– Да тут на работе возникли какие-то недоразумения. Говорят, приказ о моем новом назначении как-то не так подписали, нужны еще дополнительные резолюции сверху. Боюсь, как бы Дмитрий Григорьевич не вздумал выполнить свою угрозу и не отозвал бы назад все свои благодеяния. – Разве в его силах отозвать назад приказ, который уже подписан? – Ну, ты же знаешь, как у нас все делается. При желании всегда можно придумать кучу причин, чтобы не делать того, что должно быть сделано. И одновременно всегда можно найти причину, чтобы по всем законам сделать то, чего делать никак нельзя. Так что я тебя очень прошу… Поспеши! – Ладно, ладно, я тебя понял. Настроение у Саши отчего-то испортилось. Ему совсем не нравилось то поручение, которое предстояло исполнить. Общение с могущественным Дмитрием Григорьевичем не доставляло лично ему никакого удовольствия. Но помочь родственникам было все же надо. Хочешь или не хочешь, а Саше предстояло выполнить просьбу Виктора. Конечно, можно было бы еще вчера вручить мертвого шпица самому Виктору, и пусть бы тот сам встречался со своим покровителем, лебезил перед ним и снова извинялся за то, в чем не был виноват. Но вчера Саша забыл это сделать, а сегодня было поздно. Да еще, спустившись вниз к машине, Саша столкнулся с новой проблемой. Все четыре колеса оказались спущенными. – Этого мне только не хватало! – ахнул он. Саша застыл в растерянности. И что же ему делать? Ну, одно он бы еще поменял сам, но тут однозначно нужно было вызывать эвакуатор и ехать в сервис. Там не факт, что его примут без очереди, а время поджимает. Виктор был настроен очень нервозно и просил, чтобы Саша поторопился. Дмитрий Григорьевич включил ему что-то вроде счетчика, каждая пролетавшая минута лишала Виктора и его семью каких-то благ из уже полученных семейством. – И что же мне делать? Выход был только один, взять такси и уже на нем ехать сдавать шпица его хозяевам. Но когда Саша открыл багажник, то понял, что тащить сундучок весь целиком будет затруднительно. Он был тяжелым, да и неудобным для транспортировки. С таким не во всякое такси пустят. – В конце концов, ему нужна собака или все эти побрякушки? С этими словами Саша аккуратно извлек из сундучка небольшой ящичек с собачьей бижутерией, без всяких церемоний вытряхнул все эти ошейники, подвески, цепочки обратно в сундучок и торжественно переложил Степашку в освободившийся ящичек. Собачка поместилась идеально. Перинка не влезла, но что за беда, зато самому Саше значительно удобнее было нести уменьшившийся в размере груз. К этому времени уже приехала заказанная машина, водитель которой крайне неодобрительно отнесся к присутствию Барона. – Почему не предупредили, что вы с собакой? Нипочем не взял бы ваш заказ, зная, что у вас лохматая зверюга! – Не такой уж Барон и лохматый! – После него и запах, и салон от шерсти чистить надо! – Барон совсем не пахнет. – Все равно! Должны были предупредить! – Я предупредил. – Мне не сообщили, – произнес водитель таким обиженным тоном, словно Саша был лично ответственен за это. – Заплатите мне сто рублей сверху за химчистку салона. Саша согласился, но про себя подумал, не много ли чести из-за одного совсем некрупного Барона заказывать химчистку всей машины. Вполне достаточно было бы просто потом стряхнуть резиновый коврик, на котором свернулся калачиком бедный пес. Это еще хорошо, что водитель про дохлого Степашку в коробочке не знает. А то и вовсе отказался бы везти. Заявил бы, что две собаки за один раз – это уж слишком. Скажите какой разборчивый! На этом неприятности не кончились. Водителя по дороге трижды останавливали сотрудники ДПС. Трижды! Саша такого на своей памяти припомнить не мог. Да еще адрес диспетчер перепутала. Назвала дом двадцать четыре вместо дома двадцать шесть. Водитель и по этому поводу не преминул поскандалить, намекая на то, что это не диспетчер ошиблась, а Саша сознательно сократил длину пути, который ему требовалось проехать, чтобы поменьше заплатить. В общем, когда они расставались, то оба были этому очень рады. – Проблемный вы клиент, – заявил ему шофер напоследок, – неприятности из-за вас так и липнут, больше в нашу компанию не звоните! – Ни за что! – пообещал ему Саша от чистого сердца. Дмитрий Григорьевич дожидался Сашу на улице, сидя в салоне своей машины. – Я тороплюсь! – недовольным голосом произнес он, не ответив на приветствие. – Где Степашка? – Держите! И Саша торжественно извлек из целлофана ящичек с маленьким шпицем внутри. Глаза у Дмитрия Григорьевича сверкнули. Он