— Черт возьми! — Узнать о подробностях его личной жизни оказалось немного труднее, чем я предполагал. Короче говоря, все мои сведения сводятся к двум пунктам: во-первых, он любит жену и детей, заботится о своей репутации в клубах и деловых кругах, а во-вторых, обожает женщин. Так что случай кажется мне довольно ясным. Если сложить первое и второе, то что получается? — Шантаж, — пробурчал я. — Все, о чем вы мне сообщили, на добрых три мили воняет шантажом. Или у вас на этот счет есть другое мнение? — Нет, на большее меня не хватило. Всего хорошего, если у вас нет ко мне других вопросов. — Благодарю, Джо, вы мне очень помогли. — Умоляю вас, Майк, не делайте больше мне никаких одолжений. — Я постараюсь, Джо. И еще раз спасибо. — Желаю удачи, старина. Я никак не мог успокоиться после нашего разговора. В моей башке вертелись самые разные мысли. Приняв душ, я побрился и вышел из квартиры, чтобы позавтракать. В баре я продолжал размышлять над многими вопросами. Рейни смертельно напугал толстяка Эмиля. Тот постоянно снимал со своего счета довольно крупные суммы. Взаимосвязь довольно-таки четкая. Чтобы его дело процветало, Рейни должен был иметь достаточно крупный оборотный капитал. Пистолет все еще находился в моем кармане. Поэтому, когда я покинул бар и сел в машину, чтобы поехать к Эмилю Перри, на душе моей было спокойно. На этот раз я нигде не заметил «кадиллака» с золотыми инициалами. Чтобы убедиться, что его действительно нет, я несколько раз объехал вокруг квартала. Шторы на верхнем этаже были спущены, и весь дом казался покинутым. Я вылез из машины и направился к дому. Трижды я постучал колотушкой, но мне никто не ответил. К счастью, меня заметил какой-то мальчик на велосипеде. — Их никого нет дома, сэр! — крикнул он. — Они уехали вчера вечером. — Кто уехал? — я подошел к нему ближе. — Мне кажется, вся семья. Они погрузили в машину много чемоданов. А сегодня уехали горничная с уборщицей. Они отдали мне целую кучу пустых бутылок и сказали, что я могу сдать их, а деньги взять себе. Я вынул из кармана монетку и протянул ее мальчику. — Большое спасибо, парень, как выгодно быть наблюдательным. Я вернулся к дому. Вокруг него была живая изгородь из кустов. Под их защитой я обошел его со всех сторон. Несколько раз останавливался, чтобы убедиться, что меня никто не видит, а потом подергал за окна. Все они оказались закрытыми изнутри. Тогда я зашел с задней стороны, поднял камень и, не раздумывая, кинул его в окно. Разбитое стекло со звоном упало на землю. Я выдернул торчащие осколки из рамы, вспрыгнул на подоконник и пробрался в комнату. Вся мебель была покрыта дорогими чехлами. Я хотел зажечь свет, но электричество было отключено. Телефон тоже не действовал. По всей вероятности, Эмиль Перри уехал надолго. Я вышел в переднюю и оттуда начал методично обследовать все комнаты первого этажа. В них царил образцовый порядок, так убирают квартиры только в тех случаях, когда уезжают надолго. По покрытой толстым ковром лестнице я поднялся на второй этаж. И тут моему взору представилась та же картина. Ванная, две спальни и детская были подготовлены к длительному отсутствию хозяев. Оставалась еще одна дверь, которая, в отличие от других, оказалась запертой, причем на двойной замок. Добрый час я провозился с этой дверью. Это был кабинет Эмиля Перри. Перед окном располагался письменный стол, рядом стоял книжный шкаф. Я тщательно исследовал все содержимое шкафа. В основном там лежала деловая корреспонденция. Кроме этого, я обнаружил страховые полисы и кое-какие личные документы. Короче говоря, я не нашел ничего. Лишь пачка бумаг, сгоревшая в камине, показалась мне несколько необычной. Когда я до нее дотронулся, она начала разваливаться. Тот, кто сжигал эту бумагу, сделал свое дело весьма добросовестно: не осталось ни одного не сгоревшего уголка. Чертыхнувшись вполголоса, я взял лист чистой бумаги и собрал на нее пепел. Удостоверившись, что нигде не наследил, я вышел из кабинета, закрыл дверь, спустился на первый этаж и вылез в окно. Очутившись в машине, я свистнул от удовольствия: мой поход прошел благополучно и оказался не напрасным. Постепенно начали прорисовываться взаимосвязи. На