– Э… прекрасно… – пробормотал я. Ощущение героя, вернувшегося с войны, куда-то бесследно делось. Отец неловко обнял меня. Отстранился, подозрительно посмотрел. – В твоем возрасте уже не растут. Как правило. Это одежда Измененных на тебе? Я молчал. – Когда сможешь, расскажешь, – решил отец. – Догадался сувениры захватить? Я помотал головой. – У тебя в холодильнике лежит копченая нельма, – сообщил отец. – Потом принесешь, скажешь матери, что привез из Якутска. Не надо ей… про другие миры. – Наська меня сдала? – предположил я. – Она сдаст… – буркнул отец, но заулыбался. – Говорю же, я и сам еще не в маразме! Да, папа у меня не так прост. Давно стоило это понять. В глубине квартиры хлопнула дверь. Наська вынеслась к дверям и обняла меня. Уткнулась лицом в живот и застыла. – Эй, мелочь, а где «здравствуйте»? – спросил я. Наська молча принялась колотить меня кулачками по бокам. Совсем не больно. То, что делало куколок сильнее взрослого человека, навсегда ушло. – Сейчас обижусь… – прошептал я. И отвернулся – на глаза сами собой вдруг навернулись слезы. Оказывается, я соскучился по мелкой вредной куколке… впрочем, она уже не куколка, она обычная девочка. – Пойду мать будить, – решил отец, глядя на нас, и побрел вглубь квартиры. В одной руке он держал пистолет и магазин, в другой патрон. – Знала, знала, знала, что ты вернешься! – выпалила Наська. И тут же непоследовательно добавила: – А если бы не вернулся? Ты у Дарины был? – Я был в Гнезде, – я погладил ее по голове. – Скажи, только честно. Ты не жалеешь? Что ушла? Наська наконец-то отлепилась и очень серьезно посмотрела на меня. – Только без выдумок! – попросил я. – Не жалею, – решила она наконец. – Но скучаю. – Это нормально, – кивнул я. Наська выдохнула, потом ткнула себя пальцем в живот. – Видишь? – Потолстела? – предположил я наугад. – Дурак! Пижама! Она была в фиолетово-розовой пижаме, такой яркой, что глаза начинали болеть. – Моя собственная! – пояснила Наська, видя, что я не понимаю. – Только моя! И тапочки мои! Я подумал, что в Гнезде – то ли из каких-то воспитательных соображений, то ли по причине пренебрежения модой и гигиеной – ни у кого из куколок не было собственной одежды. И кивнул: – Шикарно. Если еще добавить единорогов… – Фу, отстой! Это для примерных девочек! Из спальни вышла мама, сонная и в халате. Я смущенно посмотрел на нее. – Максим! – воскликнула мама. – Мам, я занят был, не получалось никак позвонить… – Ты совсем худой, ты нормально питался? Я сглотнул и честно ответил: – Как-то больше на бегу… Лопал всякую гадость. * * * В общем – меня усадили завтракать. Мама сделала омлет, гордо сообщив, что яйца стали выдавать в государственных продуктовых заказах. Отец буркнул что-то вроде «а жизнь-то налаживается», но тоже от омлета не отказался. Я сидел, ел, пил чай и медленно отмякал. Будто ничего не случилось! Не надо мне никаких кристаллов, смыслов и галактических проблем. И сингулярности вашей не надо. Оставьте нас в покое и грызите друг друга, сколько влезет… Можно ли отдать кристалл за обещание оставить Землю в покое? Ну или хотя бы всех, кто мне дорог? …Нет, наверное, обещание мне дадут. И Прежний, и Инсек. Только веры им – ни на грош. Никому нельзя верить, это я уже понял. Они не люди, не тэни, не безумные лавли. Им наши желания и просьбы – по барабану… – Максим, ты что, вырос? Я посмотрел на маму, обреченно вздохнул и перестал сутулиться. – Да. Немного. – Это как? – Из-за работы! – выпалила Наська. – Гнезда так влияют. Сейчас даже хотят разрешить людям-лилипутам и прочим людям маленького роста… Мама вздохнула и отмахнулась: – Не нравится мне это… Максим, ты опять куда-то поедешь? – Не знаю. Может быть, – сказал я и поймал тревожный взгляд Наськи. – Но пока дома. – Скажи… это какая-то государственная работа? – осторожно спросила мама. – Или… самодеятельность? – Государственная, – вынужденно соврал я. – Рассказать не могу, извини. – Тогда другое дело, – мама сразу успокоилась. – Что я, не понимаю? Подписку давал? Но с отцом ты обязательно посоветуйся, что и как. У него допуск есть, третьего уровня, но все-таки… Я посмотрел на отца, тот едва заметно кивнул. Что он матери-то наговорил? Какую удивительную работу мне придумал? – Спасибо за завтрак, – сказал я. – Пойду сейчас, надо с начальством встретиться. – Я с тобой, – сказала Наська твердо. Мама вопросительно глянула на меня – и я кивнул.