– По совести, ты должен его вернуть нам, – с ноткой обиды произнес Инсек. – Дай мне сутки на размышление, – попросил я. – Нет. – Прежний дал. – Это его дело. Инсек нервничал, как и тот, которого я встретил у тэни. Но сейчас рядом со мной не было Измененных. – Мне нужны сутки на размышление, – твердо повторил я. – И давай без угроз? А то я приму предложение Прежнего. – Чтобы он ни предложил тебе, Прежний врет, – сказал Инсек. – Их народ обманывал людей тысячелетиями. – Прежние и есть люди, – ответил я. – Точнее, наши предки. – Это философский вопрос, – возразил Инсек. – Конечно, они вбирают в себя человеческие сущности. Но в основе Прежних немного иная версия человеческой расы. Я помолчал. – Расскажешь? – Тут мало что рассказывать. Цивилизация Прежних существует куда дольше человеческой. Вначале они развивались примерно так же, как и вы. Но, достигнув того уровня развития, которого Земля достигла бы в середине двадцать первого века, они пришли к идеологии, которую у вас называли трансгуманизмом. Развитие за пределами своей биологической природы, бессмертие… – Это необычно? – спросил я. – Ничуть. Общий путь развития для любого разума, – ответил Инсек. – Может быть, ты зайдешь в гости? Ваш воздух, температура и магнитное поле вредны для меня… Протянув руку, я дотронулся до головы Инсека. Он действительно находился тут. Частично тут. Это не было изображением, голова Инсека, горячая и твердая, высунулась с Селены на Землю. – А выпустишь меня обратно? Ты уже обманывал меня. – Сейчас я даю клятву без права ее нарушить, – очень серьезно ответил Инсек. – Ты вернешься на Землю, как только захочешь, я не стану препятствовать и нападать. Он медленно втянул голову в светящуюся серую мглу. Вздохнув, я встал, подошел к экрану – и запрыгнул в него. Это получилось неожиданно легко. И я снова оказался в корабле Инсека, в слабой гравитации Селены и жаркой влажной атмосфере корабля. Помещение было незнакомым: небольшой круглый зал с чем-то вроде здоровенной кушетки, на которой полулежал-полусидел Инсек. Спальня, что ли? – Я ценю твое доверие, – сказал Инсек. – В знак извинений и признательности я принимаю твою просьбу. Ты получаешь сутки на размышление, при условии, что я первый узнаю твое решение. – Спасибо, – я присел на пол. – Согласен. Так что там было с Прежними? – Они взяли на вооружение идею перехода к сингулярности, – сказал Инсек. – И поняли, что для этого нет никакой необходимости в росте населения и всеобщем развитии. Элита Прежних обрела почти бесконечную жизнь и технологическое превосходство над основной массой соплеменников. Рядовые граждане на протяжении нескольких поколений деградировали за счет умеренно-высокого уровня гарантированных благ, неограниченного доступа к источникам нехитрых развлечений, контролируемых эпидемий и медикаментозных вмешательств. Их цивилизация разделилась на две несоизмеримые по количеству группы. Несколько десятков тысяч элитарных особей получили неограниченный срок жизни и доступ к продвинутым технологиям. Несколько миллиардов жили в гармонии с природой, короткой, но в целом благополучной жизнью, преклоняясь перед властителями. – Олимпийские боги, – сказал я. – Да, вероятно, ваши мифы сохранили отголоски тех времен, – согласился Инсек. – Элита принялась покорять космос, пришла к идее кражи смыслов, как и все прочие цивилизации. Народ служил источником материала для создания солдат и рабочих, хранилищем чистых генетических линий. Земля была планетой-прародительницей, заповедником и местом для развлечений. Похожим путем идут все разумные виды. – И вы? – И мы. Никто не возвышается сразу всей цивилизацией, это слишком сложно, долго и затратно. – А потом вы атаковали Землю… – Да. И правление Прежних стало не таким явным. Их осталось слишком мало, инфраструктура была разрушена, население деградировало до первобытного состояния. Прежние объявили собственную планету колонией, что дало ей определенную защиту, и стали восстанавливать человечество. Так пастух, у которого пало большинство овец, вновь бережно разводит стадо из немногих уцелевших. Им даже пришлось принимать в свои ряды самых перспективных людей, твой Иван – один из таких, относительно молодых Прежних, самому старому из его компонентов нет и тысячи лет. – Ясно, – сказал я. – Земля подходила к повторению этого этапа, – продолжил Инсек. – Инфраструктура была практически создана, необходимость в массовом развитии населения отпала. К концу двадцать первого века основная часть человечества жила бы в новой версии заповедника, довольствуясь крохами технологий, не мечтая о космосе, потребляя экологически чистую пищу и восстанавливая природу, мечтая стать слугами новых богов… Думаю, это была бы технологическая версия древних олимпийцев. Прежние экспериментировали, подбрасывая людям те или иные социальные конструкты, фантастические книги и фильмы, различные модели будущего, изучали реакцию. Технобоги, похожие на людей, но всесильные и прекрасные, с одной стороны, а с другой – живущие в гармонии с природой