– Я заставил тебя задуматься, – сказал Джагерд с гордостью. – Я доволен. Понимаю, ты пришел ко мне, чтобы наблюдать. Изучать мою манеру речи и движения. Что ж, тут я мало что могу сделать. Но ты задумался. Это уже хорошо. – Мне нравится думать, – зло ответил я. – С детства такая привычка. – Больше ничего полезного я тебе не скажу, – продолжил Джагерд. – Твои друзья допрашивали меня несколько дней, они делали мне инъекции, и я говорил все, даже те вещи, которые не сказал бы жене или матери. Я создал сущность, может быть, не очень великую, но все же… я разработал метод перевода кристаллов в иную форму. Наверное, если развивать метод дальше, можно полноценно забирать информацию из кристаллов. Возвращать украденное! Со мной связались, предложили хорошую плату за участие в эксперименте. Я понял, что речь идет о каком-то особом кристалле, содержащем очень, очень важную сущность. Я согласился бы и за ничтожную плату. Я даже согласился бы бесплатно. Это эксперимент и это восстановление справедливости. Все! Я не знаю, кто и где меня ждет. Я не знаю, о каком кристалле идет речь. Все, мне известное, я сказал. Мы молчали, глядя друг на друга. Я понимал, что Джагерд напуган и в то же время полон решимости. И он действительно говорил мне правду, язык тэни вообще хреново годится для лжи. – Ты прав, Джагерд, – признал я. – И мне симпатично твое желание восстановить справедливость. Но беда в том, что Инсеки не позволят вам узнать важные сущности. И Прежние бы не позволили. Ты прав: им запрещено уничтожать целые планеты. Но они сумеют доставить вам много, очень много неприятностей. Вам станет не до новых сущностей. Вы будете заняты тем, чтобы выжить. Лицо Джагерда даже не дрогнуло. – И что с того? Любой риск в пути лучше, чем топтание на одном месте. Удивительно, а ведь у этого народа торгашей стальные яйца! Хотя чему я удивляюсь? Это в наши дни торговец занят тем, что покупает дешевле, а продает дороже. А всю человеческую историю торговцы отправлялись в самые дикие места, торговали с дикарями, страдали неведомыми болезнями, плавали на утлых суденышках и пересекали пустыни. Они были и дипломатами, и разведчиками, и солдатами, и переводчиками, и картографами, и натуралистами. Да иной солдат за всю жизнь не испытывал столько опасностей, сколько выпадало торговцу, отправившемуся на другой континент за перцем и корицей! – Твоя внешность, когда ты еще был собой… – спросил вдруг Джагерд. – Это исходная форма вашего народа? – Вроде того. Мы довольно похожи. – Значит, ты молод? – Джагерд прищурился. – Молод, но уже прошел долгий путь и принимал нелегкие решения… Ты знаешь, чего требует настоящий риск? Я молчал. – Крови, – сказал Джагерд. – Все и всегда приводит к крови. – Можешь мне не верить, – буркнул я. – Но я понимаю тебя, Джагерд. И желаю тебе и твоему народу лишь самого хорошего. – Я поверю тебе, – ответил биохимик. – Я не желаю ничего хорошего ни тебе, ни твоему народу. Но вынужден сотрудничать. Я хотел понимающе кивнуть, но вместо этого прицокнул языком. – Оставайся во здравии и порядке, – сказал я и вышел из комнаты. – Прощай, – произнес Джагерд вслед. – Этот разговор – не лучшая сделка с моей стороны. Но даже плохая сделка лучше никакой. * * * Мар ждала меня за обеденным столом. Все уже убрали, остался только кофейник и вазочка с печеньем. Ни стражи, ни жницы здесь не было. На одном из стульев лежал мой многострадальный плащ, обшитый по рукавам и подолу ярко-оранжевой узорчатой тесьмой. Это у них такая мода? Ужас… – Не лучший разговор, – заметила Мар. – Но даже плохой разговор лучше, чем никакой. Я даже и не сомневался, что она внимательно слушала, а скорее всего, и наблюдала за моим общением с биохимиком. – Он говорил довольно откровенно, – сказал я. – Как и ты. – Иначе не завоевать доверие, – я поднял руки, в очередной раз вздрогнул, увидев четыре пальца. Казалось бы, зачем человеку мизинцы? А вот исчезли – и не по себе. Наверное, добавочный шестой палец я пережил бы легче. – Про замедление развития – это правда? – Ты же только что с Земли, – фыркнула Мар. – Думал, мы временно тормозим… – Это сделано не нарочно, – убежденно сказала Мар. – Полагаю, что не нарочно. Но это побочный эффект отбора смыслов, который устраивает и Прежних, и Инсеков. Конкуренты растут медленнее… Что скажешь о своем прототипе? – Вряд ли он врет, – решил я. – Он не знает, кто похитил кристалл, как это смогли сделать и зачем. И даже не понимает до конца, как его открытие можно реализовать. – Джагерд гений, – сказала Мар. – Что особенно важно, он холодный и рассудочный гений. Именно это позволило ему