– Да уж прилично их там. Пятерых снял, – солгал подставной снайпер, – Справляюсь пока, помощи не требуется. – Извиняй, помощь лишней не бывает, – ответил фашист и зарядил «Винторез». Рудольф лишь усмехнулся. Второй фашист закончил осмотр и сказал, что парень уже отбросил коньки. – Это ты как, по пульсу определил? – с усмешкой спросил Рудольф. Фашист проигнорировал вопрос и занял позицию вместе с товарищами. Теперь было необходимо снять этих двух. Как повезло с моментом, что нападение пошло со стороны улиц. Теперь церковь была окружена, и фашисты рассредоточивали силы на два фронта. Рудольф сделал вид, что отошел отбивать улицы, а сам, зайдя за спину, пустил по два патрона каждому фашисту. Одному они прошили затылок, другому – спину, чуть пониже шеи. Теперь, без снайперов, фашисты были обречены. По началу атаки с улиц внизу началось месиво. Фашистов били с двух сторон, поддержка отсутствовала, и захват монастыря был лишь вопросом времени. Пару раз рядом с Фрицем пролетали шальные пули, или нападавшие приняли его за врага, в любом случае он притворился раненым и спрятался за укрытием. В мгновение ока нападающие проникали в монастырь, обрекая фашистов на поражение. Когда количество защитников было минимально, а офицер был взят в плен, фашисты прекратили бессмысленную оборону. «Фриц», убедившись, что штурм прошел успешно, встал, отряхнулся и пошел искать товарища. «Рудольф» уже спускался по лестнице. Фашистский офицер недоумевал, как это его люди могут так спокойно разгуливать, когда территория под контролем врага, но до него быстро дошло: – Дезертиры! – сквозь зубы процедил он. – Крысы продажные! – Почему ж сразу продажные? – усмехнулся «Фриц», – Мы и не были за вас никогда! – Емельянов! Дружинин! – послышался приглушенный противогазом окрик. Майоров искал своих подчиненных, благодаря которым штурм стал существенно легче. – Я! – отозвался Егерь. – Я! – отозвался Емельян. Кодовые имена фашистов им были уже ни к чему. – Отличная работа, – поблагодарил Майор, – Орден перед вами в долгу! – Товарищ Майоров, – к Майору подошел один из нападавших командиров, – Можно считать, что Ганза больше ничего не должна Ордену? – Да. Передайте благодарность начальству. Без вашей помощи не захватить нам эту крепость! Можете её себе оставить. Нам она ни к чему. Глава 18. Затишье перед бурей Прошла уже неделя, как Вадим безвылазно лежал, освобождаясь от действия вируса. Сказать, что было тяжело – ничего не сказать. Первое время организм с трудом воспринимал препараты, помогающие излечиться от зависимости. От первых приемов то и дело болела голова, все тело ныло, а пару раз его и вовсе стошнило кровью. Такое себе исцеление. Но зависимость потихоньку слабела, приступов больше не наблюдалось, и Вадим пошел на поправку. Одно дело – принимать препараты, и совсем другое – усидеть на одном месте. Пока товарищи в течение недели выходили на пару-тройку заданий, Вадим умирал от скуки. Усидчивым человеком, как показала практика, он не был. Приходили пару раз Емельянов с Егерем, рассказывали о чем-нибудь, в карты перекидывались, и на этом посещение заканчивалось. Недавно вот, рассказывали товарищи, Сретенский монастырь у фашистов отбили. Емельян говорил, что Орден даже запросил помощи у Ганзы. Ну, а после захвата все награбленное рейховцами поделили, крепость же оставили на плечах ганзейцев. В мире происходила движуха, а в лазерете царила скука мертвая. Чтобы хоть как-то коротать время с пользой, Вадим выпросил у Дока несколько книг. Док сначала не желал делиться своей, как он говорил, «великой библиотекой», но, спустя десяток попыток, сломался и принес пациенту