— Пройдем в заднюю комнату, Майк. Мне нужно с тобой потолковать. Я залпом допил пиво и прихватил с собой еще банку. Сидя в нише напротив Пата, я удивленно осведомился: — Как ты меня нашел? — Что ты знаешь об этом деле? — ответил он вопросом на вопрос. — О каком деле? — Ты отлично знаешь, что я имею в виду. Дым его сигареты угодил мне в глаза, и я вынужден был прищуриться. — Интересно, как бы ты среагировал, если бы я сказал, что Честер Вилер не покончил с собой, а был просто убит? — Прежде всего я бы поинтересовался: как, за что и кем? — Что же мне ответить на твой вопрос? Отвечу просто: этого я не знаю. — Тогда можно поискать и другие вопросы. Например: почему ты решил, что речь идет об убийстве? — Потому что из моего пистолета было сделано два выстрела. — И это все? Я кивнул и глубоко затянулся сигаретой. С физиономии Пата исчезло озабоченное выражение. Теперь он даже чуть улыбался. — Не надо придавать этому какое-то особое значение. Часто случается иметь дело с самоубийцами, которые пускали пули не только в голову, но и в другие места. Так сказать, для тренировки или чтобы подбодрить себя. Ведь многие люди не умеют обращаться с оружием и хотят сперва посмотреть, как работают подобные штучки. — Так, так… Выходит, ты полагаешь, что Вилер покончил с собой по этой причине? Моя презрительная гримаса, казалось, даже рассмешила его. — Не обязательно. Как только я выяснил, что в пистолете было шесть патронов, я тотчас распорядился узнать, чем занимался Вилер в последние дни. При этом мы натолкнулись на человека, который был связан по делам с Вилером и который видел его накануне смерти. Он показал, что Вилер был очень подавлен и неоднократно заговаривал о самоубийстве. Кажется, его дела шли плохо. — Как зовут этого человека, Пат? — Эмиль Перри, владелец кожевенной фабрики. Так что в следующий раз, прежде чем запугивать меня, ты, пожалуйста, все обдумай. — Хорошо, Пат, — великодушно пообещал я. — Но ты так и не сообщил, как тебе удалось меня найти? — На станции установили, откуда ты звонил. Ну, а узнав, что ты засел в баре, я был уверен, что не опоздаю. Поэтому я даже не спешил и сперва заехал в отель, чтобы еще раз все осмотреть. При этом я тоже полюбовался дыркой в матраце. — Может, ты и пулю нашел? — Конечно. Гильзу, кстати, тоже. Ошарашенный, я уставился на него, а он продолжал: — И то и другое я нашел в коридоре, куда ты их бросил, чтобы мы их нашли. Все это полнейшая чепуха! — Он поднялся и подмигнул мне. — В следующий раз, пожалуйста, избавь меня от таких страшных сказок. Понятно? Пат повернулся ко мне спиной и ушел. А я так громко выругался, что две дамы за соседним столиком возмутились. Их дружки хотели было проучить меня, но, увидев мою перекошенную от злобы физиономию, заявили, что все это пустяки, и вновь уткнулись в стоявшие перед ними рюмки. Между тем история становилась все более интересной. Выходит, что Вилер сумел покинуть морг и подбросить в отель пулю с гильзой. Для меня было ясно только одно: лично я этого не делал. Прежде чем покинуть бар, я перелистал телефонный справочник и записал адрес Эмиля Перри. Без десяти одиннадцать я остановил машину перед красивой виллой. У ворот стоял новенький «кадиллак». На его дверях старинными золотыми литерами были выгравированы инициалы «Э» и «и». Входная дверь виллы и медная колотушка, висевшая на ней, были украшены теми же инициалами. Я уже хотел было постучать, как мой взгляд неожиданно упал на окно. Если человек, которого я при этом увидел, — Эмиль Перри, то это наверняка очень состоятельный человек. Это можно было определить по булавке в галстуке, украшенной бриллиантами, и по перстням на пальцах. Он говорил с кем-то, кого я не видел. При этом он то и дело нервно облизывал губы. По физиономии было видно, что он чего-то здорово боится. Я осторожно опустил колотушку и бесшумно исчез в темноте сада. Из-за кустов, где я спрятался, мне было отлично видно