Она умчалась в столицу и не прислала ни единой весточки с тех пор. Возможно, не хотела бередить мои душевные раны. – Новости о правителе. Здесь написано, что всех князей пригласили во дворец на церемонию приветствия будущей императрицы. – Свадьба? Как достало сил вымолвить это слово? Князь почесал указательным пальцем подбородок и снова перечитал сообщение. – Полагаю, – задумчиво протянул он. – Обычно именно она следует за представлением. Четкого приказа явиться не было, как и официального приглашения на нашу семью, но я намерен поехать. Мне показалось вдруг, его намерения связаны не со свадьбой, а с одной очень своевольной и непокорной кошкой. – Давно не был в столице, – рассуждал Алист, чему-то задумчиво улыбаясь, – так что явимся без приглашения, пусть посмеют задержать. Собирайся, Миланта. Обреченно, спотыкаясь на каждом шагу, я побрела в свою комнату. Украшенная к великому празднику столица всегда выглядела невероятно красиво. Я даже успела немного отвыкнуть от ее великолепия и мягкого климата, от тепла и светлых улиц, от яркой зелени и разнообразия красок. Жители радостно приветствовали приезжих, бросали на богато убранные кортежи цветы и разноцветные лепестки. Я ехала верхом позади Таира и даже не плакала. Все слезы были пролиты с момента, как князь объявил о готовящейся свадьбе, и уже иссякли. Прежде полагала, что со временем будет становиться легче, но пока вспоминать Кериаса с меньшей болью не выходило. Не знала, как смогу встретиться с ним. Однако с кем мне действительно хотелось увидеться, так это с отцом, которому послала сообщение о поездке в столицу. Хотя он по-прежнему не отвечал на вопросы, касательно моего происхождения, отговариваясь тем, будто не может доверить подобные сведения бумаге, нашего свидания я ждала с нетерпением, как и встречи с Эвелин. Я испытывала горячую благодарность к магине за то, что защитила меня буквально ценой собственной жизни, хоть и совершенно напрасно. Ради кого? Ради сына? Но ведь ему я теперь не нужна. Он давно удовлетворил тягу к шаане, получил, то, чего добивался столько времени, и устроил мне спокойную обеспеченную жизнь под защитой целого княжеского рода. Успокоил совесть, снял с себя все обязательства. Жаль, что я не могла ответить тем же и забыть его также легко. В этот раз ворота дворца оказались распахнуты настежь, а не как во время приезда кандидаток в фаворитки. Сейчас и ситуация в империи изменилась. Осваиваясь в Иннеи, я сделала вывод, что личной ненависти и неприязни у Алиста, великого князя, к Кериасу нет. Дело касалось именно политики и прав на престол. Однако теперь, когда император объединил под своей властью большинство княжеств, оставаться в стороне и выказывать недовольство становилось все опаснее. Пожалуй, это было ещё одной из причин, почему Алист решился поехать на праздник. И пусть наши имена не были указаны в пригласительном письме, но на воротах гордого правителя холодного и неприступного княжества, окруженного увешанной оружием охраной, и его детей пропустили, как только удостоверились в подлинности родовой печати. Во дворце нас приветствовали согласно занимаемому положению. Провели в роскошные гостевые спальни, каждому выделили для помощи слуг и рассказали о программе торжественного вечера. Я устроилась на кровати, пока служанки хлопотали, распаковывая тяжелые дорожные сундуки с моими платьями. В Иннеи до сих пор предпочитали использовать старинные проверенные вещи, которые в столице давно вышли из моды. Даже наряды княжны выглядели более тяжелыми и старомодными, скрывавшими очертания фигуры под многочисленными складками, в отличие от платьев дворцовых модниц. Но я не спорила. Полагаю, мужчина, которого следовало называть моим отцом, испытал бы приступ искреннего негодования, увидев, например, наряды