Вместе с непроницаемостью к Терграну вернулась неприступность. Встречая меня у двери, он сдержанно поздоровался, ничем не выдавая своих эмоций. В Норгхаре и то было больше чувств. А мне сейчас жизненно необходимо было зацепиться хоть за что-то, чтобы начать разговор. В конце концов я решила воспользоваться старой женской хитростью и споткнулась, выходя из лифта. Тергран мгновенно подхватил меня под руку. — Осторожнее. — Спасибо, капитан! — Я добавила в голос проникновенности, выражая искреннюю благодарность. Вальцгард кивнул, но ничего не ответил. — Скажите, вы сопровождали меня каждый день после того, как мы вернулись из Зингсприда? Он кивнул. — По тому же графику, что и до отъезда? То есть посменно? — Да. — А в прошлую субботу меня тоже сопровождали вы? — Нет, моя смена началась после обеда в воскресенье. Упс. Ладно, зайдем с другой стороны. — Вы и ваш напарник докладываете ферну Норгхару обо всех моих перемещениях? Раз в неделю? Раз в день? — Эсса Ладэ, о чем вы сейчас пытаетесь меня спросить? — Тергран остановился и нахмурился. Если выражаться прямо, то спросить я пыталась следующее: неделю назад я в не совсем вменяемом состоянии вышла из клуба под ручку… хотя я смутно помню, как вышла из клуба… в общем, я вышла из клуба с Гроу, села к нему во флайс, а потом исчезла в его квартире до утра. Не то чтобы я не думала, что не смогу все объяснить Рэйнару… Хотя нет, как раз об этом я и думала. Точнее, только об этом и думала после того, как попрощалась с Аргастель. Если вспомнить, как он отреагировал на мою встречу с Хейдом, общение с Вэйларом по видеосвязи и приватный разговор с Гроу в ложе, вывод напрашивается только один. Ему ни о чем не известно. Пока. — Просто хотела знать, отчитываетесь ли вы ферну Норгхару о выполненной работе. После истории с Арилин холодность начальника службы безопасности вполне объяснима. Вполне возможно, что он промолчал из-за случившегося с Энтаром или перед поединком, но теперь… — Ферн Норгхар не имеет к нам ни малейшего отношения. Мы подчиняемся напрямую местру Халлорану как главнокомандующему. — О… — Мы ничего ему не докладываем, эсса Ладэ, у нас немного другой профиль. В наши обязанности входит вас оберегать, в чем вы имели возможность убедиться, а не сообщать о подробностях вашей жизни. Вальцгард сверкнул глазами и указал мне в сторону флайса. — Нас ждут. Казалось, он искренне оскорбился в своих чувствах. Настолько, что мне даже стало стыдно, и в то же время я вздохнула с облегчением. Если Норгхар ни о чем не знает, у меня есть все шансы самой поговорить с Рэйнаром и все ему рассказать. Или не рассказать. Я глянула на вальцгарда, он вышагивал мрачный, как снеговая туча. — Капитан, я не хотела вас обидеть. Просто стало интересно, как обеспечивается моя безопасность. — Вы сомневаетесь в моей компетентности? Да что же мы обидчивые-то такие. — Нет, я просто… — Прошу. Я села во флайс, а когда туда забрался «снеговик» Тергран, в салоне ощутимо похолодало. Покачала головой и легко коснулась его руки. — Не обижайтесь. После того, что случилось, я немного волнуюсь. Не каждый день на меня нападают бойцовские виары, понимаете? Тергран снова окинул меня пристальным взглядом. — Не беспокойтесь. Подобраться к вам кому бы то ни было удастся только через мой труп. Сказано это было настолько серьезно, что я окончательно уверилась в отсутствии у вальцгарда чувства юмора и решила оставить эту тему. Тем более я уже узнала все, что мне было нужно, теперь осталось только решить. Рассказать. Или не рассказать. Всю дорогу до дома Лэм посматривала на мобильный, но он не подавал признаков жизни. Даже подруга на сообщение не ответила. Я написала, что уже еду и она может собираться. Только потом вспомнила, что Валентен и верхняя магистраль снова в моем распоряжении, поэтому