Пусть посмотрит, как мы служим. Старшая стража протянула руку и коснулась меня. Пальцы ее были жесткими и горячими. Я подумал, что в длинных фалангах скрывается коготь с нейротоксином. Миг – и он выстрелит наружу, впрыскивая яд, разлагающий нейроны. – Учетчик? – спросила старшая стража. – Да, да! Учетчик! – с напором сказал Ана. – Пусть так… – произнесла старшая стража. – Я могу потрогать твое лицо, Макс? Она была самая обычная старшая стража. Таких почти не отличишь друг от друга. Но… почему-то я понял, что она девушка. Нет, девочка. Лет одиннадцати при Изменении, и еще два года как после… – Конечно, – сказал я. Старшая стража коснулась моей щеки. Помолчала, глядя в глаза. Сказала: – У меня на Земле старший брат. Он человек. Похож на тебя. – У меня на Земле родители, – ответил я. – И… девушка. Старшая стража кивнула, осторожно убрала руку.