— И вы ничего не станете делать? — Я ей верю, — лаконично ответил я. — А вы мне казались таким симпатичным. Милый, но слабый, как и большинство моих знакомых мужиков. Уже двадцать пять лет позволяю таким себя обманывать. Вечно я нарываюсь на неприятности, но с законом еще не сталкивалась. Почему полиция хочет меня арестовать? Кто похитил Анетку? Вы в этом замешаны? Что там с этой книгой? У тебя мобильник есть? Вы собираетесь меня убить? Я пытался совладать с нарастающим потоком абсурда и истерии, который уже норовил вырваться из «горбунка», словно лава из жерла вулкана. — Я все объясню! — заорал я, теряя терпение. — Только помолчите хотя бы секунду! — Алина послушно умолкла. — Мы считаем, что вы убили свою сестру и выкрали ее последнюю рукопись. Мы не имеем к вам никаких претензий и никому ничего не скажем при условии, что вы нам отдадите «Шоу лжецов». Я хотел уладить всё по-хорошему, но моя подруга менее терпелива. Если вы скажете, где книжка, мы поедем туда и ее заберем, а потом вас отпустим. В противном случае — сами понимаете… Розалия — особа отчаянная и явно замыслила недоброе, а я всего лишь трусливое подобие мужчины. Пока Алина переваривала услышанное, я откинулся на подголовник и уже почти погрузился в блаженную дремоту, но тут моя спутница принялась колотить кулаками в окно машины. — Эй! Помогите! — закричала она. — Помогите мне, девушка! Меня похитили! Открыв глаза, я обнаружил, что ее мольбы адресованы не кому-нибудь, а Розалии — в ее истинном и обманчиво обаятельном обличье. — Сейчас я вам помогу! — мстительно проговорила Розалия, усаживаясь в машину. — Это вы? — ахнула Алина. — Пугало осталось в дамском туалете. С собой прихватила только парик. И лучше бы вы его надели, пока кто-нибудь вас не узнал. Розалия протянула Алине седые патлы, которые та послушно пристроила себе на голову. — Выяснила что-нибудь интересное? — спросил я, не рассчитывая на сенсацию. — А как же. Прикинулась корреспондентом «Грязных тайн», и инспектор мне все выболтал. Предполагают, что Халину убила она, — тут Розалия указала на Алину, — потому что прочитали ее завещание. Не ее то есть, а Халинино. Халина отписала ей все свое имущество. Дом, деньги… И что-то там еще — но при двух условиях: Алина не выходит замуж, а Анетка не публикует книги. Если какое-нибудь условие будет нарушено, все достается Анетке. Халина была хоть и чокнутая, но не дура. Имущество у них с мужем было раздельное. Он сохранил только авторские права на романы. А у нее, — тут Розалия снова указала на Алину, — никакого алиби. В субботу утром вышла из дому, и с тех пор никто ее не видел: ни родственники, ни женщина, у которой она прибирается, но это-то как раз неудивительно, поскольку в данный момент эта дамочка пребывает в Кот-д’Ивуаре, где, как утверждает инспектор Стрела, отдается неграм на пляже в лунном свете. Неплохо, а? — А ты, я вижу, завидуешь? — язвительно заметил я. Не успела Розалия ответить — а судя по выражению ее лица, ответ не сулил мне ничего хорошего, — как Алина залилась слезами. — Я не знала о завещании Халины, — всхлипывала она. — Мы столько лет не виделись!.. Вы ж ведь не думаете, что это я? Я ж не убила бы собственную сестру! — В литературе такие случаи известны. Ну как, с нами договоришься или я иду к инспектору? Алина на удивление быстро взяла себя в руки и, утирая слезы, парировала: — Но тогда вы ничего не получите. — Ой, милочка, — вздохнула Розалия, — ты рискуешь, натягивая и без того тонкую нить моего терпения. — И вытащила уже знакомый шприц. — Розалия, не дури! — завопил я. — Это что… сыворотка правды? — спросила Алина, дрожа как осиновый лист. — В некотором роде. Это экстракт из общественного туалета, — ответила Розалия и поднесла шприц к неподвижной ноге Алины чуть выше места, где заканчивался гипс. — Ладно-ладно, согласна! Я отдам книгу! — простонала Алина. — Только сперва разыщите Анетку! Глава 14. Тайный плод Алины Тут я поспешу объяснить, что поскольку Розалия следила за моей беседой с Алиной издалека, большую часть она не расслышала. Пришлось посвятить ее в историю похищения Анетки, и, хотя я пытался пересказать все вкратце, из этого ничего не вышло: с одной стороны, Алина обогащала мое повествование эмоциональными вставками и ненужными подробностями, с другой — Розалия подвергала его сомнению по всем статьям. Когда наконец, обливаясь потом, я добрался до финала, в машине воцарилось умиротворяющее молчание. Но ненадолго. — Атмосфера накаляется! — нервно бросила Розалия. — Если у вас есть какие-нибудь идеи, не стесняйтесь — делитесь: не думайте, будто у меня найдется что-то получше. Я еду куда глаза глядят, только чтобы успокоиться. — Сказав это, она с диким скрежетом затормозила, открыла окно и обматерила старушку, выскочившую прямо из-под капота. Я предположил, что нам следует поехать к Анетке и там поискать чего-нибудь, за что можно зацепиться: следы похищения, сообщения на автоответчике, записи в блокнотах, исполненные драматизма воспоминания соседей. Поскольку Алина знала, где живет Анетка, мы, ни секунды не медля, поехали туда, оставив на «зебре» онемевшую старушку и рыжий палантин, еще минуту назад бывший упитанной таксой. Не прошло и получаса, как мы очутились в Анеткином поселке, который стоял в чистом поле прямо у шоссе и, по словам Алины, считался элитным. То, что на первый взгляд казалось небольшим городком, складывалось из дворов, замкнутых домами, оградами и въездными воротами, у которых сторожа в стеклянных клетках охраняли элитарность тысячи жителей, почти бессчетного количества бетонной плитки и двух полосок газона. Тут до меня дошло, что без подходящего предлога наша живописная группа туда не проникнет. Но прежде чем я успел его придумать — не сомневаюсь, что рано или поздно мне бы это удалось, — Алина объяснила, что знает все коды, поскольку прибирается у женщины, которая живет над Анеткой. — Какое удачное совпадение, — пробормотала Розалия. Я же начал подозревать, что мы, как дети, позволили заманить себя в ловушку. Однако вслух ничего не сказал, зная, что у меня всегда возникает такое ощущение в элитных поселках и что это проявление скорее моей социальной неадаптивности, нежели исправно работающей интуиции. Оглянувшись направо, налево и назад и не обнаружив ничего, вызывающего опасение, мы преодолели ворота, тротуар, входную дверь, а затем (я с Алиной на закорках) два лестничных марша и оказались у двери Анетки Гарцовник. Я хотел воспользоваться отмычкой, но для начала нажал на ручку. Она не оказала сопротивления, и мы, исполнившись самых дурных предчувствий, вошли внутрь. Новехонькая квартира Анетки Гарцовник, обставленная новехонькой мебелью, была здорово запущена. На полулежал толстый слой засохшей грязи, с потолка свисали фестоны паутины. Прихожая вела в гостиную, где, помимо дивана, двух кресел и столика, украшенного окаменевшим полумесяцем пиццы, стояли гигантский телевизор и непонятное растение, которое при жизни, вероятно, было драценой. К гостиной примыкала кухня в современном дизайне, не запятнанная следами готовок и влажной уборки. Сразу за ней — и одновременно по другую сторону прихожей (ибо квартира имела круговую планировку) — находились две спальни и ванная. В последней я немного задержался, а когда вышел, увидел Алину и Розалию, застывших как зачарованные на пороге одной из комнат. На двуспальном матрасе, обрамленном венцом пустых бутылок, лежала анорексичная девица с прямыми черными волосами, в желтых трусиках-бикини и розовой футболке с черепом. С виду лет двадцати, хотя разница плюс-минус пять лет меня бы не удивила. Острые коленки, ногти, покрытые темно-синим лаком. Полуоткрытый рот, слегка выступающие зубы. Девица похрапывала во сне. Я вопросительно посмотрел на Алину. — Это Анетка, — с нежностью объяснила она. — Прекрасно! — обрадовалась Розалия. — Теперь едем за книгой. — Приношу вам свои глубочайшие извинения, но никакой книжки у меня нет, — ответила Алина с непритворным раскаянием. — Ах ты, корова строптивая! — Розалия нервно потянулась за шприцем. И ничего не нашла. — Сорри, Розалия, я вынужден был его у тебя забрать, — сообщил я. — Только что опорожнил его в унитаз и выбросил в вентиляционное окошко. Послушай, зайка… И