– Я не понимаю. Меглин суетливо встал и заходит вокруг, почесывая шею, махая рукой, отгоняя невидимого комара. Санитар, убиравший листья, снова напрягается. – Скажи, что ты увидел? – Есеня хотела вывести его на диалог, но пока получалось плохо. – Видел? Это так кажется – видел, говорят так – но никто не знает! Хочешь глазами моими смотреть? За то, что я один правды хочу? Пожизненно, бессрочно! Его жесты становились резкими, он уже выкрикивал ей в лицо, и Бергич с санитарами бежали к ним. – Зацепку мне сует, снизу доверху! Лик-ви-да-торша! Червей принесла?! Подбежавший санитар был готов его схватить немедленно, но Есеня выставила вперед руку. – Не надо! Меглин ходил, как тигр в клетке, но, когда увидел не-ожиданную помощь Есени, это поставило его в тупик, он был готов к конфронтации. – Я не с ними. Я с тобой, – Есеня осторожно смотрит Меглину в глаза с надеждой увидеть проблески того, прежнего Родиона. Они стояли, напряженные, молча, друг против друга – санитар, Есеня, Меглин. Бергич наблюдал из отдаления – происходило что-то интересное для него. – О!.. Друг мой!! – Внезапно Меглин бросился в сторону Есени, но это была обманка: Меглин по-мальчишечьи бросился к прогуливающемуся по дорожке олигофрену, обнял его, испугавшегося, жарко прошептал ему на ухо, и олигофрен начал сначала кивать, потом – смеяться вместе с Меглиным. Санитар повел Есеню к воротам. – Он не человек уже. Огрызок. Только силу понимает, как собака. – Когда он открыл ворота, Есеня обратила внимание на сбитые костяшки его кулаков. Приехав в Следственный комитет, она встретила в коридоре Худого, который быстро шел по коридору. – С выходных убийств не было. Может, остановился? – Худой бросает быстрый взгляд на Есеню. – Для снайпера убийство – ритуал. Нужно, чтобы все как положено – свадьба, фата, машина с колокольчиками. До пятницы торжеств не будет, а дальше. – Спасибо, успокоила. Как? – Худой вопросительно поднимает бровь. – Была у него, показала материалы. Ничего. – Есеня качает головой. – Меглин – пес. Чует след на месте. Он должен видеть. Трогать. – Его нельзя выпускать. – Ты одна его понимаешь. Я не давлю. Думай. Но или берем его, или – новый труп. – И, оставив решение ей, он уходит. Меглин, голый по пояс, сидел на стуле перед зеркалом, причесывая влажные волосы и расчесывая бороду. Мальчик смотрел на Меглина с надеждой, держа аккуратно зеркало. – А она ничего. На маму мою похожа. Ты же меня заберешь с собой? – С чего вдруг? – Меглин смотрит почти сквозь стекло. Зеркало перед Меглиным резко опустилось. – Ну, мы друзья. У меня никого, кроме тебя. Меглин замер в ожидании, когда мальчик поднимет зеркало на место, неловко двигая головой, что можно было принять и за кивок, и за знак сомнения, но мальчик однозначно истолковал в пользу первого и поднял зеркало обратно. В палату вошел санитар и поставил коробку перед Меглиным и мальчиком. В ней лежала куча выстиранной старой одежды. – Выбирай! – Санитар сказал это почти командным тоном. – А чьи вещи? – А что? – Санитар недоуменно поднял бровь. – Вдруг хозяин против будет. – Не будет. Меглин взял из кучи рубашку и свитер. Мальчик порылся в коробке и увидел вещь, понравившуюся ему больше, чем то, что выбрал Меглин. – Не-не, стой. Это лучше, – указал ему на вещь. Меглин посмотрел с сомнением. – Женщинам нравятся дерзкие. Меглин быстро прощупал спортивную куртку по швам – ничего ли не спрятано. Бергич выложил на стол таблетки, пузырьки, ампулы и записал что-то на листке. – Теперь ты его врач. Таблетки четко по расписанию. Если приступ – сразу инъекцию. По возможности избегай сильных потрясений. – Этого не обещаю. – Есеня забирает таблетки. Бергич поднял на нее глаза и сдвинул очки. – Думаешь, я здесь шутки шучу? Без