Инспектор. Достаточно. А что вы делали потом? Полковник. Потом я встревожился и пошел поглядеть. И нашел ее там. Инспектор. Где? Полковник. Внизу подвальной лестницы. Мертвую среди анчоусов. Должно быть, возвращаясь, она свалилась с лестницы и упала навзничь. Инспектор. Свалилась? Кто ее свалил? Полковник. Шампанское. Инспектор. Понятно, полковник Броклсби. Припомните, пожалуйста, как долго вы ее ждали. Полковник. Четверть часа. Инспектор. Будь это правдой, полковник, мы бы поверили в вашу историю. Полковник (удивлен). Да? Инспектор. Мы, разумеется, установили, сколько понадобится времени, чтобы спуститься в подвал, открыть дверь, снять с полки банку и вернуться. Со всеми допустимыми задержками. На это потребуется максимум шесть минут. Если ваша жена не вернулась через пятнадцать минут, это может означать только одно. Полковник. Что она была мертва. Инспектор. Да. (Звонит в колокольчик.) Если же, паче чаяния, выяснится, что вы последовали за ней через пять минут… Перкинс (входит). Вы звонили, сэр? Инспектор. Перкинс, что вы сделали вчера в самом конце вечера? Перкинс. Заснул, сэр. Инспектор. Я имею в виду — прежде чем заснуть. Вы приносили шампанское мистеру и миссис Броклсби? Перкинс. Нет, сэр. Посещение винного погреба — исключительная прерогатива мистера Броклсби. Я подождал, пока господа удалятся на покой, а потом и сам пошел спать. Инспектор. И больше ничего не знаете? Перкинс. Знаю, сэр. Инспектор. Что? Перкинс. Я слышал крик. Инспектор. Крик? Перкинс. Крик, сэр. А именно в тридцать две минуты двадцать секунд первого ночи. Я определил время по будильнику и сразу же записал. Инспектор. Почему вы это сделали? Перкинс. Я веду дневник, сэр. Инспектор. Крик из подвала, не так ли? Перкинс. Сожалею, сэр, но на ваш вопрос я должен ответить отрицательно. Крик донесся с галереи. Инспектор. Ваша жена кричала, полковник? Полковник. Да, когда внезапно увидела меня. Инспектор. Но вы сказали, что она расхохоталась? Полковник. Сперва вскрикнула, потом расхохоталась. Инспектор. Почему вскрикнула? Полковник. Наверное, не узнала меня. Инспектор. А если бы узнала, не вскрикнула бы? Вы это имеете в виду? Полковник. Конечно. Инспектор. Перкинс, я очень надеюсь, что вы слышали что-то еще. Перкинс. Конечно, сэр. Я слышал, как господа разговаривали. Инспектор. После крика? Перкинс. Так точно, сэр. Инспектор. А потом? Перкинс. Потом миссис Броклсби спустилась в подвал. Инспектор. Когда это было? Перкинс. В ноль часов сорок четыре минуты, сэр. После чего мистер Броклсби спустился в подвал. Инспектор. Сразу же? Перкинс. Не сразу, сэр. До часу оставалось пять секунд. Инспектор. Значит, через четверть часа? Перкинс. Так точно, сэр. А затем мистер Броклсби пришел ко мне и сказал, что с миссис Броклсби случилось несчастье. Я поставил в известность полицию и врача. Инспектор. Да. Ваши сведения оказались очень ценными, Перкинс. Вы можете идти. Перкинс. Слушаюсь, сэр. (Уходит.) Инспектор. С таким загадочным стечением обстоятельств я не сталкивался ни разу в жизни. Убийство в доме добропорядочных, благонадежных людей — дело обычное. Но настоящий несчастный случай в доме убийцы?! С ума сойти. Полковник. Ваша деликатность должна бы удержать вас от подобных определений, раз у вас нет доказательств. Инспектор. Да есть у меня доказательства. Вашей невиновности. Что случилось, Броклсби? Стареем, а? Ну да, ну да. Буду вам признателен, если вы предоставите мне помещение, где я смогу написать свой протокол. Мое последнее служебное расследование. Полковник. Не растравляйте себя, инспектор. Деяния человеческие несовершенны. Никто не заканчивает жизнь, уплатив по всем счетам. Угодно вам пройти в библиотеку? Инспектор уходит. Полковник стучит по гробу. Эй, ты все слышала? Злишься? Старая коварная крыса. Хотела меня перехитрить? Действовать напролом — это не метод. Маленький удар — и что остается? Труп — и ни единой улики. (Уходит.) Входят Перкинс и Дженнифер. Она несет венок с надписью «Нашей благодетельнице», возлагает его на гроб. Дженнифер. Бедная миссис Броклсби. Как это ужасно — быть мертвой. Вы согласны? Перкинс. На сей предмет трудно сказать что-то определенное, мисс Дженнифер. Дженнифер. Но, если честно, никому этого не хочется. А что за медальон лежит на гробе? Перкинс. Мадам говорила, это талисман. Если не ошибаюсь, в нем имеется портрет ее первого мужа. Дженнифер. И теперь они встретятся? Перкинс. В хорошем обществе принято в это верить. Дженнифер. Но у нее было несколько мужей! Правда? Перкинс. Шесть, мисс Дженнифер. Дженнифер. Я так огорчена, Перкинс. Не потому, что я так уж сильно любила миссис Броклсби, хотя она, конечно, восхитительно обделывала дела. Просто потому, что она скончалась. Ах, это чувство необратимой разлуки, расставания навсегда. С вами, Перкинс, я не смогла бы расстаться. Никогда. Перкинс. Я также весьма сожалел бы об этом, мисс Дженнифер. Дженнифер. А знаете, Перкинс, почему я продолжаю воровать? Перкинс. Полагаю, вами движет некое артистическое тщеславие. Дженнифер. Вздор. Какой смысл в искусстве, если оно тебя не обогащает? Я ворую, чтобы не расставаться с вами, Перкинс. Если я перестану красть, мисс Додд объявит мое перевоспитание законченным и сразу порекомендует меня на должность секретарши какому-нибудь вульгарному министру или члену парламента. Так что мне приходится иногда разыгрывать рецидивы моего прежнего порока. Если б я вас потеряла, Перкинс, я бы покончила с собой как индийская вдова. Разумеется, я вовсе не считаю, что эти индийцы хоть в чем-то превосходят нас. Но если бы вы меня покинули, я бы поступила, как они.