– Это ты правильно толкуешь,– неожиданно поддержал чужака Машег. – Судьба человека – в руке Божьей. Вызнавать ее – дурно. А вот подсказать, что лучше,– можно. – Хочешь, тебе подскажу? – предложил парс. – Давай. Только про кровь не надо. – Про кровь и не буду. Ждет тебя встреча скорая. Будет у тебя друг новый. Близкий друг. Скоро! И знак его – меч и мед. – Меч – это хорошо! – вставил Понятко.– Лишний меч нам не помешает. А мед мы выпьем! Хузарин промолчал: он обдумывал сказанное. – Ладно,– подал голос Духарев.– Что ты предсказатель, мы уже поняли. Не поняли только, почему ты от нас удрал. – Я звездочет,– еще раз повторил парс.– Я гляжу на человека – и вижу. – И это мы уже слышали,– поморщился Сергей.– Давай выкладывай, чего ты испугался? – Тебя,– мрачно изрек парс. По ухмылкам варягов видно было: заявление парса им понравилось. Когда твоего вожака боится даже чужеземный колдун – это приятно. Духарев их восторгов не разделял. – И что же ты во мне такого увидал? – неприятно усмехнувшись, спросил он. – О тебе звезды молчат. – Ха! – воскликнул Устах и хлопнул парса по спине так, что тот чуть не опрокинулся в костерок.– Потому что он сам – ведун! – Он прав? – спросил Духарев парса. Тот покачал головой. Его ободранная физиономия мучительно исказилась. – Звезды тебя не знают,– выдавил он. Сначала Серега не въехал. Да, собственно, никто из варягов не въехал. Разве что у Машега мелькнула в глазах искра понимания. А потом… – Давай-ка отойдем,– сказал Духарев, вставая. На лицах кое-кого из его спутников проступило разочарование. Они выбрались из овражка и отошли шагов на сто. Серега оглянулся, автоматически отметил, что огня не видно и дымом почти не пахнет. Варяжская собачонка скатилась откуда-то сверху, тявкнула на парса, ткнулась Сереге в ноги. – Свой, свой,– успокоил Духарев.– Сторожить! Собачонка еще раз тявкнула и прошебуршала обратно. Вдалеке тонко взвыл волк. Или шакал. Пасущиеся кони подняли головы, насторожились. Но сразу успокоились. Зверь далеко, а люди близко. – Ну что там звезды? – проговорил Сергей.– Как это – они меня не знают? – Человек рождается под звездами,– сказал парс.– Он рождается – и звезды видят его. Они ставят… оставляют отметки на нем. Одни из них благоприятствуют ему, другие враждебны. Ученый звездочет, зная, когда и где рожден человек, может расчесть человека и всю его жизнь. Веришь? – Допустим,– Духарев и в прежнее время признавал, что в астрологии что-то есть.– Но что-то я не заметил, чтобы ты высчитывал, когда делал свои предсказания моим ребятам,– произнес Сергей. – Я не просто ученый! – с важностью произнес парс.– Я великий звездочет! Звезды сами говорят со мной! «Псих?»– подумал Духарев. – Увы мне, великим мира сего недоступно понимание по-настоящему великого! – вздохнул парс.– Им желательно видеть красивые картинки да свитки с исчислениями… – Ближе к делу,– перебил его Серега.– Почему ты сказал, что меня звезды не знают? И что это значит? – Не гневись на меня, демон! – быстро проговорил парс.– Я буду молчать! – С чего ты взял, что я демон? – опешил Духарев. – Звезды не знают тебя, ибо ты не рожден под ними! – напыщенно произнес парс.– Посему ты демон. – Да? – Серега ухмыльнулся.– А может, я бог? – Воистину, ты шутник, демон! Будь ты бог, воплощенный в человеке, тело твое все равно было бы рождено женщиной под этими звездами. – Ты что же, видишь, что я демон? – осведомился Духарев. Он с огорчением начал понимать, что полезная информация, которую он получит от парса, скорее всего, не будет больше той, которую он получил от бабки-колдуньи, набросившейся на Серегу с палкой. – Я вижу, что ты не рожден под этими звездами,– сказал парс.