— Подожди, — утешил его Николай Николаевич, — может, еще не одного оставишь. Можно подумать, что невинных в тюрьму не отправляли. — Послушай, прокурор, — даже в темноте было видно, как лицо Боева наливается синей краской, — хоть ты мне и друг… — Я тебе еще и начальник, — утешил Николай Николаевич. — Так что слушай и молчи. И целку из себя не строй. Играем мы с тобой в одной команде давно, так что будем играть честно. И себе не врать. — Завтра я его возьму, — сказал Боев. — только если он освобожден, то какое право я имею его задерживать. — Тебе ничего не известно о документах, хранящихся в зоне. Ты действуешь согласно полученной оперативке о побеге. Вот и все дела. Боев посадил Николая Николаевича на трамвай, и каждый отправился в свою сторону. Наташа уходила на работу к восьми часам, когда Виктор еще отлеживался после бессонной ночи. Так и сегодня она аккуратно замкнула дверь, наспех поцеловала Виктора, который даже не проснулся и поспешила к лифту. Когда она спустилась вниз, навстречу ей, не давая выйти, шагнул высокий молодой человек в кожаной куртке и низко надвинутой на лоб кепке. Он втолкнул Наташу в кабину лифта и нажал кнопку третьего этажа. — Помолчи, сестричка, — без нажима посоветовал он, когда Наташа попыталась было открыть рот, — целее будешь. То ли слова его показались Наташе столь убедительными, то ли само время подъема столь быстро пролетело, только она не открыла рот, пока лифт не остановился. Едва выйдя на площадку, она оказалась в объятиях очень толстого взъерошенного человека с перевязанной рукой, который смотрел на нее возмущенным взглядом и прижимал к себе все крепче и крепче, пока молодой человек обыскивал ее сумочку. — Есть, — весело сказал молодой человек и сунул сумочку под руку Наташе. — Мадам, примите вашу собственность. — А с ней что? — хмуро спросил толстый и курчавый грабитель, но молодой его партнер только пожал плечами: — В машину и к Вадику, пусть отдохнет на свежем воздухе. — Поедешь со мной, — прохрипел толстяк, и Наташа увидела у себя перед глазами пистолетное дуло. — Вякнешь — башку сбрею. До вечера перекантуемся у моего друга на даче, а потом отвезем тебя домой. — И не бойся, дуреха, — покровительственно сказал второй разбойник. — Если бы хотели тебя мочкануть, то лучше случая нету. Нож в горло и на чердак. Так что будешь жива-здорова. Сожитель-то твой дома? Да ты говори, все равно к нему сейчас в гости пойдем. С твоими ключиками. Наташа только покорно кивнула головой. Толстяк повел ее вниз обняв за плечи. А второй грабитель дождался лифта и уехал наверх. Наташа шла ни жива ни мертва, боясь неминучего удара ножем в бок. Так они дошли до первого этажа и остановились у входной двери, пропуская двух мужчин, видимо, возвращавшихся после утренней пробежки домой. Оба они были в спортивных костюмах, тот, который шел первым, держал в руке бумажный пакет. Наташа глазами попросила у них помощи, но спортсмены, ничего не поняв и равнодушно глянув в ее сторону, прошли к лифту. И только когда толстяк, чья рука продолжала лежать у нее на плече, уже шагнул было за порог, шедший вторым мужчина в спортивном костюме резко повернул назад и ударил его невесть откуда у него взявшейся резиновой дубинкой по голове. Не выпуская Наташиных плеч, толстяк стал валиться на бок. Спортсмены тут же подскочили к нему и взяли под руки. — Там их целая бригада, — сказал один из них, с придыханием волоча толстяка в лифт, очень тот оказался тяжел, — но наверх пошли только двое, похоже, люди Вадика. С двумя-то мы как-нибудь разберемся, лишь бы в дом пустили. — А вы, милая девушка, скажите, глазок в вашей двери имеется? — Имеется, — всхлипывая, сказала Наташа. — Пожалуйста, быстрее. Они пришли за Виктором. Виктор проснулся оттого, что на его кровать кто-то сел. «Вот шалава, — подумал он беззлобно, — мало ей ночи. И на работу не пошла». Он приоткрыл глаза и увидел незнакомого ему человека, который стоял перед кроватью и с интересом на него смотрел. Второй человек сидел на его кровати боком и тоже напряженно разглядывал Виктора. — Алло, гараж, — сказал стоящий у окна человек хриплым басом. — Разве можно спать после восьми утра, да еще и летом. Вставай-ка, дядя, и одевайся. Мускулы Виктора напряглись и тут же опали. Потому что в руках