— Северин, мне так жаль, — Лили обняла её. — Я знаю, как вы с ней были близки. Северин кивнула, пытаясь впитать тепло и силу своей подруги. Лили продолжила. — Ты едешь домой? — Выезжаю сейчас же. Лили кивнула, не задавая лишних вопросов. — Тебе что-нибудь нужно? — Нет, я в порядке, — хуже фразы в этой ситуации сложно придумать. Она не в порядке. Теперь Северин поняла, что такое на самом деле боль в душе. Проблемы с Максеном, стресс из-за учёбы — всё это было неважно. Она потеряла близкого человека, который был рядом всю её жизнь. Иногда ей казалось, что ей всё ещё восемь. Летние каникулы она проводила на ферме у бабушки и дедушки. Целый день гуляла на улице, каталась на старых маминых велосипедах или играла в переодевания с бабушкиными туфлями на каблуках. Позже, когда солнце садилось, они собирали помидоры. Она помогала бабушке выбирать лучшие овощи. Для бабушки любые помидоры, которые выбрала Северин, были лучшими. Они собирали их, мыли, а потом болтали, сидя за столом на кухне. Бабушка разрезала помидор и давала половинку Северин, убеждая ее посолить свою половинку. Бабушка говорила, что так вкуснее. Она была права. Взрослея, Северин стала понимать, что бабушка была права во многом. Наверное, большинству людей эти моменты показались бы мелкими и незначительными. Но когда эти воспоминания накапливались, создавали страницу за страницей, они стали важной частью Северин, сделали её тем, кем она является. Это нечто большее, чем просто потеря. Лили приняла короткий ответ Северин и отошла. — Позвони мне позже, подруга. Северин печально улыбнулась. — Хорошо. Колючий ветер больно ударил Северин по заплаканным щекам. Она натянула пальто и уставилась на свою тень на земле. Она чувствовала себя одинокой. Прямо сейчас никто не смог бы попасть в её крохотный мирок. Рядом с её тенью возникла ещё одна, высокая. Северин присмотрелась к ней. Слёзы лились по её щекам и падали на пальто. Рядом с ней стоял Тайер. Он жив и дышит. Северин хотелось вернуться обратно и продолжить беспокоиться о вещах, которые никогда не были важными. Чувства тяготили её. Ей хотелось рухнуть на землю. Северин не готова принять эту новость. Тайер протянул к ней руку. Северин уставилась на тень, которую его рука отбрасывала на землю. Она протянула ему руку, а потом и сама подошла к Тайеру. Его губы были сжаты, он стоял рядом с ней, закрывая от неё дверь и защищая её от ветра. Она чувствовала себя защищённой. Северин хотелось остаться здесь, рядом с ним. — Я слышал ваш с Лили разговор, — его голос звучал хрипло. — Мне очень жаль, Северин. Его слова прозвучали осторожно. От этого её слёзы полились ещё сильнее. Она перестала пялиться на его тень и повернулась к нему. Северин посмотрела на его лицо. Оно требовало, чтобы она не прятала боль. Тайер протянул руку и вытер её слезу. В его прикосновении чувствовалась поддержка, и Северин еле сдержалась, чтобы не прильнуть к нему. Он торопливо притянул её к груди. Северин благодарно прижалась к нему. Она плакала, а его руки крепко обнимали её. Единственный человек, от которого она не ждала утешения, сейчас держал её в объятьях, пытаясь унять её боль. Прекратив плакать, она подняла взгляд. Его лицо находилось очень близко к её. Его губы изогнулись в печальной улыбке. — Я могу проводить тебя к Максену, если хочешь. Северин показалось, что так правильно. Она кивнула и прильнула к Тайеру. Он обнял её за плечи, и они пошли через кампус к Максену. — Лили говорила, вы были близки? Северин судорожно вздохнула. — Мы с ней всегда были близки. Мы с мамой много времени проводили с ней и с дедушкой. Она всегда была частью моей жизни. — Я любил своего дедушку, — признался Тайер. — Да? — спросила Северин. Он пытается. Его усилия смягчили её сердце. Он посмотрел на неё и ухмыльнулся. — Да. Он был высоким и сильным. Но с детьми он всегда был очень добр. Я часто катался с ним на комбайне. — Он был фермером? — спросила Северин. — Блэйк, я вырос в Миссури. Чем ещё он мог заниматься? Северин улыбнулась, они приближались к классу Максена. — Давно он умер? Тайер крепче обнял её. — Около восьми лет. — Ох. — Я не пытаюсь расстроить тебя ещё больше. Я просто хочу сказать, что понимаю, как тебе больно. Но все будет хорошо, Северин, — он придвинулся ближе. Северин увидела в его глазах своё отражение. — Всё будет в порядке. — Спасибо, Тайер, — прошептала Северин. Он кивнул, уткнулся носом ей в волосы и глубоко вдохнул. Если бы Северин позволила, он бы, наверное, никогда её не отпустил. Постепенно Тайер делал так, что ей становилось невозможно держаться от него подальше. Он отодвинулся и вытер влагу с её щёк. — Я оставлю тебя с Маком... ты в порядке? — Я в порядке, — ответила Северин. Когда он пошёл прочь, Северин захотелось пойти за ним. С ним она чувствовала себя лучше, с ним она обо всём забывала. Северин вошла в кирпичное здание и легко нашла Максена. Он, как обычно, сидел впереди. Ей не понадобилось много времени, чтобы привлечь его вниманием. Он заметил её и повернулся. Она жестом показала ему выйти, и он коротко кивнул. — Все в порядке? — Мне придётся уехать домой на пару дней. — Что случилось? — Моя бабушка умерла. Я должна быть рядом с мамой. — Сев, мне жаль. Я хотел бы тебе чем-нибудь помочь, — он обнял её. Он ничем не мог помочь. Он отстранился. — Я позвоню тебе позже, хорошо? — Пойдёшь обратно на занятия? — Хочешь, пойду с тобой в общежитие? — Нет, — Северин медленно попятилась. — Скоро увидимся. Ладно? — Северин! — Максен позвал её по имени. Северин оглянулась. — Мне жаль. Мне, правда, очень жаль. Северин не знала, связано ли его сожаление с её бабушкой. ГЛАВА 24 Пасмурные дни просто предназначены для похорон. Кому нужно залитое солнцем небо, если умер твой любимый человек? За нами бабушкино последнее пристанище, перед нами — лимузин. Северин крепко держала за руки маму и тётю Рейчел. «Она в лучшем мире». Северин сбилась со счёта, сколько раз им говорили подобное. Это слабое утешение; никто не знает, как лучше выразить свои соболезнования, но легче от этого не становится. Когда она скользнула в машину вслед за мамой, её платье коснулось коленей. Когда машина тронулась, мама сделала глубокий вдох.