медикаментов. Начнется боль. Боль выйдет. Через срыв, ярость и агрессию. Ты знаешь, каким он может быть. А теперь у него еще прицел сбился. Отнесись серьезней. – Мне его на цепи держать? – Ты сама сказала. Меглина – в спортивном костюме, синем с полосами, на размер больше – вывели из клиники. На руках наручники, соединенные цепью. Он повернулся обратно и поднял вверх большой палец, обращаясь к мальчику. – Красавчик! – Мальчик кивает в ответ. Меглин не может удержаться от ответной диковатой улыбки, пока Есеня говорит с Бергичем у минивэна. Бергич нервничает в последнюю секунду, жалея, что согласился на все. – Сбежит. В этот момент санитары привели Меглина к фургону, проводят мимо Есени. Меглин не смотрит на нее и Бергича, но внезапно, резко качнувшись в сторону Есени, пугает ее: – Бу! Есеня непроизвольно отшатнулась и посмотрела на него растерянно. – Я же с ним поговорила. – Не с ним, а с тем, кто в его голове хозяйничал. В данный конкретный момент времени. Не факт, что его решение понравится другим. – Ничего, рискну. Я буду рядом с ним. Все время. Санитары вели Меглина вниз по лестнице, к озеру, где их ждали лодки, чтобы переправить на другой берег. Добравшись до противоположного берега, Меглина подвели к стоящему фургону. Позади них к берегу пристала лодка с Есеней. Меглин уже сидел на лавке, его наручники были пристегнуты к приваренной к корпусу скобе. Решетки на окнах, носилки со смирительными ремнями. Он весело смотрел на дюжих санитаров напротив, чмокал губами, посылая воздушные поцелуи. Один из санитаров дернулся в его сторону, но второй остановил его. Меглин засмеялся. Санитары посмотрели на Меглина в упор, взглядом прося дать им шанс. Тем временем минивэн уже подъехал к дому Юли. Из открытой двери машины показались Меглин и санитары. Войдя в подъезд и поднявшись на лестничную клетку, все четверо остановились. – Нельзя. У нас инструкции. – Ну тогда сам иди. Я так не пойду… я что, собака? И так уже! – Поднимая наручники, Меглин трясет ими перед лицом санитара. – Бергич сказал – меня слушать, вот ваша инструкция. Пять минут. Куда он денется? – Есеня уверенно смотрит на санитаров и Родиона. Санитары переглянулись. Один достал ключ и снял наручники с Меглина. Второй, сжимая дубинку, шепотом сказал: – Дверь не закрывать. Только повод дай. Слышишь? Меглин подмигнул санитару. Есеня нажала звонок и взяла наручники с собой. Открыв дверь, Юля, вдова Валентина, резко отошла назад. Она посмотрела на Есеню с нескрываемой неприязнью. – Я вам все сказала в тот раз. Думаете, не понимаю? Убийцу найти не можете, а дело нужно раскрыть. Вот и ищете. Среди жертв. Правильно. Они же ничего не сделают. Меглин начал шариться в комнате, будто их нет. – Вы могли что-то забыть. Иногда что-то всплывает в памяти не сразу, а через несколько дней. В этот момент Есеня обернулась, Меглин уже отошел от двери. Юля с опаской наблюдала за непонятным человеком в синем костюме, смотря на Есеню, ожидая разъяснений, и Есене стоило труда удержать на лице выражение, что все нормально, так и должно быть. – Чисто! Ее не пишут. – Спасибо, Родион. Меглин опустился на корточки перед Юлей и стал буравить ее взглядом – пронзительным, сумасшедшим, от которого той неудобно. А когда на губах его появилась улыбка, стало и вовсе жутковато. Он увидел на стене фотографию. Юля с женихом на пляже. Он в плавках, она в сарафане с длинными рукавами. – А что это ты на пляже в платье? Замерзла? – У меня кожа чувствительная. При чем здесь это? – Товарищ майор! На пару слов. – Меглин смотрит на Есеню и встает. Есеня выходит в коридор, и Меглин, подталкивая ее в спину и вытолкнув из комнаты, закрыл изнутри на задвижку. Обернувшись к испугавшейся Юле с диким и больным взглядом, закричал: