Я изучал корабли и пленников, словно в мощный бинокль. Глаза послушно приблизили изображение (я даже почувствовал, как они перестраивались, выращивая дополнительные хрусталики). Буги. Меня очень тревожили буги, я знал четыре их боевые формы, но прямоходящей морской звезды среди них не было. И Прежний, разумеется. Вряд ли их двое или трое, но с меня хватит и одного. Я не Высший, который мог просто подойти и взять паршивца за шкирку. Он в корабле? Если да, то в каком? Наверное, не в том, который я безрассудно атаковал, там бы он со мной и расправился. Или поджидает снаружи? Если он захочет замаскироваться, то я не увижу его так легко, как невидимых для людей и тэни уничтожителей. А может, все-таки Прежнего нет? Мог ли кто-то из Измененных воздействовать на тэни, заставив всех детей в городе повторять адресованный мне текст? Может, буги или мараки? Или висперы? Да. Висперы, пожалуй, могли. Но тут я увидел Слугу, и все сомнения у меня отпали. Это был рослый Слуга, выглядящий пожилым, но крепким мужчиной, одетым в старомодный костюм: черный пиджак и серые брюки, белая рубашка с черным галстуком-бабочкой, черные туфли. Удивительно, но среди разрушенного инопланетного города, в окружении космических кораблей, самых разнообразных монстров и пленных тэни, он не выглядел ни неуместным, ни чужеродным. Скорей уж корабли и монстры казались на его фоне случайными и ненужными. Интересно, сколько лет этому вышколенному дворецкому, сопровождающему хозяина даже в бой на вражескую планету? Сотня-другая, как минимум. Слуги живут долго. Слуга вышел из-под корабля и направился к пленным. По пути достал из кармана пиджака часы. Да-да, самые настоящие карманные часы! Щелкнул крышкой, глянул. Спрятал обратно. Пошел к сидящим на земле тэни. Я увидел, как люди пытаются сдвинуться, уйти от него вприсядку, при этом не рискуя встать на ноги. Видимо, они уже убедились, что попытка бегства или сопротивления ни к чему хорошему не приводит. «Дворецкий» подошел к тэни, равнодушным движением схватил за руку ближайшего пленника и потащил к себе. Это была девчонка-подросток, еще слишком молодая, чтобы в странной манере аборигенов ходить с оголенными верхними грудями. Девчонка завизжала, дергаясь, цепляясь за женщину, с которой сидела в обнимку. «Дворецкий» выдирал ее из объятий женщины с терпеливой безразличной силой, девчонка надрывалась – уже не только от страха, но и от боли. Обнимавшая ее женщина вскочила и кинулась на Слугу. Тому, похоже, было все равно. Он выпустил девчонку, одним движением заломил женщине руку и вытащил из круга. Поволок за собой. Девчонка кричала, дергаясь, но не решаясь ни встать в полный рост, ни броситься вслед. Кто была эта женщина? Ее мать, сестра? Просто чужая женщина, попытавшаяся защитить? Я понимал, что сейчас произойдет. Я ничего не мог поделать. Только смотреть. И я смотрел. «Дворецкий» подтащил женщину к невидимому рубежу оцепления – и сильным толчком отправил к ближайшему буги. Вялая, неторопливо переминающаяся на щупальцах-лучах «морская звезда» внезапно раздулась, выросла раза в два, не меньше. Один из гибких лучей метнулся к женщине – и потащил в открывшуюся пасть. Женщина закричала. Я смотрел. Смотрел до конца, до момента, когда побелевшее лицо женщины скрылось в зубастой пасти. Буги заглатывал ее начиная с ног, по пупырчатому лоснящемуся телу монстра шли ритмичные судороги, изо рта сочилась кровавая жижа. Женщина исчезла. Монстр медленно сжался, уменьшился до прежних размеров. Потом провел щупальцем по пасти – и облизал его! Будто ребенок, выпачкавшийся мороженым… «Дворецкий» снова зашагал вокруг заложников. Прежний не соврал. Они убивали по заложнику каждую минуту. И в основном это были женщины и дети. – Ты что, сука, думаешь меня выманить? – прошептал я, глядя на корабли. – Думаешь, ты меня так хорошо знаешь? «Дворецкий» продолжал прогуливаться рядом с обреченными тэни. Достал часы, глянул, спрятал в карман. Время еще не прошло. Я спрыгнул со шпиля, оттолкнулся от крыши здания, перескочил на соседнее, пониже, потом с его крыши прыгнул на мостовую. Да, эти суки все-таки хорошо меня знали. Часть третья Глава первая Самое