– Как там правильно-то? Ножом? Женя откидывает нож на стол, одной рукой держит Есеню за горло, другой залезает под юбку, начинает снимать колготки. – Или, хочешь, колготками задушу? Если тебе такое нравится – просто скажи. Есеня смеется. – Снимай давай! Я не шучу! Есеня поворачивается лицом к Жене, одной рукой снимает колготки, другой – расстегивает рубашку Жени, они жарко целуются. Женя стягивает с себя рубашку, кидает в сторону, помогает Есене запрыгнуть на стол, проходится поцелуями по ее шее. Пока Женя целует ноги Есени, она откидывается на стол, дотягивается рукой до ножа, садится, направляет лезвие на Женю. – А тебе, значит, такое нравится? Женя поднимает руки в воздух, как будто сдается, затем резко дергает Есеню за ноги так, что она опять спиной оказывается на столе. Женя ныряет под юбку Есени. – Ты меня не поймаешь! Есеня смеется. Этим же вечером на лестничной клетке на другом конце города, где живет Нестеров, хлопает дверь, и вниз, застегивая на ходу куртку, сбегает девушка-подросток, 13 лет, Нестеров выскакивает за ней на лестничную клетку. – Я сказал, быстро вернулась и извинилась перед матерью! Я кому говорю?! Развернувшись пролетом ниже, дочь Нестерова показывает отцу сначала один средний палец, а потом и второй. Она выбегает из дома и идет на детскую площадку. Возвращаться домой девушка не хочет, она злится на родителей и не замечает, как на улице темнеет. Уже продрогшая изрядно девушка сидит на качелях. Что-то постит в интернете через телефон. Переписывается с кем-то. Улыбается. Вдруг внезапно чьи-то руки обхватывают ее лицо сзади, приложив ко рту смоченный в чем-то платок. Она отбивается, но вскоре обмякает. Кукольник подхватывает ее на руки и уходит с ней в темноту. Пустые качели еще раскачиваются. Спустя несколько мгновений где-то вдалеке слышно, как заводится мотор. Опрокинутая пустая бутылка водки на полу, через стекло – расплывчатый Ивашев. Допился до беспамятства. Просыпается. С дикого похмелья. Пытается сесть. Утирает пот со лба, не замечая, что оставляет на лице кровавую полосу, и вдруг видит кровь. Повсюду. На полу. На руках. Приоткрыта дверь в подвал. Ивашев, с трудом поднимаясь, идет к подвалу. Спускается и орет. Рука трясет Меглина за плечо. Он резко поднимается, смотрит на Есеню испуганно. Она бросает ему одежду. – Мне Ивашев позвонил. Это он. Ты тогда его отпустил – а это он. Кукольник. Меглин, схватив одежду в охапку, бросается к двери. Фургон подлетает и останавливается у домика Ивашева. Меглин тут же стучится изнутри фургона, как только Есеня открывает – устремляется к хозяйственному домику. – Скорей, скорей! Тут все не случайно, и он не случайно! Может, живая еще! И никому – мы первыми!! Внутри все так же перевернуто, после вчерашнего обыска. Ивашев сидит у стены на полу. Поворачивает к ним испуганное лицо. – Я не помню… Ничего не помню!.. Подвал завален хламом – доски, ведра, стройматериал… Поверх, как изломанная кукла, лежит дочка Нестерова. Она мертва. Как предыдущая жертва, она прошита нитками, но в отличие от Даши – она вся в крови, преступник торопился. Есеня быстро проверяет пульс, но девушка оказывается мертвой. Есеня бросается из подвала. Меглин чуть задерживается, изучая тело девушки. Она подлетает и хватает Ивашева за шкирку, встряхивает, а он с трудом мычит, разлепляя глаза. – Ты что наделал?! Ты себе смертный приговор выписал, идиот!.. Подоспевший Меглин перехватывает ее руки. – Не он!.. – Что?! – Это не он! Подкинул. Подпоил. Он, не раздумывая, бьет Ивашева по лицу. – С кем пил?! – С лучшим другом, Родион Викторович. …С самим собой… Добрый человек… водочки оставил… На пороге… Есеня тянет наручники с пояса. – Тут ведь все – подвал, убита так же… – Не он! Им прикрылся! На дворника не купились, так? Там у него времени не было, этого – подготовил… – Он в прошлый раз был в числе подозреваемых. Он говорил про пропасть. Ты слышал, что он говорил? – Все не так! Торопился! Некрасиво! Меглин пытается поднять Ивашева. – Увести его надо… Вставай!.. Иди!.. Ивашев с трудом что-то бормочет – Меглину удается поставить его на четвереньки, но в этот момент откуда-то доносятся завывания сразу нескольких полицейских сирен. – Не успели. Есеня берет Меглина за плечо. – Даже если ты прав – надо отдать его Нестерову. Меглин смотрит на Есеню. – Разорвут. Говорить не станут. Сирены ближе. Есеня, приняв решение, встает. – Выведешь, по моей команде. Она быстро выходит. Меглин гладит Ивашева по спине. – Вставай. – Не могу. – Будем блевать. Червей наружу – и на ноги чистыми. Есеня ступает из хозяйственного домика, когда несколько машин полиции подъезжают к нему. Из первой появляется бледный Нестеров. – Он там? – Надо поговорить. – Уйди с дороги. Есеня кладет руку на пистолет в кобуре. – Все должно быть по закону. – Там моя дочь?! Нам позвонили. Сказали, слышали крики. Там моя дочь?! – Успокойся… – Бери своего идиота и уезжай! Приехавшие с ним полицейские становятся с ним плотным рядом. Есеня смотрит на них. На то, как некоторые тоже положили руки на пистолеты. Вытаскивает свое оружие. – Я сама. Отвезу его в СИЗО. Отправлю рапорт в центральное управление. И если с ним что-нибудь случится… Мы разберемся. – ТАМ – МОЯ ДОЧЬ?!! Из хозяйственного домика выходит покачивающийся Меглин. – В подвале. Оттолкнув Есеню, Меглина, Нестеров бросается в хозяйственный блок. Меглин прислоняется к стене, у двери. Следом за Нестеровым внутрь бросаются несколько полицейских. Есеня смотрит на Меглина. Но тот лишь покачивает головой. Изнутри доносится вопль Нестерова. Меглин выглядит спокойным. – Все же правильно. Как бы помешала. Никак. Разорвали бы на части. А что дальше-то? Что нам с частями делать?.. Еще пьяный, но уже приходящий в себя Ивашев переваливается через ограду и пускается бежать прочь, не разбирая дороги. Антоныч изучает тело дочери Нестерова. Нестеров сидит в углу, на стуле, закрыв голову руками. – Нитка та же. Но торопился. Работал неаккуратно. Говорите, он был пьяным, когда нашли его? Есеня кивает. Нестеров поднимает на нее взгляд. – Проваливай.