— Возможно, ты и сам этого не помнишь, — пристально уставился на меня Пат. — Я настолько нализался, что даже выстрела не слышал. Ты же можешь взять отпечатки его пальцев, да и моих тоже. Тогда все станет ясно, и нам не о чем будет говорить. — Ошибаешься, Майк, тема найдется. Твой пистолет… Если этот малый покончил с собой, ты потеряешь лицензию. Полиции не нравится, когда люди, имеющие оружие, напиваются до бесчувствия и дают его напрокат ублюдкам самоубийцам. Возразить на это было нечего. Взгляд Пата вновь скользнул по номеру, задерживаясь на одежде, на бутылке из- под виски, на окурках, разбросанных по полу. Мой пистолет лежал на письменном столе рядом с пустой гильзой. На нем четко вырисовывались отпечатки пальцев. — Там есть твои, — сообщил Пат, — но и его тоже. Но его — поверх твоих. Пошли… Мы вышли из номера. В машине я сидел позади, стиснутый двумя полицейскими. На этот раз я был рад, что у меня есть друг в полиции. Пат сам проследит за этим делом. Когда он, наконец, вернулся, пепельница передо мной была наполовину забита окурками. — Ну и каковы результаты? — спокойно полюбопытствовал я. — Все в порядке. На пальцах трупа обнаружены следы пороховой гари, а на твоих сардельках их нет. — Слава богу… — Рано радуешься! С тобой жаждет говорить прокурор. Кажется, ты выбрал неудачный отель: его хозяин поднял вой и пожаловался начальству. В настоящий момент у прокурора не было ни одного представителя прессы, и он не стал особенно церемониться. Пока Пат рассказывал ему о происшествии, он ни на миг не сводил с меня глаз. Вероятно, он желал вывести меня из равновесия, но для этого ему нужно было слишком много и долго ждать. Я только собрался было сказать ему, что он похож на лягушку, надутую воздухом через задний проход, как он сам открыл рот: — В этом городе вам больше не на что рассчитывать, мистер Хаммер. Вы слишком часто переходили рамки дозволенного законом. Мне очень жаль, что все так кончилось, но для общественности наверняка будет лучше, если впредь она обойдется без ваших услуг. Было видно, что эти слова доставили ему огромнейшее наслаждение. Пат смерил его презрительным взглядом, однако промолчал. Но у меня не было никакого желания держать язык на запоре. — Выходит, я больше не могу работать частным детективом? — Вот именно! Мы вынуждены лишить вас лицензии и права на ношение оружия. И можете быть уверены: ни того, ни другого вы обратно не вернете. — А за решетку вы меня посадить разве не собираетесь? — Я бы с удовольствием, но, к сожалению, это не в моих силах. — Вы все-таки слишком мелочны для настоящего прокурора, — спокойно произнес я. — Вы ведь все время держали меня на прицеле. У меня всегда было достаточно ума и ловкости, чтобы поймать именно того гангстера, которого не могли разыскать вы. Это постоянно будоражило прессу, а ваше имя при этом не упоминалось. Возможно, раньше вы были хорошим адвокатом, но потом что-то ударило в голову и вам захотелось большего. — Вон от-ею-да… — По его голосу я понял, что он вот- вот взорвется. Я поднялся и нахлобучил шляпу. Пат раскрыл передо мной дверь кабинета. — Если вы еще хоть раз превысите скорость… — выдавил из себя прокурор. — В общем, я позабочусь, чтобы вас штрафовали за каждый проступок. Это тоже взбудоражит прессу. Придерживая рукой дверь, я обернулся и бесстыдно ухмыльнулся ему в рожу. Пат потянул меня за рукав. Пока мы добирались до лестницы, он молчал, но потом его словно прорвало: — Какой же ты все-таки идиот, Майк! Неужели не мог попридержать язык? — Не мог, а то бы просто лопнул ог злости. — Зато теперь ты остался без работы. — Буду торговать овощами. Очень надеюсь, что капусту ты будешь покупать только у меня. — Не так уж все смешно, Майк. Ты. порядочная скотина, но в то же время — отличный детектив. Я всегда радовался твоей помощи, но теперь с этим покончено. Пойдем ко мне в бюро. Полагаю, нам не повредит, если мы пропустим по рюмочке. Он привел меня в свой кабинет и предложил стул. В нижнем ящике его письменного стола мирно покоилась бутылочка виски, а рюмки были припрятаны среди всяких бумажек. Пат наполнил рюмки и протянул мне одну. Мы молча подняли их и опорожнили. Затем я достал бумажник и, вытянув оттуда лицензию, бросил на стол. — Теперь мне это не нужно… Пат взял бумагу и недовольно уставился на нее. На сейфе лежал большой коричневый конверт, в которОхМ находился мой пистолет и относящийся к делу протокол. Пат подколол к нему лицензию и хотел было засунуть то и другое обратно в конверт, но неожиданно опомнился и вытащил из пистолета обойму. — Вот это да… Они так и оставили заряженной эту штуку. — Он выбросил из обоймы патроны, и они упали на стол, как пригоршня мелких