– Зачем? – Поможете нам – людей спасете. – Я здесь не за то, что людей спасал, девочка, – Чингачгук ехидно улыбается. – Меняемся. Что ты хочешь? – Меглин посмотрел на него с прищуром. – А что у тебя есть? – Она! – кивает на Есеню. Хватает за локоть, чуть подталкивая к Чингачгуку, она гневно выдирает локоть, а Чингачгук улавливает ее гнев и снова улыбается, и Есеня только сейчас осознает, что она вообще-то наедине с двумя психами. Есеня достает папку с делом, выкладывает на стол. Чингачгук открывает и долго смотрит на фотографии трупов. – Ну, ее тут не оставят. А вот картинки мне пригодятся. – Зачем? – Мои забрали. – Хорошо. – Катя и Володя! Куролесили вместе. Весело было. Суворовы работали семейным подрядом. Стреляли. После такого все хотели под пальмы, не под пули. Тем более перед свадьбой. Катя сама в салоне работала. Платья шила. И там же жертв выбирала. Отличный бизнес. Но не того человека припугнули. Их нашли. Правило же есть. Не садись играть с ворами. А она не играть. Замуж за вора пошла. – Что там случилось? Чингачгук широко улыбнулся и развел руки. – Веселье. Володя – вор. А вору ничего нельзя своего иметь и с друзьями не делиться. Ни денег. Ни жены. Сказали – делись. Забрали все. До копейки. И Катю. …Изнасиловали ее. Пили всю ночь. Под утро вырубились. Коля не знал, как жить с этим. Повесился. – А Катя? – Ушла. С ментами замяли. Типа, Коля до горячки допился и с собой покончил. А про Катю не вспомнил никто. Чингачгук спрятал фото жертв на животе под курткой и поднялся, ожидая охраны. – Заглядывай, Меглин. Чего нам делить? Свобода не там. А здесь, – он приложил палец ко лбу и улыбнулся, в этот момент зашла охрана. – Обыщите его… Улыбка исчезла с лица Чингачгука. – Ты обещал… Меглин, ты обещал! Его крик затихает в густеющем вечернем тумане, наползающем с реки, когда Меглин и Есеня возвращаются к машине. – Женихи слышали голос Коли, которого нет в живых. В записи. Он предал ее. Она спасает невест от того, что случилось с ней. От предательства. От насилия. Как только пришла в себя – вернулась на работу. И продолжила убивать. – Меглина накрыло – рот открыт. Он смотрит перед собой невидящим взглядом. – Мир… хрустальный… – Что? – Спасти хотела. Мир чистый. Хрустальный. У нее не вышло, так пусть хоть у других. – Она решила убивать женихов, которых считает насильниками. И кто следующий? Когда? – У нее спроси! Где она, а? Найти не можете? Жучков под кожу – это вы первые, а искать – кто будет? Меглин? – Ее нигде нет. Дома не появлялась. Машину бросила… Если не найдем ее до выходных, будут новые убийства. А мы не знаем ничего… – Знаем. Кому она платья шила. Они вернулись в клинику поздно, Меглину становилось хуже с каждой минутой, подколбашивало – руки тряслись, он был в ознобе. Санитар с уколом нетерпеливо косился на Есеню. – Выйдите! На минуту! Санитар, всем видом показывая, как ему это не нравится, вышел из палаты, но дверь не закрыл. – В эти выходные женятся семь пар, с которыми работала Катя. – Есеня положила на стол перед ним семь снимков невест. – Опросили всех. У всех были конфликты с женихами. Бытовые, ничего особенного, но ей могло хватить. Кроме двух. Но у этой были синяки от падения с велосипеда, может, Катя… – Нет. Эта. – Он бьет пальцем в фото женщины вне подозрений. – Она сказала, у нее с женихом все нормально. – Ага, нормально – рукава длинные! В тот же день, в кабинете Худого, Есеня предложила ловить Катю на живца. Худой был против, он не хотел рисковать людьми. – Оцепим район. Усилим контроль на улицах. Будем ждать. Худой продолжал сопротивляться: – Спугнем – она затаится. И объявится через пару недель где-нибудь в Воронеже. – Есеня настаивает на своем. – Что ты предлагаешь? – Худой злился. – Устроим засаду, там всего несколько точек, откуда она может стрелять. – В кого стрелять? – Запустим свадьбу без жениха. Пока она