брось бутылку… Я сделал это ради нашего блага. — Уклонившись от удара, я схватил Розалию за запястья. — Я этой женщине верю. Книги у нее нет. Она нас одурачила, чтобы мы нашли ее племянницу, а точнее — внебрачную дочь. Перед нами Анетка, дочка Алины, внучка Анели. Я не ошибся, пани Пофигель? — Бог, слава Богу, не дал мне больше детей, — всхлипывая, сказала Алина. — Когда я ее родила, я была нищая и одинокая. Поэтому отдала мою дочурочку старшей сестре, у которой уже были муж, работа и квартира. Халина считала, что я буду дурно влиять на Анетку, и запретила мне с ней встречаться. Она, конечно, в чем-то была права. Ну каким примером для этой девочки могла стать я, простая женщина, которая не отличает герменевтики от эвристики и засыпает на Бергмане? Но я же мать, я все равно старалась постоянно быть рядом с Анеткой, а точнее — с Дженнифер, ведь я ее именно так хотела назвать, уже и не помню почему… Я работала уборщицей во всех школах, куда она ходила. — Увели ее из-под носа полиции, привезли сюда, потратили массу времени — и чего ради? Чтобы выслушивать мелодраматический бред? — психанула Розалия. — Мы в тупике, больше никаких следов. И куда теперь? Кто нас водит за нос? Куда еще вломиться, чтобы отыскать эту чертову книгу? — Тебе следовало вломиться в дом Халины еще тогда, когда я вытащил ее на ужин в «Бристоль»… Получить от Пальмистера все деньги, а нас с дядюшкой оставить с носом, сообщив, что дело провалилось и клиент слинял, — пояснил я. — Это было бы элементарно, разумно и полностью в твоем стиле. — Я так и сделала, приятель, — ответила Розалия. — Но рукописи не нашла. Халупа оказалась слишком большой, чтобы обшарить ее в одиночку, за час и с карманным фонариком. Пришлось ехать туда вместе с тобой на следующий день. Да еще и Пальмистеру загорелось спалить дом, а ты ему показался поджигателем… — Итак, выбитое стекло, осколки которого Халина выбросила в мусорную корзину, и мнимый налет грабителей — это были твои проделки накануне вечером? — Мои, — буркнула она и уставилась на меня, нахмурив брови. — Что случилось? — Ты о чем? — Не прикидывайся. У тебя сейчас совершенно кретинская морда. А значит, ты напал на след и вовсю стараешься это скрыть. А я-то всегда считал, что у меня в таких случаях лицо игрока в покер. Какое горькое разочарование! Неопределенно улыбнувшись, я указал на Анетку: — Мне пришло в голову, что эта девица могла бы нам кое-что рассказать. — Думаешь, что она… — заинтересовалась Розалия. — Что эти похитители… Или даже она сама? — Не смейте ее трогать! — вмешалась Алина Пофигель, о которой мы уже успели забыть. — Малышка в шоке. Она потеряла женщину, которую считала матерью. Близко вас к ней не подпущу! Особенно тебя, гестаповка! — Она ткнула пальцем в Розалию. — Если хотите что-то узнать, я сама ее деликатно расспрошу. — И заковыляла к Анетке. Кряхтя, присела на краешек матраса, отбросила с лица дочери волосы и нежно погладила ее по щеке. — Деточка, — сказала она. — Анетка… Малышка моя. Деточка пару раз беспокойно пошевелила конечностями, словно отмахиваясь от назойливого комара, а когда это не помогло, села, открыла опухшие нетрезвые глаза и обвела нас диким взором. — Что тут происходит? — дыхнула она перегаром. — Кто вы такие? — Меня зовут Алина Пофигель, я твоя… Я сестра твоей мамы. Анетка мгновенно очнулась. — Моя мама умерла! — завопила она. — И это я, я!.. Я убила ее! То, что произошло в следующую секунду, можно объяснить, пожалуй, только шоком. Анетка сорвалась с места, растолкала нас в стороны, влетела в ванную и заперлась изнутри. — Она сбежит в окошко! — взвизгнула Розалия, бросившись к двери. — Не пролезет, — попытался я ее успокоить. Анетка рыдала за закрытой дверью, игнорируя просьбы Алины ее впустить. Наконец рыдания затихли, и вскоре до нас донеслось похрапывание. — Заснула! — возмутилась Розалия. — В такую минуту! Вот бессердечная тварь! — И принялась обыскивать Анеткину квартиру (забегая вперед, скажу, что безуспешно). Я сосредоточился на бутылках. Нашел одну, полную наполовину (в тот момент я был оптимистом), налил вина в стакан и протянул Алине.