– Как давило? – спросил Скайлар. – С того момента, как мы встретились в кинотеатре, мне казалось, что я знаю тебя всю свою жизнь. – Именно. Мы потрясающе провели время. А потом это прекрасное свидание. Казалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. И я вдруг начала беспокоиться, вдруг я все испорчу? – Другими словами, ты так боялась все испортить… что все испортила? – Я знаю, это сложно понять. Я была в ступоре. Это как… боязнь сцены. Скайлар приподнял солнцезащитные очки, убирая пряди со лба. Его зеленые глаза были сверкающими и ясными. – Ты могла хотя бы позвонить, – сказал он. – Ты прав. Я должна была это сделать. Но после того, как я струсила, мне было слишком стыдно. С каждым днем становилось все труднее решиться… Если бы ты знал, через что я прошла в своей жизни, ты бы понял, почему я иногда становлюсь такой. – Может, тебе нужно рассказать мне об этом? – Расскажу, – сказала Тесса, – Но нужно время. Она наблюдала за его лицом. Что-то внутри призывало прикоснуться к нему, поэтому она взяла его руку в свою, сплетая их пальцы. Она чувствовала хрустящие песчинки на его ладони. – Если ты простишь меня и позволишь загладить свою вину, я обещаю, что больше не сделаю ничего подобного. Клянусь. – Это не передо мной ты должна заглаживать свою вину. А перед моим дедушкой. – Я сделаю все, что потребуется. – Ты любишь танцевать? – спросил он. – Танцевать? Скайлар улыбнулся. – Ты поймешь. За шестьдесят один день до Дедушка Скайлара, Майк, жил в доме теплого серого оттенка в центре Маргейта. Он был эксцентричным человеком, и любил делать всего несколько вещей: готовить, слушать бейсбольные матчи по радио, но больше всего – танцевать. Он был замечательным танцором, который оттачивал свое мастерство годами практики, с самого детства. К сожалению, танцевать Майку становилось все сложнее из-за макулярной дегенерации[31]. Он начал терять зрение после того, как его тридцатидевятилетняя жена, бабушка Скайлара, умерла от лейкемии. Сначала Майк думал, что проблемы с его глазами вызваны горем. «Я не хочу видеть мир без нее», – говорил он в перерывах между приступами плача. Но зрение Майка продолжало ухудшаться, и мама Скайлара отвезла его к специалисту в Филадельфию, который сообщил плохие новости. У Майка было прогрессирующее заболевание глаз, от которого не существовало способов излечения. Пять лет спустя Майк потерял 80 процентов своего зрения, и юридически он был слеп. У него не было выбора, кроме как приспособиться к этой новой реальности. Сначала он переставил мебель в доме, чтобы не натыкаться на предметы. Он прикрепил точки Брайля к предметам в кладовой, чтобы не перепутать соль с сахаром. И у него была помощница по имени Розария, которая навещала его раз в неделю и приносила продукты и аудиокниги из библиотеки. Перед ужином Скайлар предупредил Тессу, чтобы она готовилась к представлению. «Он любит танцевать. Это то, что дает ему возможность жить дальше». И, в подтверждение слов Скайлара, как только они закончили есть десерт, Майк повел Тессу и Скайлара из столовой в гостиную. Тесса была очарована тем, как легко Майк передвигался по дому без трости. Скайлар объяснил, что Майк прожил в этом доме больше тридцати лет и прекрасно помнил расположение каждой стены, каждого дверного проема и каждой ручки шкафа. В гостиной Майк предложил Скайлару и Тессе сесть на диван, который он назвал «местом любви». Он свернул персидский ковер, покрывавший пол, и прижал шерстяной рулон к стене. Затем нажал кнопку воспроизведения на кассетном проигрывателе цвета киви, стоявшем на каминной полке. Из крошечных динамиков мгновенно вырвался хор гудков. Это была старая песня в стиле свинг, та музыка, которую слушали люди в 1940-х годах. Их версия хип-хопа. Майк начал танцевать. Он был шокирующе грациозен для семидесятилетнего человека, и Тесса видела восторг на его лице, когда он исполнял свою обычную комбинацию чечетки и чудаковатых джазовых движений. Скайлар сидел рядом с Тессой на диване, держа ее за руку и украдкой поглядывая на ее реакцию. Сначала Тесса беспокоилась, что Майк может врезаться в мебель или опрокинуть вещи. Но у него, казалось, было интуитивное пространственное восприятие своего окружения. Он совсем не выглядел