Все кончится тем, что прямо посреди боя я рухну и начну изменяться. Или мое тело пойдет вразнос и превратится в горку липкой слизи. В-третьих, у десантников явно имелась какая-то стратегия. Может быть, у них есть оружие, способное меня парализовать? Или уничтожить, не повредив кристалл? Впрочем, были козыри и на моей стороне. Во-первых, Вик и Ло (я очень надеялся, что они живы – особенно Вик) не единственные Измененные на планете. Пусть гарнизон тут небольшой, пусть он лишен тактика и коменданта, но тысяча стражей – серьезный противник. Когда они высадятся на острове (а я ждал этого в любую минуту), расклад сил поменяется. Во-вторых, Инсеки наверняка оповещены о происходящем. Я знал, что обе цивилизации перемещаются между планетами сходным образом. Да, бывали какие-то глобальные перерывы в связи, «отсутствие резонанса», но если смогли напасть Прежние, то и Инсеки придут на помощь своей колонии. В-третьих, город большой, а тэни, как ни странно, оказались все-таки не робкого десятка. Одного панцера убили на моих глазах, а дважды я натыкался на мертвых десантников, явно уничтоженных из огнестрельного оружия. И сейчас с улицы время от времени раздавались хлопки выстрелов. Конечно, аборигенам не победить. Но силы захватчиков не бесконечны, и они тают. Набив живот и почувствовав, что организм немного успокоился, я решил затаиться. Может быть, прямо здесь. Или где-нибудь на окраинах, подальше от местных. Там найдутся склады, заводы, какие-то другие нежилые строения. Там можно будет передохнуть. Может быть, даже на время вернуться в человеческий облик. А там посмотрим. Когда придут Измененные или Инсеки, я им помогу. Потом вернусь к Лавке. Если Продавец выжил и восстановился – попрошу отправить меня на Землю. Если погиб – поищу другого. В отличие от Прежних, они на кристалл не претендуют и готовы помочь… Я прошелся по квартире. Она была довольно большой: кухня, санузел, три просторные комнаты, чулан. Возле чулана я остановился. Не от неприятных воспоминаний о семье Джагерда. В этой форме мои чувства были куда тоньше, чем человеческие, и я услышал дыхание. Ну вот какой я молодец! Кинулся жрать, не проверив, действительно ли один в доме! Я открыл дверь чулана. И мрачно уставился на прятавшихся там хозяев. Женщина и ребенок, мальчик-тэни лет пяти. Женщина зажимала ему рот и в ужасе смотрела на меня. Ну а как еще смотреть на ворвавшееся в дом чудовище ростом до потолка, с алюминиево-матовой, чуть поблескивающей кожей, глазами навыкат и гребнем через вытянутую, острую голову? – Не надо бояться! – стараясь широко не открывать зубастый рот, сказал я. Поднял руки. – Я не враг! Я Измененный. Я защищаю вас от Прежних! Женщина чуть расслабилась. Ребенок посмотрел на нее, она успокаивающе кивнула. – Я сейчас уйду, – продолжал я, отступая от чулана. – Оставайтесь в квартире, на улицах опасно. Хорошо? – Хорошо… – Кажется, женщина мне поверила. – Я поел на кухне, – сказал я. – Извините. От боя проснулся аппетит. – Главное, нас не ешьте, – попросила женщина. Лишь когда она слабо улыбнулась, я понял, что это шутка. – Лучше пойду монстров погрызу, – пообещал я. – Будьте в укрытии. Это короткий налет, враги скоро уйдут. А я уже, я уже ухожу… Ребенок вдруг задергался, вырываясь из рук матери. Сбросил ее ладонь. Уставился на меня и быстро произнес тонким голосом, никак не вязавшимся со смыслом слов: – Максим Воронцов. Мы знаем, что ты здесь. У нас заложники, мы убиваем одного каждую минуту. Чтобы предотвратить их смерть, ты должен сдаться. Выходи к кораблям и не сопротивляйся! Выпалив эти слова, ребенок дернулся и заревел. Мать отчаянно прижала его к себе, снова затыкая рот. Я вдруг понял, что маленький тэни произнес свою речь по-русски. – Он давно это говорит? – спросил я. Женщина кивнула. Прошептала: – Вскоре, как все началось… Я не понимаю, о чем он. Ребенок дернул головой, снова пискнул: – Максим Во… Мать закрыла ему рот ладонью. – Это пройдет, – сказал я, отступая к дверям. – Наверняка. Это пройдет! Хотя, немного зная Прежних, я не удивился бы тому, что ребенок (а скорее – все дети в городе) будет произносить эту фразу до глубокой старости. Как оповестить врага, что он должен сдаться? Телевидения тут вообще нет, радио надо включить, развешивать листовки – долго. А если превратить часть жителей в живые громкоговорители? С точки зрения Прежних – очень удобный способ. То, что враги пытаются меня шантажировать, убивая заложников, было плохо само по себе. Но еще хуже другое. Среди них имелся как минимум один Прежний. * * * Сквозь замерший, пустынный город я