– А на фига его штурмовать? – горячился сталкер. – Мы пойдем к воротам, они откроют… – Огонь, – договорил за него Молотов. – Они откроют огонь, Пес. По вам, по нам. По кому угодно. Мы… Короче, мы вчера вечером видели из леса, как за забором расстреливают каких-то людей. Буд, скажи. Это в твою смену было. Азиат ответил не сразу, пожевал губами, нахмурился и произнес коротко и сухо: – Да, я видел. Вывели человек десять. Дали залп. Потом трупы закопали. – Я попробовала подойти к воротам – тут же обстреляли, – добавила Диана. – И все в матюгальник орали: «Назад! Назад!» Игнат присвистнул. – Дела-а. Как думаете, че это значит? – Че значит? Война там, Пес. Один клан валит другой, обычное дело… Ди говорит, к этому все давно шло. – Да, были всякие моменты… Но блин, че так быстро?! – Игнат сокрушенно покачал головой. – Всего два дня прошло… Все посмотрели на него с удивлением. – Пес, ты че? – Молот подозрительно покосился на товарища. – Какие два дня? Мы тут уже третий день кукуем. – Когда Игнат и Алиса уехали? – спросил он у Дианы. – Четыре дня назад, – ответила лучница, зевая и потягиваясь. – Детка, ты ниче не попутала спросонья? – процедил Псарев сквозь зубы. Невская уселась по-турецки прямо на снегу. Она начертила пальцем несколько полосок. – Это тест на беременность? – хмыкнул Пес. – Сам ты тест на беременность, – огрызнулась Диана. – Это дни. Группу Воеводина отправили через сутки после вашего отъезда. Это было три дня назад. Из шалаша выбралась Алиса. Она слышала только самый конец беседы и решила высказать свою точку зрения. – Это аномалия, – сказала Чайка, присаживаясь рядом с мужем. – Ой, спасибо. Прям сразу все стало ясно. – Борис скривился так, словно разжевал кусок лимона. Игнат промолчал, но на друга посмотрел хмуро. Псарев очень не любил, когда Алису обрывали, тем более так грубо. – На Ладоге творится какая-то чертовщина, – терпеливо объяснила Чайка. – У меня были галлюцинации. Я видела зайцев с косами… Невская прыснула в кулак. Сталкеры переглянулись и дружно улыбнулись. Лишь Игнат сохранил невозмутимый вид. – Захару мерещилась регулировщица с флажками. Водителю, Михалычу, привиделся тонущий грузовик. А Купол этот… – Какой купол? – спросил Бадархан. Но Пес лишь отмахнулся. Мол, расскажу – не поверишь. – В общем, мы с тобой попали во временную аномалию, – подвела итог Алиса. – Проторчали там в два раза дольше, чем думали. – Бред… – фыркнула Диана. Но остальные были настроены не так категорично. – Все может быть, – заметил Будда с философским видом. – Елагин остров – тоже аномальная зона. – Короче, все это фигня. – Молот решительно встал на ноги. – Какая разница, сколько дней прошло… Важно другое. Еще немного – и мы тут окочуримся с голодухи. – Перспектива хреновая… – вздохнула лучница. – О! Нам не привыкать, – усмехнулась Чайка и нежно обняла мужа. Игнат рассмеялся и прижал жену к себе. Бадархан ушел, чтобы в последний раз понаблюдать за периметром. Борис велел ему не задерживаться, вернуться через час. К этому времени они должны были приготовиться уходить. Долгие сборы не требовались – те запасы, что имелись, были исчерпаны. Но был и плюс: они уходили налегке, без лишнего груза. Лена приняла новость об отступлении с радостью. Ей давно осточертело бессмысленное сидение в лесной чаще. Диана закусила губу, вытерла рукавом набежавшую слезинку. Но и она смогла смириться с мыслью об уходе. Все-таки бункер совсем недавно стал для лучницы родным домом, она не успела прикипеть душой к этому месту. Полчаса спустя все было готово. Отряд построился на полянке. Все, кроме дикаря, надели лыжи, так что передвигаться по снегу им предстояло с относительным комфортом. Оружие сталкеры держали наготове. Оставалось дождаться Бадархана – и можно было выдвигаться. – Сгоняй за ним, Лен, – приказал Борис Лене Рысевой. Но в этот момент азиат сам показался на полянке. Он очень спешил, глаза Будды беспокойно бегали по сторонам, дыхание со