сидящего был небольшой аккуратный пистолетик, дуло которого смотрело прямо Виктору в голову. — Вставай, сука, — повторил стоящий у окна и вдруг с размаху ударил лежащего Виктора ногой в лицо. — Ты моего друга убил, так что лучше не трави мою душу. Виктор приподнялся, потом сел. Лицо его, а точнее, скула, куда пришелся удар, горели огнем. — Одевайся! — коротко бросил ему человек у окна и отошел от кровати. В это время раздался звонок в дверь. Виктор покорно надевал брюки, чувствуя, что отказываться нельзя — пристрелят на месте. — К тебе, что ли? — спросил сидящий рядом с ним. Виктор покачал головой. — Никого не жду, — сказал он. — Покарауль его, — попросил стоящий у окна человек и вышел в коридор. Он прильнул к дверному глазку, прищурился и увидал лицо толстяка, почти вплотную придвинутое к двери. — Ты зачем здесь? — зло спросил он, снимая крючок с петли и приоткрывая дверь. — Ты должен отвести девчонку за город. Он рывком отворил дверь, и тотчас Боев и его оперативник Алим изо всех сил толкнули толстяка вперед. Раздался звук как от поваленного дерева, и туша находящегося в нокауте толстяка накрыла приятеля. Боев нанес вдогонку падающему молниеносный удар дубинкой и ворвался в комнату. Обеспокоенный возней в коридоре, боевик в черной куртке уже подходил к двери, ведущей из комнаты в коридор, когда Боев перескочил порог и столкнулся с ним нос к носу. Только свою пушку боевик держал дулом вниз, а боевой пистолет уперся дулом ему в лоб. Пока они стояли замерев, а Алим никак не мог перешагнуть через тело толстяка, распростертое в прихожей, Виктор мгновенно оценил обстановку. Рассудив, что хуже быть не может, он бесшумно, благо ботинок на нем не было, подскочил сзади к бандиту и ударом кулака сверху по голове ошеломил его. Следующим движением он вывернул ему назад руку с пистолетом. Боев опомнился, сжал правую руку в кулак и аккуратным точным движением дослал боевика в нокдаун. Благо, тот стоял почти неподвижно, чуть покачиваясь и удивленно моргая. Виктор выпустил руку с зажатым в ней пистолетом, и тело медленно завалилось на пол. — Представляться некогда, — отрезал Боев. — Я помощник прокурора. Приехал, чтобы тебя забрать. Считай, что это, — кивнул он головой на лежащего боевика, — моя визитная карточка. — В тюрьму? — спросил Виктор, чуть отступая. — Не пойдет. Он взглянул на отлетевший к дивану пистолет. — Ты оправдан, — быстро сказал Боев. — Бумаги у прокурора. Только до настоящего освобождения не доживешь. За тобой гоняется самая авторитетная группировка в Москве. И тут Виктор вспомнил, почему лицо Боева показалось ему таким знакомым. Он видел его в прокуратуре, когда ждал у кабинета. Он бросился к дивану, быстро натянул ботинки. Схватил с пола пистолет, засунул за ремень. Боев ему не препятствовал. Он не стал предупреждать Виктора, что по всей улице расставлены оперативники. И тот отчаянно трусил, пока шел из подъезда до машины, на которой Боев увез его. Несколько машин сопровождали их профессионально, усекая любой подозрительный автомобиль. Когда они выехали за город, пространство сзади было чисто на всем видимом расстоянии, и Боев уверенно отвез Виктора на дачу своего друга, отъехавшего в командировку. С этого момента он мог считать, что борьба вступила в решающую фазу, поэтому не тратя времени поручил своей бригаде провести аресты директоров четырех мебельных магазинов, куда передавался для реализации краденый товар. Сам же поехал в прокуратуру доложиться по сделанному за день. Время так неудачно сошлось, что подъехал он к безлюдному особнячку, занимаемому прокуратурой, прямо в обеденный перерыв, который, как все знали, Николай Николаевич соблюдал почти свято. Он сам вел машину и почти не поднимал головы, занятый объездом многочисленных ям и рытвин, которыми изобиловала Новокузнецкая улица. Уже почти на подъезде, когда оставалось проехать не более двухсот метров и дорога стала попрямее, он посмотрел вперед и резко притормозил машину. Потому что дверь, единственная дверь особняка открылась и из нее вышел… Виктор. Даже на расстоянии Боев узнал двубортный серый костюм Виктора, коротко остриженные волосы, всю его подтянутую фигуру спортсмена. Если бы он точно не знал, что Виктор сейчас находится за городом в пятидесяти километрах отсюда, он