Она чмокает отца в щеку и выходит из квартиры. Бегом спускается по лестнице и оказывается на улице. Малявин выходит вслед за дочерью. – Подбросить? – Нет, пап, я пешком. Маша, одна, идет вдоль какого-то строительного забора. В руках телефон. Останавливается. Переписывается с кем-то. Ждет ответа – он приходит. Улыбается счастливой улыбкой. Она проходит мимо приоткрытых железных ворот. Даже не обращает внимания, что прямо за воротами стоит старая машина, пикап. Иголка со скрежетом царапает приборную панель. Маша, погруженная в телефон, с улыбкой скрывается из виду. Игла проводит очередную бороздку. Падает в пустой подстаканник. Шум заводимого мотора. Машина едет следом, постепенно нагоняя девушку. Глава 8. Ты меня не поймаешь Есеня качает головой. – Нет. Я не любила его. И он меня не любил. Мы просто работали вместе. – Не верю. – Ты же сам говорил – факты, потом выводы. Психологический портрет «Ты меня не поймаешь». Она не сводит с него взгляда. – Социопат. Нарцисс с болезненным самомнением. Втирается в доверие. Манипулирует. Упивается контролем. Не упускает случая продемонстрировать, что он рядом. – Под это описание кто угодно подходит. Не только Меглин. Я. Ты. Она снова возвращается в воспоминания прошлого дела. Меглин стоял посреди морга. Вокруг все уставлено каталками, с телами девочек-подростков из колодца. Они накрыты простынями, но видимые части тела – лица, руки, ноги – позволяют однозначно утверждать, что все они прошли через одинаковые мучения, став чудовищными «куклами». Антоныч изучает одну из девушек, настороженно поглядывая на Меглина – не испортил бы чего. Мальчик, скучая, стоит в дверях. – Ну чего ты застрял? Все одинаковые. Неинтересно. – Отчет будет потом. Меглин не двигается с места, продолжая изучать тела. – Говорю, позже будет. Когда закончу. – Антоныч угрюмо смотрит на Меглина. Меглин наконец переводит взгляд от тел – на него. – Точный возраст жертв установить вряд ли получится, но первую я смогу назвать – надо будет провести несколько анализов… – Они все ровненькие. Шовчик, видишь – один к одному? Первая не получилась. Первую не сохранил! Меглин резко разворачивается и уходит, выкрикивая на ходу: – Первая нужна! Малявин удерживает жену, которая крупнее его, и орет на Есеню. – … Если бы этого козла нашли, если бы вы его арестовали, Маша дома была бы сейчас! Это вы!.. Все – из-за вас! А сейчас где он? Вы знаете?! Нестеров резко встает перед ней. – Я тоже дочь потерял – я не ору, правильно?! У жены Малявина дрожит подбородок. – Почему ты говоришь «тоже»? Ты думаешь, она? Думаешь, ее нет? – Ничего я не думаю. – Конфликты с дочерью у вас были? – Есеня смотрит на Малявина. – Нет. Никаких! – Я хотела бы с ее подругами поговорить… – Я ее подруга! Она же на ладони у нас! Плохую отметку получит – расскажет, с мальчиком вот хороводиться начала – рассказала! – жена Малявина резко перебивает разговор. – У Маши от нас никогда секретов не было. – Чего крик подняли? Жива ваша Маша. – Подойдя сзади, Меглин обратился к Малявиным: – Он с ними как работает? Шовчик к шовчику! Несколько дней работы. Сейчас – жива она. – Ну, с моей он за ночь управился. – Нестеров вздохнул. – Твоя для другого нужна была. Нестеров кивает и бьет Меглина в скулу, а когда Меглин падает – добавляет ему ногой. – Капитан! – Есеня резко одергивает Нестерова. Он останавливается. – Если б он тогда. Свою работу сделал. Моя дочь была бы жива. – И если б ты сделал свою. Нестеров успокаивается и обращается к жене Малявина: – …Поехали в отделение, там под запись расскажете… Я вам обещаю. И Машу вашу найдем, и Ивашева… Я его лично… Уводя Малявиных, он склоняется к Меглину, пытающемуся сесть у стены – …сам грохну. Нестеров и Малявины уходят. Меглин кричит им вслед: – Куколки они его, играет он!.. Меглин поворачивается к Есене. – К колодцу он не вернется. Он знал их всех? Или они все для него – одна? Первая? Меглин ежится. – …Одна голова хорошо, а две лучше. Утро вечера мудренее. Кто поздно встает, того Бог догоняет и тому дает – правильно? Есеня оценивает его состояние – «выдохся». – Поехали. Маша с трудом приходит в себя. Глаза ее забинтованы, а рот уже прошит – она не может закричать, издает стон. Она вся – обостренный слух. Осторожно поворачивает голову. Убеждается, что не может пошевелиться – ноги и руки ее привязаны к кровати, на которой она лежит. Вокруг распухших губ выступила кровь. Звук открывшейся двери где-то сверху заставил дернуться, она мучительно дергает руками, ногами – но привязана крепко. Кровать чуть проседает под тяжестью присевшего рядом мужчины, и Маша застывает – не видит, но чувствует его присутствие. Аккуратно смочив ватку в дезинфицирующем растворе, Кукольник тщательно протирает ей губы. Он смотрит на девочку, и воспоминания обрушиваются потоком. Помада скользит по его губам. Ему десять лет. Он сидит, не шевелится, зажмурившись, а девочка двенадцати лет размазывает ему аляповато помаду по губам. – Готово! Он поворачивается к зеркалу и открывает глаза – раскрашены губы и ярко-красные пятна на щеках, он похож на Петрушку из балагана. Девочка довольна своей работой. – Класс, правда?! Вообще куколка! Мальчик разглядывает себя – не уверенный, но смотрит на нее и улыбается, она не выдерживает и смеется, а он смеется вместе с ней. Ведь главное, что ей нравится! От теплого воспоминания Кукольник не выдерживает, смеется, но берет себя в руки. Отложив пропитавшуюся розовым ватку, он склоняется над подносом со скальпелями и хирургическими иглами – выбирая… Этим же днем в управлении Есеня идет за Худым. Через дверь кабинета видны супруги, жена плачет, закрыв лицо руками, мужчина зло орет на следователя: – …В районной ничего не делают! Убийцу не ищут! Я этого так не оставлю! Худой по ходу прикрывает дверь, поморщившись. – Шесть лет убийцу найти не могут. Бардак в области. Он кидает на ходу взгляд на Есеню.