— Звучит серьезно, — ответил я. — О, ничего особенного. — Я не был бы так уверен. Как только начнешь говорить с родителями, у тебя появятся невинные свидетели. — Нет. Он хочет, чтобы я с ними познакомилась потому, что они очень старые. — Как и сабля Карла Великого, но я же не каждую девушку хочу взять с собой в Вену, чтобы посмотреть на этот раритет. — Все не так, как ты думаешь. Но, конечно, именно так все и было. Так всегда случается. Через четыре недели я получил тисненное золотом приглашение на их свадьбу в Оксфорде и больше ни одного из них не видел. Позже фрау Вайтендорф сказала мне, что они собираются жить в Каире, — Рэнкину предложили преподавать английский язык в университете. Я, конечно, был рад за них, особенно за Розу, и не в последнюю очередь потому, что в моей жизни по-прежнему была Бригитта. По крайней мере я так думал. Но однажды, подобно Орфею, я оглянулся, ожидая увидеть Эвридику, и обнаружил, что та исчезла. Бригитта написала мне письмо, в котором пыталась объяснить, почему прекращает наши отношения; она даже предлагала встретиться и поговорить, но я не видел в этом смысла. Трудно не принять близко к сердцу подобное письмо: «Мой дорогой Берни, Мне нелегко писать это письмо, милый, но я должна прекратить с тобой встречаться ради собственного душевного равновесия. Звучит как преувеличение, но это так, могу тебя заверить. Поначалу было интересно находиться рядом с тобой, потому что ты необыкновенный человек — ты ведь об этом знаешь? — и не только в силу своего призвания. С тех пор как я побывала в морге и столкнулась с реальностью того, что ты делаешь изо дня в день, я все время думала: кто ты, что ты, как ты зарабатываешь на жизнь. Ты, конечно, предостерегал меня от похода в то ужасное место, и сейчас я жалею, что у меня не хватило здравого смысла послушать тебя. Полисмена всегда нужно слушать. Но, боюсь, моя духовная независимость взяла верх. По сути, город платит тебе за то, чтобы ты спускался в ад и возвращался назад. Но ад — лишь крошечное слово. Для большинства людей полицейский морг на Ганноверштрассе — врата в то место, которое они не могли и даже не должны были представлять. В иной, дьявольский мир. Но для тебя ад — гораздо больше, чем просто слово. И то, что это делает с тобой — то, что это должно делать с твоим разумом, — заставляет меня содрогаться. Я просто не верю, что ты можешь находиться среди этого ужаса без того, чтобы к тебе не прилипло что-то замогильное. Вроде призрака или, возможно, ангела смерти. И больше всего меня пугает то, что ты даже не осознаешь этого, любовь моя. Я уверена, когда ты начал сильно пить, считал, что это наследие войны, но для меня сейчас это больше похоже на последствия того, чем ты занимаешься. Того, что ты — детектив, расследующий убийства. Если бы я сказала обо всем этом лично, ты бы мило улыбнулся, возможно, пошутил, а потом сказал, что я слишком остро реагирую, — ты слишком учтив, чтобы назвать меня истеричкой. Что ж, улыбку можно изобразить, но нельзя подделать то, что в твоих голубых глазах, Берни. Глаза говорят о том, что тело человека способно скрыть. Твои глаза, как окна автомобиля, — переход между двумя мирами. Вот ты смотришь наружу из одного мира, а вот я из другого заглядываю внутрь и все сильнее боюсь того, что увижу у тебя на заднем сиденье. Когда я смотрю на тебя, Берни, вижу глаза, которые за полчаса до этого могли видеть женщину с перерезанным горлом или мужчину с пробитым, точно грейпфрут, черепом. В любом случае что-то ужасное. Более того, я чувствую это так, будто сама там была и все видела. Глаза, настолько привыкшие к насильственной смерти, теперь смотрят на меня, и мне становится не по себе. А шутки… Сейчас я понимаю, откуда они берутся. Думаю, если бы ты не шутил, то закричал бы. Возможно, ты даже сам этого не понимаешь. Я посоветовала бы тебе уйти из полиции, и немедленно, пока еще есть шанс на нормальную человеческую жизнь, но мы оба знаем, что я зря потрачу чернила: ты хорош в своем деле, я это вижу. А люди остаются людьми, даже если их лица рассыпаются. Так говорит Брехт. Зачем бросать то, что у тебя хорошо получается, из-за того, что какая-то сверхчувствительная женщина, которую ты повстречал и которая была к тебе неравнодушна, решила, что дальше может быть только хуже? Так и будет. Мне очень жаль. Если хочешь, мы можем увидеться и поговорить, но ты должен знать, что я много размышляла, прежде чем взяться за перо и бумагу, и мое решение окончательное. Очень люблю, твоя Бригитта». — Знаешь, тебе стоит написать книгу о том, каково быть детективом, ангел, — произнес я вслух призраку Эвридики. — У тебя это звучало почти интересно. С метафизической точки зрения. Письмо я сжег. Не то чтобы я раньше ни одного не получал, и полагаю, прежде чем выйдет мое время, появятся другие. Никогда не забывай, всегда заменяй — первое правило человеческих отношений. И двигайся дальше — это самое важное. Вот почему позже я позвонил жене Фрица Ланга: — Теа, это Берни Гюнтер. Я хотел спросить, не могли бы мы снова встретиться за ужином. У меня есть несколько отличных идей для вашего сценария. Примечания автора Бернхард Вайс с