бы держал пари на тысячу рублей, что это он. Иллюзия сходства была настолько полной, что в нем родились сомнения. Он быстро выскочил из машины, нашарил монету в кармане и бросился к телефону-автомату, причем отчетливо ощущая, что делает что-то не то. Когда Виктор ответил на его условный звонок, он быстренько кинул в трубку: «Проверка» — и вернулся к машине. Наверное» его опасения били не напрасны, потому что двойник уже бодро миновал здание прокуратуры и был на расстоянии нескольких десятков метром, когда заметил Боева. Тут же его безмятежный, в раскачку, шаг сменился рядом стремительно хорошо рассчитанных действий. Стремглав он перебежал на другую половину улицы, одним рынком перемахнул через невысокую каменную стену, за которой, видимо, скрывался какой-либо склад или база, и исчез. — За ним! — скомандовал Боев, и легкая фигура Алима в два прыжка перемахнула улицу и скрылась за стеной. И снова нехорошие предчувствия кольнули сердце Боева. Несмотря на то что во всех его сегодняшних действиях была продуманная, отработанная поколениями органов система, казалось ему, что он все время опаздывает, что события развиваются по своим неизвестным ему законам, а он, следователь прокуратуры по особо важным делам, способен только регистрировать их, а вовсе не влиять. Он вбежал на третий этаж, коридоры были пусты, и это отсутствие паники успокоило его. Он вошел в приемную. Аллочка, хорошенькая секретарша, была так занята чтением романа, что даже не подняла головы. К тому же Боева она не любила, считая мужланом, и говорила об этом вслух. Боеву на все это было наплевать, поэтому он бесцеремонно выдернул у нее из рук книгу и спросил, кивнув в сторону плотно закрытых дверей кабинета: — Один? — Сейчас обед, — прошептала Аллочка, не делая, впрочем, попытки вернуть книгу. — И у него посетитель. Уже целый час сидят. — Кто такой? — спросил Боев хмуро, плохо представляя, что за посетитель может занять прокурора на целый час в день развязки такого дела, которое выпадает один раз в жизни. — Очень симпатичный молодой человек, — сказала секретарша холодно. — Николай Николаевич, видно, очень его ждал, потому что сразу велел впустить, и они закрылись. — И точно час прошел? — недоверчиво спросил Боев. — Может, не час, а пять минут. — Допрашивайте своих уголовников, — внезапно взбеленилась Аллочка. Она привстала и выхватила книгу из рук Боева. Впрочем, поняв, что переборщила, сняла трубку местного телефона. Раздались длинные гудки, но никто не брал трубку. И снова что-то кольнуло Боева в сердце. Не единожды и не дважды в неделю прокурор становился недосягаем для своих сотрудников, но в такой день… — Может, он вышел? — спросил Боев. — Вы сами-то отлучались куда-нибудь? Аллочка при всем при том обладала определенной интуицией в отношении всего, что было связано с прокурором. Тревожные нотки в голосе Боева не ускользнули от нее. Она встала, подошла к двери и постучала, потом попыталась ее приоткрыть. Из-за дверей не раздавалось ни звука. Аллочка отошла от двери и беспомощно посмотрела на Боева. — Тихо, — сказала она. — Анатолий Петрович, мне страшно. Отворилась дверь приемной, вошел Алим. На вопросительный взгляд Боева он только пожал плечами: — Исчез как дух бестелесный. Не оставив даже клочка своего прекрасного модного костюма. — Модный был костюм, — кивнула головой Аллочка. — Серый такой, двубортный. Что ж они там делают… Она снова подошла к двери, нажала ручку. «Модный серый костюм на симпатичном молодом человеке…» — уже не укол, а мгновенный приступ сердечной боли пронзил Боева. — Вы выходили? — спросил он секретаршу, подходя к ней вплотную и вглядываясь в ее холеное розовое лицо своими глубоко посаженными холодными глазами. — Конечно, — мотнула головой Аллочка и сделала шаг в сторону, — на что же обеденный перерыв? Курить и еще… по своим делам. — Этот молодой человек, он как выглядел? Боев все еще никак не мог поверить в правдоподобие той мысли, которая вползла ему в голову, и искал опровержение ее. — Не очень высокий, худой, — неуверенно вспоминала Аллочка. — Волосы ежиком. Рыжие волосы Боева тоже встали дыбом. Зубы ощерились, как у волка. — Вызывайте дежурного, — безнадежно сказал он, и вдруг с разбегу бросился на дверь и ударил ее коротко и мощно плечом.