люди, с небольшим шансом подняться до уровня богов или хотя бы стать обласканной прислугой – это наиболее отвечающая человеческой природе форма существования. – Неправда! – сказал я. – Прости, если мои слова показались обидными или жестокими. Но я собрал достаточное количество информации, чтобы прийти к этому выводу. Ваша цивилизация в любом случае подходила к концу. Бессмысленная борьба за экологию, тупиковые пути исследования космоса, всеобщее оглупление населения, деградация образования, процветающие мистицизм и суеверия, осознанное снижение рождаемости и сексуальные практики, не приводящие к размножению, череда эпидемий и неадекватные меры борьбы с ними, декларируемое равноправие всех социальных систем с одновременным угнетением наиболее эффективных из них, военные и политические конфликты, не имеющие под собой никакого реального обоснования… Это та же самая процедура, которую много тысяч лет назад провела цивилизация Прежних, приступая к своему возвышению. – А вы как поступили? – зло спросил я. – Нам было проще, – ответил Инсек, помедлив. – Мы не гуманоидная форма жизни, и наше отношение к правам личности и целесообразности развития иное. Мы исследовали проблему и велели большей части населения деградировать. Не было никаких заговоров и тайного воздействия на массу особей, было общее решение и случайная лотерея среди достойных возвышения. – Это не по-человечески… – Конечно. Это гораздо честнее и справедливее. Понимаешь ли, Максим, с определенного момента любой количественный путь развития сменяется качественным. Экстенсивный – интенсивным. Большая часть разумных особей становится ненужной, ее можно либо уничтожить – так делают некоторые виды, или превратить в слуг, стадо, заготовки биомеханизмов. Так поступили мы и Прежние, пусть и разными путями. – Мерзко, – прошептал я. – Законы природы не бывают мерзкими, Максим, – они вообще никак не соотносятся с моралью… Так что Прежние не ваши предки. В лучшем случае – старшие братья, но скорее… скорее уж – ваши боги. – Злые боги. – Боги, как законы природы, не бывают добрыми и злыми… – Инсек заерзал на кушетке. – Мне нужно провести ряд медицинских процедур, тебе не стоит присутствовать. Я могу сказать что-то еще, что позволит тебе принять правильное решение? Пожав плечами, я поднялся, шагнул к экрану. Спросил: – Вы уже находили прозрачный кристалл? – Да, – ответил Инсек, помедлив. – А Прежние? – Да. Зачем ты спрашиваешь? – Вспомнил одно хорошее правило. Улыбнувшись Инсеку, я вошел в экран. Глава седьмая Как ни странно, мне не хотелось сейчас идти к родителям, наверняка встревоженным моим неожиданным «отъездом», или вернуться в Гнездо и обнять Дарину. Свою великовозрастную команду я повидать тоже не спешил. И уж тем более Лихачева, у которого от любопытства, наверное, глаза бы из орбит вылезли. Шутка ли – я первый человек, который отправился к звездам и вернулся, кладезь информации об Измененных, об Инсеках и Прежних, о других разумных видах. Я хотел ощутить, что я снова дома. А это лучше делать в одиночестве. Выйдя из Представительства, я побрел куда глаза глядят. Было шесть утра, метро уже полчаса как работало, и людей на улице, конечно, прибавилось. Даже открылись несколько крошечных кофеен, в одной, напротив консерватории, с удивительной надписью «Мы не продаем кофе Измененным!», я взял стаканчик навынос. Пару месяцев назад я бы на этот лозунг и внимания не обратил. С тем же успехом хозяин заведения мог не продавать кофе Инсекам. Месяц назад я бы разозлился и обозвал продавца расистом. А сейчас мне было все равно. Ерунда, доказательство того, что глупость неисчерпаема. Кофе был так себе, но бодрил. Я шел, пока не сообразил, что я на Большой Никитской, а значит «глаза глядят» то ли на Гнездо, то ли, скорее, на дом. Гордо разворачиваться я не стал. Двинулся дальше, но не свернул ни направо, ни налево. У «Рэдки», где собираются наши серчеры, остановился. Кафе было еще закрыто (или уже?). Столики стащили к дверям и приковали цепью к столбику. А вот один стул убрать забыли, никакие ночные тати на него не покусились, так что я сел и уткнулся лицом в ладони. Начинал слегка накрапывать дождик, но он мне не мешал. Тут мы встречались с Иваном, когда он предложил спасти сына нашего старшего… Ну и чего мы добились? Виталий погиб. Его сын спасаться отказался. Гибель полусотни Слуг размазали по новостям, и она прошла почти незамеченной, разве что какие-нибудь старички поохали, обнаруживая в некрологах одного кумира юности за другим. Прежний всего-то убрал ненужные больше инструменты нашими руками. Вначале организовал потешный бунт, рассчитывая… А на что? Реально надеялся уничтожить Инсека? Я подумал и решил, что вряд ли существо, подобное Прежнему, мыслит так мелко. Каждое его действие, вероятно, нацелено на решение множества задач. Попробовать уничтожить Инсека, нейтрализовать или захватить стратега, убить или приручить меня, повысить свой статус среди девяти оставшихся на Земле Прежних. Иван все время был впереди нас, да и сейчас остается.