откинул крышку и долго смотрел на Степашку. Любовался, так решил Саша. Он думал, что хотя бы теперь удостоится благодарности или хотя бы кивка, но просчитался. – Что это? – прошипел Дмитрий Григорьевич, причем глаза его сузились и в них заплескалась настоящая злоба. – Что ты мне подсовываешь? – Ваш Степашка. Вы же его хотели? – Мы похоронили нашего дорогого Степашу в приличном сундучке из палисандра! С приданым! Где это все? Саша открыл рот, чтобы объяснить ситуацию, но тут возле них затормозила еще одна машина. Из нее показался следователь Коршунов, который тепло поздоровался с Сашей, но разговаривать предпочел с Дмитрием Григорьевичем. Вопрос следователя прозвучал неожиданно: – Скажите, ваш отец воевал в Отечественную? И пока Саша пытался у себя в голове выстроить хоть какую-нибудь взаимосвязь между военной обязанностью отца Дмитрия Григорьевича и убийством артистки Леночки Лукошкиной, сам мужчина ответил: – Как и все мужское, а частично и женское население нашей страны. Да, воевал. – И в сорок втором он попал в плен? – Об этом мне ничего не известно. Но если даже и так, то отцу удалось проявить себя героем, потому что с войны он вернулся со многими наградами и в чине майора. – И ваш отец был интендантом? – Да, сначала он был бригинтендант, а затем стал дивинтендант. Саше показалось, что Дмитрий Григорьевич отвечает на вопросы как-то неохотно. Странно, обычно люди, наоборот, пользуются каждой возможностью, чтобы рассказать о своих предках. Особенно если этим предкам довелось совершить в жизни что-то значимое. А дивинтендант, хоть Саша и не представлял, что это такое, звучало внушительно. Но Дмитрий Григорьевич был исключением из правил, про отца он рассказывать не желал. Видимо, следователь тоже почувствовал, что никаких подробностей про героя войны от его сына узнать не удастся, потому что переключился совсем на другую тему: – Я только что разговаривал с вашей женой, – произнес он, – так вот она утверждает, что похоронить Степашку именно на Киновеевском кладбище – это была ваша идея. Дмитрий Григорьевич промолчал. – Она также говорит, что это именно вы привезли ее на это кладбище, прошлись с ней по нему и что могилу для упокоения Степашки выбрали тоже именно вы. Это так? Дмитрий Григорьевич скривился: – Моя жена слишком эмоциональная личность. А уж к этому своему Степашке она привязалась, словно к ребенку. Признаюсь, у меня иногда даже просыпалась ревность, до того Вероника была потрясена смертью своего любимца. Она была в таком состоянии… Вам просто не передать в каком! Я в какой-то момент даже начал опасаться за ее рассудок. И да, отвечая на ваш вопрос, я всюду сопровождал ее в те дни. И на кладбище, и в магазин, и на прогулку. Это было просто необходимо. Без меня она бы этого всего не выдержала. – Но почему вы выбрали именно Киновеевское? Оно вовсе не самое близкое к вашему дому. Ближе к вашему дому находится Ржевское кладбище. – Согласен, ближе. Но Ржевское далеко не такое благоустроенное. А мне хотелось, чтобы жена наконец успокоилась, увидев, что ее дорогой Степашка устроился в хорошем месте. – Ну а могила? Это же вы указали на нее вашей жене. – Место там было очень красивое. Холм, на котором растут старинные деревья, внизу протекает небольшая живописная речушка. Мне показалось, что это будет хороший вариант для нашего Степашки. И жена, между прочим, тоже это подтвердила. Место ей приглянулось еще потому, что похоронен там был тезка ее песика. На этом и остановились. – Значит, никакого иного повода, чтобы выбрать именно эту могилу, у вас не было? Только ее живописное расположение и все? – Меня удивляют ваши вопросы, – насупился Дмитрий Григорьевич. – Вы меня в чем-то подозреваете? – Нет, что вы! – В таком случае извините меня, но я поеду! У меня на сегодня запланировано еще много дел. – Не смею вас дальше задерживать. Дмитрий Григорьевич сел в свою машину и велел водителю ехать. Ларчик со Степашкой еще раньше кинули в багажник. Причем Саша заметил, что сделано это было без всякого почтения к зверьку. Видимо, вся эта история уже порядком достала Дмитрия Григорьевича. И уезжал он с такой поспешностью, что можно было подумать, он торопится слинять от следователя. Хотя, вполне возможно, у человека просто накопились неотложные дела, из-за которых он сильно нервничал и спешил. Глава 12 Оставшись наедине, следователь с Сашей сердечно пожали друг другу руки. Теперь они могли свободно пообщаться. И где-то Саша был даже благодарен Дмитрию Григорьевичу за его быстрое исчезновение.