Пятьдесят девятой улице я притормозил возле тротуара и забежал в аптеку, чтобы позвонить в фирму Колвея. Я попросил дать мне адрес фабрики Эмиля Перри и позвонил в его офис. — Мне хотелось бы поговорить с мистером Перри, — начал я. — Вы разговариваете с его секретарем, — ответил приятный женский голосок. — Мистера Перри в настоящее время нет в городе, и мы не знаем, когда он вернется. Может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь? Давайте я запишу вашу просьбу… — Я, право, не знаю, как поступить. Мистер Перри заказал нам партию клюшек для игры в гольф. Сегодня мы завозили ему выполненный заказ, но никого не застали дома. — Ах, вот в чем дело! Понимаете, он уехал очень неожиданно, и я не знаю, где сейчас его можно застать. Лучше всего, если вы подержите заказ у себя до его прибытия. — Что ж, пусть будет так… Выходит, я был прав — Эмиль Перри сбежал. Я сел в машину и помчался к себе в бюро. Там меня подстерегала «приятная» неожиданность. Когда я вошел в кабину лифта, на меня испуганно взглянул лифтер. — Что с вами? — осведомился я. — Наверное, мне не следует вам этого говорить, мистер Хаммер, но в вашем бюро находится полиция. Двое верзил в штатском стоят в коридоре, а остальные ждут в бюро… Что же это делается? Никогда в жизни я не выпрыгивал из лифта так быстро. — А наверху еще кто-нибудь есть? — Ваша секретарша. А что случилось, мистер Хаммер? — Да так, чепуха. Вы меня не видели, понятно? А я в долгу не останусь. — Пустяки, мистер Хаммер. Я рад, что смог оказать вам небольшую услугу. Он закрыл лифт и поехал наверх. Я подошел к телефону и позвонил себе в бюро. Двойной щелчок подсказал мне, что трубки сняли с двух аппаратов— Велды и моего собственного. Приложив к носу, платок, я прогундосил: — Можно ли мне поговорить с мистером Хаммером? — Весьма сожалею, — раздался голос Велды, — но его нет на месте. Что ему передать? Немного помолчав, словно что-то обдумывая, я произнес: — Я договорился встретиться с ним в Чесмер-баре, в Бруклине. Но, к сожалению, я немного задерживаюсь. Буду вам обязан, если вы передадите ему это. — С удовольствием… Небольшое изменение голоса дало мне возможность понять, что Велда догадалась, кто с ней разговаривает. — Я обязательно передам ему это, — прошелестела Велда. Я остался на улице у телефона, а минут через десять позвонил опять и вновь попросил к телефону мистера Хаммера. На этот раз Велда сказала: — Все смылись, Майк. Они очень спешили, ведь им надо было вовремя добраться до Бруклина. Можешь подниматься. — Как ты догадался, что у нас полиция? — спросила она, когда я вошел в бюро. — Лифтер предупредил. Внеси его в наш список — ему необходимо сделать рождественский подарок. А зачем я понадобился этой братии? — Они пришли от имени прокурора и хотели тебя арестовать. Но из-за чего — я не в курсе. — Соедини меня с Патом. Пока моя милашка набирала номер, я подошел к шкафчику и вытащил бутылку «шерри». Когда Велда протянула мне трубку, я уже налил две рюмки. — Это я, Пат. Прокурор прислал за мной фараонов, но меня не оказалось дома. В чем дело? — Ты увяз по самые яйца, Майк. Прокурор подписал ордер на твой арест. Вчера ты организовал в спортивном баре небольшую перестрелку, и двое парней получили по порции свинца. Один из них Рейни. — Это имя кажется мне знакомым. Но почему решили, что именно я устроил эту перестрелку? Может быть, меня там и не было? — Тебя там видели. Кроме того, кто-то слышал, как ты незадолго до этого грозил Рейни. — Кто это говорит? Рейни? — Он уже ничего не говорит. Он мертв. — Что?! Рейни?! — Послушай, Майк, это ты его убил? — Нет! — резко ответил я. — Мне нужно повидаться с тобой, Пат. Через полчаса я буду в нашем баре. Ты сможешь туда прийти? Мне обязательно нужно с тобой поговорить. — Ладно, буду там через полчаса. А сейчас ответь мне еще на один вопрос: где ты был последнюю ночь? После короткого раздумья я сообщил: — У себя дома, в постели. — А ты сможешь это доказать? — Нет, не смогу. Пат издал звук, похожий на стон беременной свиньи. — Ну ладно, — проронил он, — до встречи. За это время Велда успела осушить обе рюмки и вновь их наполнить. Было заметно, что она нуждается в подкреплении.