четыре тома «Войны и мира». Естественно, такого объема тома за неделю осилить невозможно, да и Вадим читателем был так себе, но это всё же лучше, чем просто лежать на койке, скрестив лапки на груди и пялясь в потолок... Поначалу читать было трудно, все-таки слог у Толстого был тяжелый, но со временем Вадим приноровился, и за пять дней осилил первый том с многочисленными иноязычными фразами. Лев Толстой так подробно описывал пейзажи, действия и мысли своих героев, что Вадим видел всю картину, словно живое кино. Особенно ему понравился типаж Андрея Болконского, его манера речи и, вообще, он сам как персонаж. А от описания сражений у читателя в палате поплыла голова (…первая колонна марширует, вторая колонна марширует …). Все мелкие детали рекогносцировки на местности французов и русских полков создавали в воображении точную детальную картину подготовки сражений. Порой Миронов даже мечтал увидеть все своими глазами, особенно русский лес на поле битвы. До того живописно воспринималось описание эфемерных пейзажей, что глаза разбегались. Интересно, что-то осталось от Бородино? Так, за чтением, прошла неделя. *** Вадима выпустили только благодаря тому, что за его высвобождение взялся сам подполковник. Да и кости парню не мешало бы размять, засиделся он на одном месте. Док все же решил, что выписывать пациента рано, но идти против воли начальства не рискнул. Сразу после выхода из лазарета Вадим пошел к Василевсу – негоже начальство заставлять себя ждать. Юноша зашел в кабинет подполковника. Там – всё то же самое. Точно такая же атмосфера серьезности и воинственности: за рабочим столом сидит сам командующий, встречая гостей своей лысиной – старик в работу погружен. – Товарищ Подполковник? – тихо спросил Вадим, оказавшись в кабинете, – Миронов по вашему приказанию прибыл. Василевс медленно поднял взгляд, отложил ручку и снял очки. – Садись, – кивнул подполковник на стул перед собой. – Я должен кое-что тебе сказать. Вадим послушался приказа и сел перед военачальником. Василевс сидел, глядя в одну точку. Взгляд его был тяжел, что-то тяготило его. После минутной паузы он начал говорить: – Ты как, нормально? Во взвод вернуться готов? – Вадим кивнул. – Вот и славно. Тебе, должно быть, Дружинин с Емельяновым рассказали, что Сретенский монастырь взят под контроль? Замечательно. По взятию этой… «крепости» мы также заимели военнопленных. Одним из них был офицер довольно приличного звания. Немного надавив на него, мы выяснили, что заброшенная станция ?Сретенский бульвар? сейчас отстраивается, как стратегически важный пункт обороны Рейха. Догадываешься, к чему я клоню? – Хотите взять его? – предположил Вадим. Василевс кивнул, – А, разрешите обратиться, товарищ Подполковник, почему Орден влезает в дела группировок Метро и так враждует с Рейхом? Я раньше думал, что… – Мы бы не лезли, играй Рейх по правилам, – перебил его подполковник, – Обычно, когда какая-либо из крупных группировок овладевает каким-нибудь стратегически важным объектом, это докладывается Совету. Ну, или, как минимум, Полису. В целях предосторожности. Сам посуди, отчитались, что вот заняли такой-то объект, в таких-то целях, и всё. А сейчас вот, без докладов, гадай: на кой чёрт станция им понадобилась? Они там обоснуются, а потом ударят. И, привет, война! Оно нам надо? Поэтому мы бьем на опережение. Нечего от установленных правил отходить, обо всем докладывать надо! Чтобы взять ?