противное, что я понимал – мне никого не спасти. Даже если Прежние отпустят заложников. Десантные корабли не возвращаются, но и врагам их не оставляют. Захватчики уйдут через экраны, прихватив кристалл, а может быть, и меня, если я им для чего-то нужен. А корабли взорвутся. Заложникам не выжить. Скорее всего, никто в городе не уцелеет. Единственное, чего я добьюсь, – они умрут без мучений, в надежде убежать и выжить. Но это, наверное, тоже немало? Я бежал по улице, тут было недалеко, квартал и повернуть налево, потом через маленькую площадь со статуей посередине, еще три квартала – и я окажусь у кораблей. Не было нужды совсем уж напрягаться, сжигать ресурсы организма. Секунды тут ничего не решали. Я завернул налево, к площади. И вылетел прямо к месту схватки. Если, конечно, можно ее так назвать… Десяток тэни: часть в форме и с огнестрельным оружием, несколько мужчин и женщин в обычной гражданской одежде, вооруженные чем попало, от ножей до топоров. Все застыли – кто-то целясь, кто-то замахнувшись, кто-то разворачиваясь… Они слушали песню сирены. Если не брать Слуг, которых от людей на взгляд не отличишь, сирены – самые человекоподобные. Они даже красивые: высокие, стройные, женственные. У них длинные цветные волосы, чаще розовые или фиолетовые, иногда зеленые или голубые. И они замечательно поют, хотя мне кажется, звук не главное. Сирена была одна, и ее вполне хватало на десятерых тэни. Она стояла, раскинув руки, и пела. Без слов, одни лишь переливы голоса, чарующие и прекрасные, не похожие ни на один человеческий язык и одновременно напоминающие все языки сразу. Волосы укрывали ей всю спину до ягодиц. Ну да, они ходят голыми. Наверное, для пущего эффекта. Люди застыли, слушая. По лицам текли слезы. Может быть, их так тронула песня, а может быть, они видели, что происходит, но не могли пошевелиться. Рядом с сиреной бродил лишь один стельщик, похожий на гигантскую белку-летягу. Тело его покрывал короткий рыжий мех, между руками и ногами была натянута тонкая перепонка. Он, широко разводя руки, неторопливо подходил к очередному тэни. Другие, уже удостоившиеся его объятий, лежали на мостовой грудами переломанной обескровленной плоти. Я ускорился. Сирена повернулась и увидела меня. Честное слово, она была очень красивая! И на ее лице промелькнул испуг. Песня оборвалась и началась снова, теперь сирена пела для меня, и я даже ощутил какую-то странную дрожь в теле – то, что еще оставалось в нем человеческого, протестовало против движения, хотело остановиться, замереть и слушать… Но я был призванным дважды. Физически сирена мне не противник, я в этом уже убедился. Она брызнула в меня ядовитой слизью (кто бы мог подумать, во что можно превратить молочные железы, если у тебя много извращенной фантазии, и ты лепишь человеческую плоть как пластилин), но этот яд мне тоже был знаком. Я оторвал сирене голову. В большинстве случаев этого вполне хватает. Вот к стельщику я приближаться не стал. Ударил силовым полем, почти как уничтожитель, развалив существо пополам, а потом, для гарантии, еще и поперек. И остановился перед выходящими из ступора тэни. Это была местная полиция или что-то в этом роде. У тэни не очень высокий уровень криминала, но везде, где есть разум и законы, найдутся те, кто попытается использовать разум против законов. – Я свой! – сказал я, поднимая руки. – Я Измененный. Я на вашей стороне. Не хотелось, чтобы они начали палить. Во-первых, выстрелы могли услышать, во-вторых, пришлось бы их долго успокаивать. Тэни с какими-то особо затейливыми символами на груди униформы (наверное, их знаки различия, но я в них не разбирался) сделал жест в сторону своих товарищей. Оружие те не опустили, но и стрелять не стали. – Почему я должен верить? – выкрикнул он. – А зачем иначе я вас спасал? – ответил я. – Это верно, – согласился полицейский. Он мне понравился, в этом кошмаре ему удалось сохранить чуточку здравого смысла. – Где все ваши? Почему вы нас не защищаете, как обещано? – Наши скоро будут, – ответил я с уверенностью, которой у меня не было. Полицейский сплюнул, с отвращением глядя на дергающиеся останки стельщика. Нацелил на них свой автомат.