сообразит, мы ее возьмем. – Не будет жениха – она все поймет. Молчание. Саша смотрит на Есеню. – Значит, будет жених. – Он находит выход из ситуации. Есеня и Худой смотрят на Сашу. – Тебе решать, Стеклова. – Саш, ты уверен? – Обожаю, когда меня женщины спасают, – Саша подмигивает Стекловой. На следующий день операция была готова. Пара молодоженов, в сопровождении родственников, выходили из ЗАГСа в нужное время. Саша в роли жениха чувствовал себя достаточно уверенно. Соседние улицы оцеплены оперативниками в штатском. Вычислить их можно было только с близкого расстояния, по витым шнуркам гарнитур возле ушей. Наблюдение велось и из обычных машин. Этого не было видно простым взглядом, но район по периметру оцеплен. К высотному зданию, в окне которого блеснул прицел, пробирались, держась стен, вооруженные оперативники. Худой и Есеня, надевая бронежилеты, наблюдали с соседней улицы, собираясь присоединиться к штурму. – Свадьбе сообщили? – Свадьбы нет. Все наши. Оперативники. Жених в костюме с розой в петличке – Саша. Свадьба держалась чуть скованно, вела себя не слишком естественно, все были слегка напряжены. Катя выбрала позицию на верхнем, нежилом этаже высотки. В ПЕРЕКРЕСТЬЕ ПРИЦЕЛА – Саша, целующийся с невестой. В этот момент по лестнице уже бежали оперативники. Катя нажала на телефон, лежащий рядом с ней. Жених принимает вызов, слушает голос, и она узнает его. Девушка вспомнила, как лежала на крыше у ресторана, это было второе убийство, и видела, как к дому подходил Саша. В этот момент оперативник ворвался в комнату с пистолетом в руках и никого не увидел. От стены за его спиной оторвалась Катя – он обернулся и получил сильный удар прикладом в лицо, упал, на шум вбежал второй оперативник – Катя в падении перехватила пистолет первого и выстрелила в него. Ранив в ногу – оперативник сделал выстрел в ответ. Выстрелы разнеслись в воздухе. Оперативники бросились к зданию. Саша резко оглянулся на выстрелы и перебежал улицу, от ЗАГСа к месту операции. Оперативники контролировали входы и выходы, но Катя спрыгнула на кучу песка из третьего этажа и побежала к забору, забежав в переулок, она поняла, что ранена. Бок был окровавлен, она держалась за него, хромая, но сирены и крики остались позади, и с каждым шагом она была все дальше от места операции, и, наверное, у нее получилось бы уйти, но, оглянувшись назад и снова повернувшись вперед, она увидела перед собой Сашу с нацеленным на нее пистолетом. – Помогите! В меня какая-то сумасшедшая стреляла! – Хорошая попытка – но незачет! Я твои фотки видел! На колени, руки за голову! Катя медлит. – На колени!! Саша подошел ближе, включая гарнитуру: «Взял, она у меня!» – и не сводя дула с Кати. Она опускается на колени, но охает от движения и хватается за рану, почти падая, и Саша интуитивно дергается ей помочь. В этот момент Есеня с Худым и оперативниками вбежали в переулок. Саша сидел у стены, вытянув ноги. Вся его белая рубашка впереди была в крови. Рукой, влажной и скользкой от крови, он зажимал горло. – Саша!! – Есеня бросается к нему. Свободной рукой он указывает оперативникам направление, куда ушла Катя. Пытается что-то сказать Есене, но квакает, и при попытке говорить кровь выходит из его горла, толчками – через пальцы. Есеня плачет. – Тихо, Саша, тихо!.. Молчи! Да вызовет кто-нибудь «Скорую»! – Прос… ти… Я… не смог… – Саша, молчи, не надо… – Есеня в слезах, высматривает помощь. – Саша, пожалуйста… – Она… Сказала… Вы меня не остановите… Нет… Я снова убью. По плану. Но вы не узнаете кого. Я сама пока не знаю. – Саша, нет… Нет!.. – Есеня качает головой, не в силах поверить. Предельно опустошенная после произошедшего, Есеня стояла под душем. Она опустилась по стене и закрыла лицо руками. Женя залез внутрь, под душ, и обнял ее. Выйдя из душа, она надела халат и села на диван, поджав ноги. Женя играл на ковре с дочкой.