– А мне доподлинно известно из… Беда с этими учеными! Что здесь, что в мире передовых технологий у них одни и те же заморочки. Набьют голову знаниями и готовы с ходу выдавать решения на все вопросы. И лишь немногим приходит в голову, что много знаний – это еще не всезнание. – Плевать мне, что тебе известно! – перебил он ученого парса. – Я. Не. Демон! – произнес он раздельно.– Прими это как данность. Как я понял, обо мне ты ничего не можешь сказать? – Нет, но… – Стоп! А о моих воинах? – Не многие из них переживут это лето,– мрачно произнес парс. – Кто? – спросил Сергей. – Не знаю. Беда над ними всеми. И над всей вашей землей. Этот год принесет перемены, а перемены – это всегда смерть многих. Может, и мне тоже,– грустно проговорил парс.– Скоро. – Хочешь, я отпущу тебя? – Серегу вдруг пробило на милосердие.– Прямо сейчас? Глава двадцать первая Немного прошлого Прошлой зимой Серега со Сладой и трехмесячным сыном решили съездить в Витебск. Сына крестить. В Витебске, как сказали Сладе, жил сейчас булгарский священник, а в крохотной полоцкой общине священника не было. Ехать предполагалось с комфортом. Серега попросил у знакомого купца большие крытые сани, взял из княжьих конюшен трех коней. Князя в городе не было: уехал в Торопец с малой дружиной. Распоряжался в Детинце Гудым, старший сотник, Серегин непосредственный начальник. Когда Духарев попросился сгонять в Витебск, Гудым возражать не стал. Время тихое, бездельное. Практичный сотник не просто отпустил Духарева – превратил отпуск в командировку, а вольного варяга – в официального гонца: дал два письма. Одно – лично витебскому посаднику, другое – для князя. Последнее тоже следовало отдать посаднику, чтоб тот отправил его дальше со своим человеком. Но этим дело не ограничилось. Гудым вызвал Устаха, велел взять десяток отроков и сопроводить Серегея до Витебска и обратно. Проверить, все ли спокойно на дороге. Так что повезли Серегина сына словно княжича: на тройке да с охраной из настоящих княжьих дружинников. Конечно, никто на них по дороге не напал. Может, и шалили на тракте лихие люди, но чтобы налететь на дюжину дружинников, надо быть не просто лихим, а абсолютно безбашенным. Если по уму, то следовало вперед послать тройку с одним юным отроком – в качестве живца. А остальным идти следом, на хорошем отдалении. Но использовать в качестве живца свою семью Серега бы все равно не позволил. Приехали. Посадник, тоже варяг, принял ласково. С Серегой и Устахом он был и раньше знаком. Серега вручил письма, представил посаднику жену (дитя оставили в возке, с девкой-челядинкой), сказал, что – лекарка. Если кому нужно… Оказалось, болящих в Детинце нет. Зато зимует в городе старый волох, так что с медициной в городе все путем. Ну и отлично. Посадник распорядился, чтоб гостей поселили в Детинце, вечером обещал пир. В их честь. С пирами, правда, дело обстояло так: был бы повод… Серега с Устахом остались у посадника: беседовать, а Слада с сыном и челядинкой, тоже христианкой, отправились на поиски общины и заезжего булгарского священника. Духарев не возражал. Пускай прогуляются – погода стояла отличная: солнышко, легкий морозец. Что их могут обидеть, Духарев даже мысли не допускал. Серега не сомневался, что порядок в городе – железный. У посадника друзья варяги просидели долго. Новостями обменялись, вспомнили прошлое… Медку попили. Надо ж перед пиром… разогреться. В общем, вышел Серега из терема такой жизнерадостный, что не сразу и заметил, что его за меховушку дергают. Оказалось, пацаненок. – Ты Серегей – варяг? – Я,– признал Духарев. – Посыл я,– пискнуло создание.– Сказано: коль не хошь, чтоб жену твою с дитем на торгу продали, беги живо на Качалкино подворье. – Чего?! – Того, что весть я тебе передал! Ногата мне за то обещана! Дашь? Серега полез в кошель, бросил кусочек серебра, который тут же исчез в варежке.