времени у нас теперь в два, а то и в три раза больше. Ну и хорошо, останется, чтобы выпить кофе и пообщаться на тему… Совет Лэм сейчас будет очень кстати. Не выпуская из рук телефон, покусывала губы. И когда шла к дому, и когда поднималась на лифте. И… — Свадьбы не будет. Наверное, это немного не то, что распорядительница хочет услышать от невесты за два часа перед встречей с ведущим церемонии и решающим забегом по салонам в поисках платья. Поскольку Лэм развернулась и ушла на кухню, мне не оставалось ничего другого, как закрыть за собой дверь, выпутаться из куртки, снять обувь и идти следом. Несмотря на обеденное время, на столе обнаружилась только высокая черная чашка и множество сипроновых[3] платочков, скомканных и разбросанных по всем поверхностям. Глаза у Лэм были красные, хотя ни разу за все время нашего знакомства я не видела Лэмерти Долливан плачущей. А еще я ни разу в жизни не видела ее без укладки. Даже когда ночевала у нее, она выходила из комнаты со струящимися вдоль лица блестящими гладкими прядями, но сейчас ее волосы напоминали пушистые спиральки. — Лэм, что случилось?! — Ничего, — отрезала она и потянулась за чашкой, но я ловко перехватила ее, заглянула внутрь и поморщилась, этому кофе было даже не два часа. — Ничего? Поскольку ответа не последовало, я спрыгнула со стула и отправилась мыть чашку. А заодно варить кофе, потому что подругу срочно нужно приводить в порядок и вытряхивать из ее головы всякие идиотские мысли. Это мне можно идиотские мысли думать, а Лэм не положено, у нее свадьба. Да она вообще образец взвешенных решений и здравомыслия! Что могло произойти со вчерашнего дня между ней и Дрэйком… нет, не так. Что вообще могло случиться между ней и Дрэйком? — Можешь не стараться, — донеслось ядовитое из-за спины, когда я зарядила кофемашину. — Все равно я с тобой никуда не поеду. — Почему? — повернулась к ней. — Потому. Саркастический тон однозначно говорил о том, что Лэмерти Долливан заняла глухую оборону. — Лэм, серьезно. Я звонила тебе вчера, и все было в порядке… — В порядке? — Подруга вихрем взвилась со стула, отчего куча платочков взмыла в воздух, и они закружились, как осенние листья в парке. — Если я не ною и не жалуюсь каждые пять минут, как некоторые, это еще не значит, что у меня в жизни все просто отпад! — По-твоему, я ною и жалуюсь? — По-моему, тебе на меня наплевать! Лэм рванула к выходу, но когда я попыталась ее перехватить, бросила на меня разъяренный взгляд. Шлепанье босых пяток по плитке заглушил настил в гостиной. Хлопнула дверь. А я повернулась и принялась собирать листочки. То есть платочки. Сбросила их все в мусорное ведро, вытащила из настенного шкафчика небольшой поднос и заглянула в холодильник. Полки были пусты, только на центральной посередине стоял жбан с замороженным кремом… точнее, с уже не замороженным, потому что его полагалось хранить в морозилке. Белую жижу с сиреневыми разводами и хрустящими шариками я спустила куда положено, покосилась на окно и вдруг поняла, чего не хватает. На кухне на одной из декоративных полочек всегда стоял миниатюрный рояль. Эту точную копию инструмента, на котором играл Дрэйк, ему подарил в знак признательности кто-то из завсегдатаев его первого клуба. Именно после этого у него дела пошли в гору, и пианист считал его своего рода талисманом удачи. Сейчас рояля на полочке не было, значит, и остальных вещей Дрэйка в квартире — тоже. А я умудрилась это прозевать. Открыла еще один шкафчик, к счастью, соленые крекеры никуда не делись. Их высыпала в вазочку и водрузила на поднос рядом с кофе. С таким хлипким арсеналом направилась в спальню, толкнула дверь плечом. — Можно? С кровати не донеслось ни звука, поэтому я осторожно поставила нехитрый перекус на тумбочку и присела на край постели.