свистом вырывалось изо рта. – За тобой че, гонятся? – спросил с удивлением Молотов. Пес на всякий случай снял с плеча ружье. Рысева вскинула автомат. Будда энергично замотал головой. – Там… Там люди на просеке… – выпалил он, слегка отдышавшись. – Гражданские. Умирают они, короче. * * * С момента, когда ворота промзоны захлопнулись за спинами изгнанников, прошло всего полчаса. А Жанна уже начала сомневаться, не совершила ли она фатальной ошибки, направив товарищей по несчастью на просеку. Теплой одежды и обуви не было почти ни у кого. Люди, не привыкшие ходить по снегу, постоянно падали. У многих были проблемы со здоровьем, они и по ровному месту ходили с трудом. Сейчас несчастным приходилось пробираться сквозь сугробы. В кромешной тьме помогать упавшим было нелегкой задачей. – Тише, не кричите! – умоляла медсестра товарищей по несчастью. Без толку. Ее разношерстный «отряд» шумел и жаловался. – Куда мы идем, зачем? – кричали на Жанну со всех сторон. – Надо возвращаться! Вдруг пустят обратно? – Эти нелюди? У которых одно слово: «пр-р-риказ»? – огрызалась Негода. – Не надейтесь, не пустят. Не для того нас выгоняли. Но ее уже не слушали. Скорбная процессия остановилась. Тут и там звучали возгласы: – Назад, идем назад! – Идиоты, они перестреляют нас! – надрывая глотку, кричала Жанна. Пять человек остались стоять на месте, прислушавшись к ее призывам. Остальные поплелись обратно в сторону промзоны, оглашая окрестности стонами и бранью. Вскоре все звуки стихли. Медсестра упала на колени и закрыла лицо руками. Плакать сил не было. Кричать она больше не могла, начисто сорвала голос. Могла лишь надсадно хрипеть в пустоту: – Придурки! Куда? Вас перебьют, как свиней… Минут десять Негода и те пять человек, что остались с ней, вслушивались в ночную тишину. Потом со стороны промзоны раздался ружейный выстрел. За ним второй, третий. Над лесом зазвучал лающий голос, усиленный рупором: – Назад! Назад, я сказал. Иначе – огонь на поражение! Над кронами деревьев скользнул луч прожектора, и снова наступила темнота. – А я предупреждала… – просипела Жанна, сплюнула в снег сгусток мокроты и с трудом поднялась на ноги. – Идемте, – сказала она, – надо им помочь. – А может, ну их? Сами виноваты, – ответил один из ее спутников. – Не. Я так не могу. – Негода решительно зашагала по снегу, притоптанному множеством ног, обратно. Вскоре впереди она услышала шорох шагов, вздохи и проклятия. Изгои возвращались. – Слушаем меня! – Хотя голос Жанны звучал хрипло и надтреснуто, слушали ее гораздо лучше, чем раньше. Стоило ей заговорить, как все тридцать с лишним человек, что ковыляли по снегу, сразу замолчали. – Назад дороги нет. Только вперед! Не знаю, что нас ждет впереди. Но позади – смерть. За мной, – последние слова Негоды утонули в надрывном кашле. Тяжко опираясь на плечо ближайшего из товарищей, медсестра зашагала вперед, навстречу неизвестности. Небо постепенно светлело. Ночная мгла отступала. Самое таинственное и опасное время суток закончилось. Наступавшее утро несло с собой новый день и новые надежды. Жанна старалась не задумываться, куда и зачем она ведет своих пациентов. Ответа на этот вопрос у женщины не было. Да, ходили слухи о поселках на берегах Ладоги, где еще теплилась жизнь. Но даже если бы слухи эти были правдивы, что толку? Местные жители не станут кормить толпу невесть откуда взявшегося сброда. Прогонят в лучшем случае. А то и перебьют всех. Негода не пускала эти мысли в голову, заставила их умолкнуть. Она не имела права впадать в панику или испытывать лишние сомнения. Вперед, и только вперед – таков был сейчас ее девиз. В лесу заметно рассвело. Солнце последние годы почти не баловало людей своим светом, и все же его лучи проникали сквозь облачный покров. День и ночь, как и в прежние годы, сменяли друг друга в бесконечном круговороте. Люди спотыкались и падали меньше, чем ночью, во мраке. Но все равно изгои продвигались вперед очень медленно.