семьей бежал из Берлина за несколько дней до того, как в 1933 году канцлером Германии стал Гитлер. Вайс переехал в Лондон, где завел типографию и открыл канцелярский бизнес и умер в 1951 году. В его честь названы привокзальная площадь на станции «Фридрихштрассе» и площадь на Александерплацштрассе[65]. Все члены «Шрадер-Вербанд», описанные в начале книги, при нацистах получили важные посты, и не в последнюю очередь Артур Небе, который командовал эсэсовской айнзацгруппой на Украине, уничтожившей около 40 000 евреев. Его послевоенная судьба остается, в некотором роде, загадкой. Эрнст Геннат оставался в Крипо до самой смерти в августе 1939 года. Смерть Фриды Арендт так и не была официально раскрыта берлинской полицией, ее дело по сей день не закрыто. Альберт Гжесинский бежал в Швейцарию в 1933 году. Автору неизвестно, поехала ли с ним Дейзи Торренс. Он умер в Нью-Йорке в 1948 году. Ее судьба автору неизвестна. Двойной убийца Бруно Герт до конца жизни оставался в Берлинской психиатрической клинике. Берлинский морг был построен на месте старого холерного кладбища больницы «Шарите». Длина главного смотрового зала составляла двадцать пять метров. Тела выставляли на три недели, затем городские власти хоронили их в гробах, которые берлинцы называли «Nasequetscher» (носодробилка). Позже морг был закрыт для публики: поскольку нацисты несли ответственность за большинство убийств в Берлине, они, возможно, хотели понадежнее скрыть свои преступления. Георг Гросс был одним из ведущих художников веймарского течения дадá. Его работы, уже не говоря о внешнем виде — он действительно ходил по городу в костюме ковбоя, — вызывали у консервативно настроенных берлинцев неприязнь. Вот его собственные слова, и они во многом объясняют, почему нацисты сочли его работы дегенеративными и запретили их: «Мои рисунки выражали мою ненависть и мое отчаяние. Я рисовал пьяниц, блюющих мужчин, мужчин, грозящих кулаком луне… Я рисовал мужчину с выражением ужаса на лице, смывающего кровь со своих рук… Я рисовал поперечный разрез доходного дома: в одном окне было видно, как мужчина избивал жену; в другом — двое занимались любовью; из третьего свисал человек, его тело облепляли мухи. Я рисовал солдат без носов, калек с похожими на клешни стальными протезами. Я рисовал одетый как новобранец скелет на медицинской комиссии для прохождения воинской службы. А еще я писал стихи». Он эмигрировал в США в 1933 году, вернулся в Берлин в 1956 году, где и умер в 1959-м. Теа фон Харбоу была немецкой сценаристкой и женой режиссера Фрица Ланга. Среди ее работ — сценарии к фильмам «Доктор Мабузе», «Метрополис» и «М». Они с Лангом развелись в апреле 1933 года, вскоре после прихода Гитлера к власти. Возможно, к этому имеет какое-то отношение тот факт, что Теа была лояльна к новому режиму. После войны ее заключили в тюрьму и подвергли денацификации. Умерла она в 1954 году. Фильм «М» был выпущен в мае 1931 года; прообразом главного детектива, инспектора Карла Ломанна, стал Эрнст Геннат. Тео Вольф оставался редактором газеты «Берлинер Тегенблатт» до 1933 года, когда нацисты взяли ее под свой контроль. Издание было окончательно закрыто в 1939 году. Вальтер Гемпп возглавлял пожарную службу Берлина во время поджога Рейхстага в феврале 1933 года; в марте 1933 года его уволили за предположение, что к пожару приложили руку нацисты. В 1937 году Гемппа арестовали и обвинили в злоупотреблениях. Его отправили в тюрьму, где он был задушен в камере. Крупнейшими преступными группировками Германии были «Гроссер Ринг», «Фрайер Бунд» и «Фрай Верейнигунг»; все они входили в состав более крупного синдиката под названием «Среднегерманское кольцо». В клубе «Синг-Синг» действительно был электрический стул; нацисты закрыли клуб в 1933 году. Премьера «Трехгрошовой оперы» состоялась в Театре на Шиффбауэрдам 31 августа 1928 года. Несмотря на первоначально плохой прием, она имела большой успех и была показана почти четыреста раз в течение следующих двух лет. Но и Брехт, и Вайль были вынуждены покинуть Германию в 1933 году. Лотте Ленья тоже покинула Германию в 1933 году; она и Вайль оставались вместе до 1933 года, после развелись. Но вновь поженились в Нью-Йорке в 1935 году, их брак продлился до смерти Вайля в 1950 году. Лотте Ленья умерла на Манхэттене в 1981 году. Отто Дикс был другом и современником Георга Гросса; его работы, пожалуй, еще более стихийные: некоторые напоминают Гойю в его мрачной манере. Он тоже считался дегенеративным художником и был вынужден покинуть Германию в 1933 году; вернулся только после войны и умер в Баден-Вюртемберге в июле 1969 года. «Кабаре Безымянных», которое напоминает мне о шоу «Поп Айдол» и обо всем, что связано с Саймоном Коуэллом, было закрыто в 1932 году. * * * notes Примечания 1 Барон, маршал Франции и алхимик, участник Столетней войны, сподвижник Жанны д’Арк. Был арестован и казнен по обвинению в серийных убийствах. Послужил прототипом для Синей Бороды. 2 Унтер-ден-Линден — один из главных и самый известный бульвар Берлина. 3 Абитуром в Германии называют самую высокую степень школьного образования. 4 Социал-демократическая партия Германии.