окно. Перри все еще стоял на том же самом месте. Я терпеливо ждал развития дальнейших событий. Через несколько минут дверь дома немного приоткрылась, и оттуда выскользнул человек. Он прошел мимо меня, и я узнал его. Противная одутловатая физиономия могла принадлежать только Рейни, одному из самых жестоких гангстеров, имевшему массу судимостей и приводов. Рейни брался за любое дело и не гнушался ничем. Главное, чтобы хорошо платили. Я выждал, пока он не вышел на улицу. А когда стоявший перед «кадиллаком» спортивный элегантно выглядевший «шевроле» тронулся с места, я проскользнул в свой драндулет. Наносить визит достопочтенному мистеру Перри теперь не имело смысла. К тому же он никуда не мог от меня уйти. Когда в начале первого я переступил порог отеля «Гринвуд», портье придвинул мне книгу посетителей, попросил заплатить за ночлег вперед и вручил ключ. Случайности, оказывается, иногда не лишены юмора. Я снова получил номер 402. Если на следующий день там вновь обнаружат труп, то этим трупом буду я. Мне снилось, будто я сижу за школьной партой, а учитель настойчиво называет мое имя. Поскольку я опять не выучил урока, то притворился, будто не слышу его, с нетерпением ожидая, когда прозвенит звонок и вызволит меня из этого отчаянного положения. Но учитель продолжал повторять: «Хаммер, Хаммер…» Наконец я все-таки проснулся. Но голос не умолк, он доносился из коридора. Я соскочил с кровати и проковылял к двери. Оказывается, меня посетил Джо Хилл. — А я уж думал, что и вас отправили к праотцам, — заявил он, опустившись на стул. Вынув из кармана клочок бумаги, он несколько минут разглядывал его и лишь потом приступил к докладу. — Этот ваш Вилер, кажется, был довольно честным и порядочным человеком. Приехав восемь дней назад в Нью-Йорк, он сразу же отправился в свой отель. В последующие дни посещал фирмы, где делал заказы для своего магазина. Все договоры не выходили из рамок обычного. Один раз послал телеграмму в Колумбус человеку по имени Тед Ли. В ней просил, чтобы на его имя переслали пять тысяч долларов. Час спустя он уже получил перевод, вероятно, хотел оплатить какую-нибудь срочную покупку. В общих чертах мы знаем также, как он проводил свои вечера. Однажды, например, он был на демонстрации новых моделей одежды, после которой была организована торжественная часть, и, возможно, по окончании вечера пошел проводить какую- нибудь из прекрасных манекенщиц. После этого он пару раз приходил домой в несколько смятенном состоянии, но больше о его жизни мы не можем сказать ничего интересного. Затем он встретился с вами, а на следующее утро был уже мертв. — Он испытующе посмотрел на меня и добавил — Вы говорите, этот Вилер… Он что, покончил жизнь самоубийством? — Нет. С ним кто-то расправился. — Вот как… Даже слепому было бы видно, что это известие для Джо весьма неприятно. — Э… э… я надеюсь, что вам больше не понадобятся мои услуги в этом деле? — Не понадобятся, Джо, и огромное вам спасибо. Только оставьте мне ваши записи. Джо положил листок на кровать и тихо выскользнул из номера. Я присел на подлокотник кресла и крепко задумался. Преступник наверняка имел веские основания для того, чтобы ввести полицию в заблуждение и представить дело так, чтобы все подумали, что Вилер сам покончил с собой. Где-то неподалеку скрывается убийца, считающий себя очень умным, умнее нас всех. Может быть, он рассчитывал, что полиция не заметит отсутствия одного патрона? Мне бы надо еще сказать Пату, что Честер Вилер был страстным охотником. А это значило, что он умел обращаться с оружием и, наверное, стрелял в кого-то из моего пистолета. Но так же вероятно, что кто-то стрелял в него самого… Лишь одно я знал наверняка: Вилер умел обращаться с пистолетом, и ему не нужно было проверять, как он работает. Я улегся на кровать и решил, что в первую очередь мне необходимо как следует выспаться. Глава 3 Я стоял на углу Тридцать третьей улицы и