орехов. — Хочешь попрощаться со своей верной «Бетси»? — поинтересовался он, но, не услышав моего ответа, удивленно нахмурил лоб. — О чем ты думаешь? — снова спросил он. — Ни о чем… совсем ни о чем. Пат бросил на меня недоверчивый взгляд. Моя ухмылка стала еще шире, и это его рассердило. — Чего тут смешного? Выкладывай! — С безработными нужно разговаривать повежливей. — Насколько я тебя знаю, ты опять что-то затеял. — Просто раздумываю, как вернуть себе лицензию. — И больше ничего? Не знаю, как тебе это удастся. Я закурил сигарету. — Это будет совсем нетрудно. — Да, очень легко… Получишь ее прямо от прокурора вместе с извинениями. — Что ж, возможно, и так. — Ты не заставишь его сделать это, даже если сунешь ему под нос заряженную пушку. — Зато я могу его пошантажировать. Или он возвратит мне лицензию, или я сделаю из него посмешище. — Ты, наверное, знаешь больше, чем мне рассказал, Майк. — Нет, но хитрости во мне не меньше, чем в тебе. Дело достал очно ясное, и экспертиза это подтвердила — Вилер покончил с собой. Пустил себе пулю в лоб, но почему— не знаю. Больше я ничего не могу тебе сказать. Я надел шляпу и направился к двери. В последний момент я успел услышать, как Пат чертыхнулся. Я вышел на улицу, насвистывая какой-то мотивчик. На углу поймал такси и назвал шоферу адрес своего бюро. Всю дорогу я не переставал думать о Честере Вилере. Несомненно, речь шла о самоубийстве, и в его руке находился мой пистолет. Вот поэтому-то у меня нет сейчас ни пистолета, ни разрешения на ношение оружия, ни лицензии. Хорошо еще, что голова перестала трещать. Машина докатила меня до места и остановилась. Я вошел в парадное и поднялся на лифте. Велда, удобно устроившись в моем кожаном кресле, углубилась в чтение газеты. Когда я вошел, она подняла голову. На ее красивом лице были заметны следы слез: глаза покраснели и опухли. Заметив меня, она хотела что-то сказать, но из горла вырвался лишь какой-то булькающий звук. — Не волнуйся, детка. Я скинул пальто и приподнял Велду с кресла. — Майк, ради бога… скажи, что было? Давно я не видел Велду такой расстроенной. Моя прелестная, разумная секретарша, кажется, иногда умеет плакать… И ее красили даже слезы, что редко бывает с женщинами. Я обнял ее и начал ворошить пальцами волосы на голове. Она прижалась ко мне и нежно потерлась щечкой о мою небритую щеку. — Все хорошо, мое сокровище. Только лишили лицензии. Прокурор наконец-то добился своего. — Эта напыщенная бездарь? Надеюсь, ты его еще проучишь. Она откинула свои чудесные волосы, вытащила платок из моего нагрудного кармана и высморкалась. Я легонько толкнул ее в спину. — Налей-ка шерри, Велда. Мы выпили по рюмке, потом еще по одной. Я зажег две сигареты и сунул одну из них ей в рот. — Расскажи мне обо всем, — попросила Велда. Ее слезы уже высохли, а глаза горели негодованием на проклятого прокурора. Мне пришлось во второй раз рассказать все, что знал. Потом Велда отпустила несколько словечек, которых не услышишь в пансионе для благородных девиц, и добавила: — Проклятый карьерист! Такая мразь любого затопчет в грязь, лишь подлец мог так поступить с тобой! Ему лишь бы подняться на одну ступеньку выше. Жаль, что я могу только печатать на машинке, иначе я разорвала бы этого подлеца на кусочки. Ош1 плюхнулась в кресло и прижала коленки к подбородку. У некоторых людей ноги предназначены лишь для того, чтобы ходить, а у Велды они исполняют и другие функции. Одна из них заключается в том, чтобы отвлекать меня от посторонних мыслей. — Теперь тебе не придется печатать мои письма, дорогая. Ее глаза снова наполнились слезами, но она все-таки смело улыбнулась. — Придется искать новое местечко. А что ты теперь будешь делать? — Перестану считать тебя умненькой девочкой. — Это еще почему? — У тебя же есть разрешение на оружие, не так ли? Кроме того, у тебя находится в сейфе лицензия, так что никаких трудностей не предвидится. С этого момента шефом станешь ты, а я буду выполнять черную работу. Сейчас ты не будешь тратить время на эти проклятые письма. Мы направим наши усилия на другое дело — мне необходимо вернуть свою любимую лицензию. Мы должны сделать так, чтобы прокурору не оставалось ничего другого, как с извинениями вернуть никелированный пистолет и лицензию. Вот поэтому-то ты в первую очередь обратишь внимание на погибшего Честера Вилера. Это был отличный парень и хороший семьянин. Все подробности дела ты узнаешь из газет. Тем временем я тоже наведу кое-какие справки. В ящике стола найдешь чековую книжку с моей подписью, в расходах можешь не стесняться. Я вновь налил шерри и залпом выпил. Сейчас я ощущал в этом жизненную необходимость. Потом закурил и сдвинул шляпу на затылок.