пробирался по крышам. Бежал на четвереньках, временами замирая и пережидая. Выстрелов из огнестрельного оружия больше не слышалось, видимо, редкие очаги сопротивления подавили. Несколько раз я замечал патрули, достаточно многочисленные, чтобы нападать на них было рискованно. В каждом по буги и танцору, а это очень, очень неприятный тандем. Где же Измененные? В гарнизоне почти тысяча единиц стражи, это большая сила. У них есть глайдеры для поддержки с воздуха – десант Прежних почему-то техникой пренебрег. Даже каких-нибудь паршивых дронов для воздушной разведки я не увидел. Так где же Измененные? Почему не отбивают захваченную территорию? Потом я взобрался на одно из самых больших городских зданий – с высокой тонкой башней, увенчанной узким шпилем. Башня высилась метров на тридцать. Даже не знаю, что это было: городская ратуша, церковь или какое-нибудь учреждение культуры. На крыше я никого не обнаружил, что мне показалось нелепым, все-таки самая удачная позиция для наблюдений. Посадить сюда пару танцоров с дальнобойным вооружением – и можно наблюдать за всем центром. Но обзорная площадка на башне пустовала, на крытом металлическими пластинами шпиле тоже никого не оказалось. Так что я взобрался на шпиль и, прижимаясь к кровле, огляделся. Зрение у меня теперь было другим. Стоило сосредоточиться, и мир вокруг начинал меняться. Солнечный свет темнел, зато светились стены домов; в воздухе возникали быстрые призрачные потоки; мир погружался во тьму, в которой синевато мерцали листья деревьев и редкие газоны; брошенные то тут, то там автомобили и автобусы сияли багровым… Я менял диапазоны частот, в которых воспринимал окружающий мир, словно переключал светофильтры в фоторедакторе. Вначале я понял, почему до сих пор нет Измененных. Все пространство вокруг, до самого горизонта, в одном из моих новых зрительных диапазонов заполняла серая муть. Она волнами расходилась от одного из кораблей, пульсируя, словно сердце исполинского чудовища. Каждая волна, укатывающаяся вдаль, на миг гасила какие-то вспышки света в застывших машинах и зданиях. Только совсем рядом с кораблями серого сияния не было, иначе генерирующие его механизмы выключили бы сами себя. Что-то подобное, видимо, использовал Инсек на Селене, защищаясь от Слуг. Серое излучение тормозило работу техники, останавливало в ней все процессы. Глайдеры никак не смогли бы лететь в этой зоне. Какие-то обрывки знаний, усвоенных на Саельме, все-таки всплыли в памяти. Я не успел досконально изучить этот процесс, но знал, что он называется энергетическим подавлением. Именно из-за него машины и киборги редко использовались в планетарных сражениях. Для того чтобы помешать врагу быстро добраться до поля боя, энергетическое подавление тоже годилось. Вот, кстати, и причина, по которой над городом не вьются стаи дронов… Потом я посмотрел на корабли. Они выжгли две посадочные площадки, размолов дома и улицы в щебень. Два соприкасающихся пятна, в центре которых застыли диски кораблей, выпустившие короткие посадочные опоры. Я знал, что улететь им не суждено: слишком тяжело будет открыть проходы таких размеров. Это ведь не захват планеты, а короткий пиратский набег. В каждом корабле есть экраны для переходов; когда Прежние захватят добычу – они уйдут, а корабли взорвутся, разнеся полгорода в хлам. Рядом с кораблями, обхватив руками головы, сидели на корточках тэни. Да, голос Прежнего, прозвучавший из уст ребенка, не соврал. Они действительно взяли заложников. Охраняли пленников хорошо. Несколько стай чистильщиков, в непрерывном движении кружащих кольцом. Четыре сирены. Шесть буги, выбравших незнакомую мне форму: исполинских, с меня высотой, морских звезд, передвигавшихся стоя на двух лучах. В центре каждой звезды были небрежно разбросаны глаза, какие-то маленькие щупальца и щерился узкий зубастый рот. Были и бойцы, и несколько уничтожителей в невидимости. Прежнего я не замечал. Если бы до города долетел и третий корабль, площадка с пленными оказалась бы в центре и добраться до нее стало бы совершенно невозможно. Сейчас подход с одной стороны все же был открыт. Тем более, что атакованный мною корабль лишился нижнего боевого модуля, его остатки все еще слегка дымили. Очень соблазнительная возможность для атаки. Только плаката с надписью «Добро пожаловать, Максим! Мы очень глупые и здесь можно пройти!» не хватало. С другой стороны, Прежний мог подумать, что я сочту атаку с этого направления подозрительно легкой… и на самом деле не прикрывать его как следует. Да, хороший вопрос. Насколько умным он меня считает!