Бульвар?, нам требуется большое количество бойцов. Всеми рейнджерами я не располагаю, но, как минимум, для атаки большинство собрать – в моих силах. Полковник Мельник вон, так вообще, Метро-2 нашел. Туда бойцов перенаправляем сейчас. Новый дом нашелся, да ещё какой! – Василевс увлеченно информировал бойца, отвел взгляд, представляя мысленно объемы легендарного Д-6. – Сил Ордена хватит на то, чтобы захватить станцию? – спросил Вадим. – Нет, – вернувшись в реальность, сказал подполковник, – Не хватит. Нас всего-то не более полторы сотни набирается, а тут – захват целой станции. Причем, по данным пленного офицера, на Бульваре преимущественно находится Железный легион. Лучшие из лучших. Поэтому мы и запрашиваем в очередной раз помощи у Ганзы. Красные и так силы Рейха на фронтах отвлекают, но обещали напор увеличить. Может, и перебросится часть Железного легиона обратно. Нам же легче. Слыхал, что этот самый Железный легион в отместку Ганзе на Новослободскую напал? – Как, на Новослободскую? – подивился Вадим, – И что? Удачно? – К счастью, нет, – попытался успокоить подопечного Василевс, – В целом захват не удался. Командовал штурмом, как выяснилось, Штурмбанфюрер Вольф, твой старый знакомый, как я понимаю. Честно признаться, военный гений. Прорвал оборону, прошел на станцию, на этом все и закончилось. Чудом отбросили на старые позиции, не иначе. – И что там? – продолжал расспрашивать Вадим, – Много погибших? Они станцию хотели захватить? – Погибшие, безусловно, есть – ответил Василевс, – А вот насчет захвата… Думаю, скорее хотели покарать за их помощь нам. Мирных жителей косили очередями, кто под горячую руку попадался. А теперь Фюрер так вообще не отвечает, послов не пропускает. Странно все это. Вадим занервничал. На Новослободской проживал Захар со своей семьей. Жив ли его сводный брат? Чтобы это выяснить, необходимо было отправиться прямиком на атакованную станцию. – Разрешите мне немедленно отправиться на Новослободскую, – обратился к подполковнику Вадим, – У меня там родственники… Надо узнать… – У тебя будет шанс о них расспросить, – пообещал Василевс. – Сталкеры и солдаты Новослободской жаждут отомстить фашистам. И мы поможем им в этом. Отобьем Сретенский бульвар совместными силами. В Ордене объявлена мобилизация. Я составил список человек, кого отправляю на этот бой. И ты в нем значишься. По состоянию здоровья воевать способен, Миронов? – Вадим кивнул, – Тогда отправляешься вместе с парнями. Всего вас идет пятьдесят человек ровно. Это придел моих возможностей, остальных отправлять Полковник запретил. Отправляетесь по кольцу на Курскую, и уже оттуда – прямиком в бой. Все детали обговорите на месте. Майоров будет вами командовать. В арсенале берешь все, что посчитаешь нужным. Вопросы есть? – Никак нет. – Тогда свободен. Как оказалось, на фронт уходят почти все рейнджеры, которых знал Вадим: его друзья Егерь с Емельяном, вечный командир Майор, товарищ и брат по оружию Медведь, так малознакомый Кривой, закрытый и серьезный Обусов, и недавно известные Еж с Филином. Остальных Вадим не знал. Когда юноша вернулся к себе в казармы, его друзья уже вовсю собирались в бой. Снаряжение было совершенно другое, баллистические бронежилеты, шлемы с забралами. Места для легких броников, по большей части предназначенные для защиты от радиации, и тактических шлемов не было. Все было на полном серьезе. Вадиму выдали точно такое же снаряжение, как и у остальных, а плюсом дали новый, ещё не известный Миронову автомат, SIG SG 550. На самой же станции проходила спешная погрузка оружия, патронов и даже щитов на дрезины. Отбытие ожидалось с минуты на минуту. Майор построил бойцов в три шеренги, пересчитал людей и произнес речь: – Вот и дошло дело до масштабного кровопролития в Метро, и Орден не останется в стороне! Фашисты начали несогласованные