совершить прорыв в науке, не потеряв его. Если бы он ощутил восторг или страх, додумавшись, как переводить информацию из кристаллов в доступную форму, – рядом упал бы еще один кристалл. А он забыл бы то, что придумал. – Может, он просто тупой? – предположил я. Мар удивленно глянула на меня. – Бывает такое, – объяснил я. – Человек в какой-то области и впрямь гений. Ну, или ему повезло сделать какое-нибудь открытие. Он даже не понял, что именно придумал! Потому и никакого восторга не было. – Может быть, – согласилась Мар. – Но это частности. Главное – ты знаешь точку и время завтрашней встречи. Ты вполне сойдешь за Джагерда, пока дело не дойдет до его профессии. Но к этому моменту мы прибудем на помощь. – Хорошо, – сказал я. – Сейчас ты отправишься домой к Джагерду. Он женат, у него двое детей. Живет в частном доме. В общем-то ничего сильно отличающегося от земной жизни ты не увидишь. – Все разумные виды настолько похожи на людей? – спросил я то, что меня волновало уже некоторое время. Мар покачала головой. – Нет, конечно. Еще насмотришься. Ты морф, тебя будут швырять на самые разные планеты. Летающих форм немного, но, может быть, ты и их осилишь. Все остальное, построенное из белка, тебе точно доступно. Тэни еще будешь вспоминать, как друзей по детскому садику. В голосе у нее было столько убежденности, что я сразу поверил. Это что же, теперь мое будущее? Навсегда? Меня станут отправлять через экраны по всей Галактике. Я буду притворяться серыми, синими, розовыми человечками. Мужчинами и женщинами. А потом и не человечками. У меня отрастут не дополнительные соски, а щупальца и жвалы. Кожа превратится в чешую, а чешуя – в мех или перья. Мне придется заниматься сексом с чудовищами из ночных кошмаров, а потом их убивать. Я буду охотиться на летучих мышей и строить хижины из помета гигантских черепах. У меня хорошее воображение, когда становится по-настоящему страшно! Где-то там, на Земле, мама и папа будут тосковать по мне и воспитывать Наську. Потом они умрут, Наська вырастет и забудет, как кошмарный сон, детство в Гнезде. А Дарина все так же будет учить куколок стрелять и сражаться. Потом ей все надоест, и она пройдет мутацию в хранителя. А я буду где-нибудь на ветке, в гнезде, высиживать яйца, потому что требуется похитить смысл у больших разумных дятлов! Я захихикал мерзким, противным голосом биохимика Джагерда. – Думаешь о будущем? – спросила Мар холодно. – Да. – Не стоит. Вредно. Думай о прошлом, думай о долге. Повтори действия, которые ты сейчас совершишь. Я глубоко вдохнул. – Когда ты отдашь приказ, я выйду через вон ту дверь. – Как открываются двери? – Как на Земле. Все двери открываются от себя, исключений нет. Замки традиционно механические, связка ключей – символ статуса, первый ключ вручается ребенку, когда он начинает говорить. Я похлопал себя по карману, там звякнуло. Связка была здоровенная, тэни таскали с собой изрядный груз, несмотря на то что ключи делались из легкого металла, кажется, титана. – Я окажусь в редко посещаемой складской зоне грузового порта. Все склады по данной линии арендованы на длительный срок нами через подставные компании. Я выйду за территорию, она охраняется, но выход из складской зоны свободен, воровство – слишком аморальный проступок. В двухстах метрах направо от выхода будет остановка городского транспорта. – Какой транспорт ты ждешь? – Это что-то вроде автобуса, – сказал я. – Он разделен на взрослую и детскую зоны. Водитель в кабине, вынесенной на крышу. Мне нужен автобус с надписью «Ухол», это конечная. Я сажусь на одиночное сиденье. Оплата за проезд списывается с чекера. – Что такое чекер? – Механическая кредитка. – Из другого кармана я достал странный механизм, похожий на карманные часы. На нем даже были стрелки и цифры. А еще – фигурный вырез вместо заводной головки. – Прижимаю порт к датчику кассы, устройство фиксирует мой банковский код и вводит данные в механизм. Каждый чекер надо раз в три дня сверять с банковским терминалом, чтобы зафиксировать расходы и доходы… Мар, у них что, нет электроники? – Практически нет. Зато механику они развили до немыслимой степени. – Как же так? Мар посмотрела на меня как на идиота. – Планета двести лет под сбором смыслов. Совершенствовать имеющееся гораздо проще, чем открыть новое. – А. – Я спрятал чекер в карман. – Ну да. Я доезжаю до остановки «Ухол-два». Названия объявляет водитель, также они дублируются на перекидном указателе внутри автобуса. От остановки я иду по улице, лежащей перпендикулярно трассе. Мой дом… то есть дом Джагерда носит название «Красная волна». Что это значит?