дезориентированным или способным причинить себе вред. Вскоре она просто наслаждалась зрелищем. В этот момент зазвонил мобильный Скайлара. Он взглянул на экран. – Это папа, – сказал он. – Ответь ему, – сказала Тесса, – Не переживай за меня. Скайлар чмокнул ее в щеку, затем уединился на кухне. Когда Тесса снова повернулась к Майку, его рука была протянута к ней. – Давай, маленькая леди, – крикнул он, – Ты не жила, если не пробовала танцевать мамбо! Тесса на самом деле не очень любила танцевать. По правде говоря, ее желудок был набит ростбифом с картошкой от Майка. Но она хотела быть вежливой, поэтому встала с дивана и заняла свое место рядом с ним на импровизированном танцполе. – Хорошо, – сказал Майк, – Следуй за мной… Левая нога вперед… левая нога назад… затем пауза. Тесса повторила его движения левой ногой. – Теперь, – продолжил Майк, – то же самое с правой ноги… Правая нога вперед, правая нога назад, пауза. Тесса быстро повторила движения. Вскоре Майк притянул ее ближе, и они начали танцевать мамбо вместе. – Я слышу твои шаги. У тебя идеальное чувство ритма, – сказал он, подбадривая ее. – Только потому, что у меня лучший партнер по танцам, – весело ответила Тесса. Когда песня подошла к концу, Майк отпустил Тессу и встал смирно на деревянном полу, запыхавшись. На его лице светилась жизнерадостная улыбка. Явно готовый сесть, Майк протянул руку за спину, нащупывая подлокотник своего кресла. – Я держу вас, – сказала Тесса, сжимая его локоть и направляя его к креслу. – Вам нужно что-нибудь еще, Майк? Может, немного воды? – Нет. Прошу, садись. – Он указал на диван, и она села обратно. Наступила тишина, Майк продолжал тяжело дышать, словно старый пес, пришедший с долгой прогулки. – Еще раз извините за прошлую неделю, – сказала Тесса. – Клянусь, обычно я держу свои обещания. Майк помахал рукой в воздухе. – Забудь об этом. Я сказал Скайлару, что единственные девушки, в которых стоит влюбляться, – это девушки с изюминкой. С этими словами Майк указал на место над камином. Глаза Тессы проследили за его пальцем до огромной черно-белой фотографии, висевшей на стене. Это была свадебная фотография покойной жены Майка. Она была в атласном платье цвета слоновой кости, которое, казалось, таяло на изгибах ее тела. – Она была великолепна, – сказала Тесса. На лице Майка промелькнула гордость. «Я всегда говорю людям, что она причина того, что я ослеп. Все эти годы смотрел на эту великолепную девушку. Слишком много красоты для одной пары глаз». – Вы, должно быть, очень по ней скучаете. – Вы знакомы с Э. Э. Каммингсом[32]? – С поэтом? – спросила Тесса. – Да. Очень хорошо. Э. Э. Каммингс однажды описал горе как войну между воспоминанием и забвением. Прежде чем Тесса ответила, она услышала громкий голос Скайлара, доносящийся с кухни. Она не могла разобрать, что он говорил, но голос звучал напряженно. Когда Тесса снова повернулась к Майку, она увидела, что он был обеспокоен. – Развод родителей дается ему нелегко, – сказал он. – Развод? – удивленно спросила Тесса, – Он никогда ничего не говорил о разводе. Он сказал мне, что они налаживают отношения. – Они еще официально не подали заявление. Я думаю, они пытаются втянуть в это Скайлара. – Не понимаю. Если они не хотят быть вместе, почему этого хочет Скайлар? – Это хороший вопрос, – сказал Майк, – Посмотри на это с другой стороны: когда ты растешь с родителями, которые не ладят, именно так ты себе и представляешь отношения. Но когда ты растешь так, как рос Скайлар, с родителями, которые были влюблены друг в друга со старших классов и у которых были крепкие отношения, можно ли винить себя за ожидание того, что все всегда будет солнечно и радужно? Тессе вдруг вспомнился их первый разговор в кинотеатре. Она считала, что самые запоминающиеся любовные истории заканчивались печально. Скайлар был другого мнения. И теперь Тесса знала, почему. – Многие люди не понимают, что за любовь приходится платить – сказал Майк. – О? – сказала Тесса, – И чем же? Майк ухмыльнулся. – Я боюсь, что это то, чему каждый должен научиться сам. Скайлар вернулся в гостиную. Улыбка на его лице казалась непривычно натянутой, как будто он не хотел, чтобы Тесса и Майк знали, что он был расстроен. – Все в порядке? – спросила Тесса.