внимательно смотрел на адрес, который оставил мне Джо. Интересовавший меня дом находился неподалеку. Старый дом, недавно приведенный в порядок, производил благоприятное впечатление. Пока я находился возле указателя в холле, мимо меня проскочила группа молоденьких девушек с чемоданчиками в руках. Это были манекенщицы. Я мог им только посочувствовать. Бедра у них были, конечно, что надо и мордашки миленькие, но если взглянуть повыше, то непонятно, где перед, а где зад. Лифт остановился на восьмом этаже, девушки вышли. Плавной походкой прошествовали к двери с матовым стеклом, на котором было написано: «Агентство Антона Липсека». Они вошли в комнату, а последняя из них, заметив, что я иду за ними, придержала рукой дверь. За центральным письменным столом сидел «цербер»— молодая дама с пышными бедрами. И вообще, приемная была роскошной, иначе и не скажешь. Стены в пастельных тонах, повсюду фотографии таких прелестных девушек, что даже дух захватывало. Все они были засняты на фоне какого-нибудь товара, который надеялись продать с их помощью: начиная от узких брюк и кончая поблескивающими хромом лимузинами. Я приблизился к столу «цербера» и остановился. Она спросила меня, чего я желаю. В глазах зажглись нахальные искорки, но в голосе чувствовалась фальшь. — Фирма верхней дамской одежды Колвея недавно давала ужин с показом моделей. Туда были приглашены несколько ваших манекенщиц. Мне хотелось бы поговорить с ними, точнее, с одной из них. К кому мне обратиться с этим вопросом? — Обычно демонстрацией мод занимается сам мистер Липсек. Сейчас я выясню, можно ли к нему пройти. Оказалось, что можно, и я проник за двери, на которых золотыми буквами было написано: «Директор». По всей вероятности, у Антона Липсека была нелегкая жизнь. На его старомодном столе громоздились кучи фотографий, чертежей и набросков. Основное место в кабинете занимали полки, наполовину готовые плакаты и различные фотопринадлежности. Вероятно, Антон Липсек был занят каким-то важным делом. Это дело — молоденькая девушка — было достаточно щедро одарено природой и весьма скупо швейной промышленностью. Липсек пытался поставить это аппетитное создание перед объективом таким образом, чтобы одновременно можно было увидеть очень много и в то же время не вызвать недовольства полиции гражданских нравов. — Очень неплохо, — уважительно заметил я. — Слишком обнажена, — не оборачиваясь, ответил господин Липсек. Девушка, ослепленная светом софитов, повернула голову, пытаясь рассмотреть вошедшего в кабинет. Антон сообщил ей, что она может не беспокоиться, и с профессиональным равнодушием принялся вертеть ее перед объективом, выбирая наиболее удачную позу. Потом подошел к фотоаппарату. По его знаку она немного приподняла голову и выпятила вперед шикарную грудь. Послышался щелчок, и модель снова превратилась в человека. Потянувшись, она так высоко подняла затекшие руки, что содержимое ее бюстгальтера едва не вывалилось к моим ногам. Содержимое оказалось розовеньким, округлым и соблазнительным. Я тотчас же решил, что не откажусь, если здесь мне предложат директорский пост или утвердят на главную роль в порнографическом фильме совместно с присутствующей девицей. Липсек выключил софиты и повернулся ко мне. — Чем могу быть полезен? Он был высоким и стройным, с маленькой острой бородкой, приходившей в движение, когда он говорил. — Я хотел бы узнать имя одной манекенщицы, работающей у вас. Его брови недовольно взмыли вверх. — Нас слишком часто одолевают подобными просьбами. К величайшему сожалению, слишком часто. — Лично я не люблю манекенщиц. Предпочитаю пикантных девиц с пышной грудью. Мистер Липсек удивленно взглянул на меня, но, прежде чем он успел ответить, к нам приблизилась девушка, которую он только что сфотографировал. Свой пышный наряд она дополнила парой белых туфелек. — Вы говорите обо мне? — заинтригованно спросила она и сунула в рот сигарету. — У вас есть спички?