действия, заняли несколько стратегических пунктов, не обмолвившись ни словом, и напали на мирную станцию наших союзников! Думаю, этого уже достаточно, чтобы покарать их. Действуем на упреждение удара. Медленно, но верно, фашисты заносят свой железный кулак, а мы ударим первыми! Не бывать войне в метро! Если Рейх так хочет настоящих боевых действий, то пусть получает их на своей же территории! Бойцы! Наше призвание – защищать жителей Метро! Так защитим их от фашистской нечисти! Ведь если не мы – то кто?! Доложить боеготовность! – Товарищ Майор, все отделения построены, дрезины загружены, – доложил замком, – Мы готовы к выходу. – Готовы ли вы сражаться до самой смерти?! – спросил Майор солдат. – Так точно! – взревела платформа раскатистым эхом. – К погрузке приступить! – распорядился Майоров, и бойцы пошли загружаться на конвой. *** Лишь только к концу дня, миновав все станции Кольцевой линии, рейнджеры прибыли на Курскую. Боевые единицы Ганзы уже были на месте в ожидании войска союзника. Как сказал Медведь, Ганза набрала примерно полторы сотни людей, а также в её распоряжении была бронированная дрезина с тараном. – Ещё офицер тот, которого в церкви взяли, – рассказывал Медведь, – Нам полную схему Сретенского бульвара дал. Ну, как там все обустроено, какие уровни обороны. А окапались они там серьезно, я тебе скажу. В середине станции у них ДОТ (долговременная огневая точка) стоит с двумя станками. Для профилактики ставили, как раз на такой случай. Так что, ждут они нас. Вот мы Ежа и напрягли, чтобы он нам взрывчатку такую соорудил, что ДОТ с землей сравняет. Вот он и сделал дистанционную. Эй, Еж, покажи свое творение. Еж кивнул и достал из рюкзака толстую пачку с кнопками и проводами. – Это моя гордость, – хвастался очкастый инженер (именно из-за схожести с Ежиком из «Смешариков» его так и прозвали), – Нигде такую не найдете. Взрывная мощь – как у трех танковых снарядов. – Станцию-то не разнесет? – спросил Вадим. – Этого я гарантировать не могу, – улыбнулся Еж, – Зато смотри, даже взрывать жалко! Я тут дистанционное управление подрывом поставил, подкинем им подарочек, да на кнопочку нажмем. Такой салют будет, что не позавидуешь фашистам. – А если навернется твоя система? Не сработает сигнал? Тогда что? – А на этот случай предусмотрен таймер. Если нажать сначала эту кнопку, а потом на красную, то лампочка отсчитает пять секунд, и бомба рванет. А чтобы дистанционный режим активировать, достаточно нажать лишь красную. Лампочка просто непрерывно гореть будет. Настраивал неделю я все это, так что, пожалуй, это мое лучшее творение за всю жизнь! По рассказам товарищей Еж был самый, что ни на есть, гений. И водить умел, и чинить, моторы к жизни возвращать, а в конструировании разных приколюх ему не было равных. Вот, только, бойцом он был никаким. Стрелять умел, в цели попадал, но на задания его редко посылали. Ещё бы, такого гения на вес золота никто терять не захочет! Всё время на базе сидел, да изредка на бронированной пожарке десант высаживал. Плотность людей на Курской была большая. Гражданские толпились, глазея на солдат. Когда все уже расположились по палаткам, Вадим отправился искать своего брата. Если он выжил. Сначала он подошел к костру, у которого сидела команда ганзейцев. – Здорова, мужики! – поприветствовал он. Ганзейцы оглянулись, и каждый кивнул в знак взаимности. – И тебе не хворать, рейнджер! – встал один из них, – На кой пожаловал? – С Новослободской есть кто? – спросил Вадим. – Парни, Новослободская здесь сидит? – спросил у своих ганзеец. – Не, с Комсомольской я, – сказал один. – Я с Проспекта Мира, – послышалось вдогонку.