фаворитки или иное творение волшебницы Амели. Одна из девушек, представившаяся моей личной горничной (слуг в поездку мы не брали), предложила помочь снять слишком теплый наряд. Пока она хлопотала вокруг, я вдруг с тоской вспомнила Кэти. С ней мы тоже не виделись долгое время. Я регулярно общалась с девушкой посредством писем и всегда подписывала их прежним именем, а она, в свою очередь, докладывала о положении дел в благотворительном центре, отмечала рост числа меценатов и покровителей, говорила о том, что коллекция книг растет, налаживаются связи с библиотеками по всей империи, а фонд помог уже многим талантливым соискателям обрести подходящую работу. Кэти была поглощена этой суетой и, кажется, искренне любила свою должность. Ей она подходила намного больше, чем место обычной горничной. – Вы желали бы отдохнуть, леди? – Да. Кругом полным-полно людей. Повсюду сверкают разноцветные огни, формируя потрясающие украшения. Кажется, в них добавлена магия, поскольку гирлянды светятся и переливаются сами по себе. Везде прекрасные цветы, а на отдельно стоящих столах угощения. Толпа радостно гомонит, и придворные осматривают с любопытством прибывших во дворец гостей. Ни императора, ни его избранницы пока нет. Светлейший князь медленно проходит по зале и то и дело останавливается поговорить с кем-то, попутно представляя нас троих каждому собеседнику. Мне все больше не по себе от растущего внутреннего напряжения, хотя и князь, и братья полны спокойствия и чувства собственного достоинства. – Ты что-то бледна, Миланта, – наконец, замечает мое состояние Алист. – Хочешь присесть? – Если не возражаете, я бы желала устроиться возле того окна, подальше от толпы, и немного перевести дух, пока праздник не начался. – Конечно, – он благосклонно кивнул, а я ускользнула на другой конец залы и устроилась в неприметной нише, на низком диванчике. Как оказалось, я не одна искала здесь покоя. – Извините, что потревожил, – улыбнулся мужчина, подошедший на пару минут позже. Я вскинула голову и зажала ладонью рот, удерживая крик: – Папа! – Миланта! – отец упал на диван, словно ноги подкосились. – Папочка, как же ты здесь? – Доченька моя! – отец обнял за плечи, а я дышала глубоко-глубоко и быстро, сдерживая жжение в глазах и не давая слезам пролиться. – Я пришел на праздник, чтобы увидеть тебя. Мой друг помог получить приглашение через старых знакомых. – Почему ты не отвечал на мои вопросы, папа? – Я мог рассказать обо всем только при встрече. – Князь здесь. Он же, наверное, увидит тебя и узнает. Ты служил ему прежде? – Никогда не встречался с ним, дочь. – Как так? Зачем же ты увез его ребенка, как не с целью спрятать от врагов? – Миланта, – отец крепко сжал мои руки и заговорил так тихо, что только я могла слышать. – Ты моя дочь. Я сам принял тебя на руки, когда ты родилась. Моя прелестная жена подарила мне не менее чудесную девочку. И никогда бы я не выдал чужого ребенка за своего. Уж тебе бы, по крайней мере, открыл правду. – Но… Князь искренне считает иначе и ритуал показал… Мои слова заглушила громкая музыка. Все мгновенно рванулись в сторону дверей, выстраиваясь вдоль прохода. Я тоже подскочила на ноги, но пробиваться к Алисту уже было поздно. Слишком много людей столпилось там, окружив князя со всех сторон и не позволяя мне разглядеть прибывшего владыку. – Кериас дор Харон амон Монтсеррат, правитель империи Монтерра! – объявил зычный голос мажордома, и шепотки стихли, торжественная тишина повисла кругом, а я стояла за спинами людей и видела лишь голову шагавшего по проходу императора, его черные волосы и сверкающий золотой венец. Потом владыка поднялся по ступеням, обернулся и величественно опустился на трон. Я перестала дышать, разглядывая его с жадностью, до рези в глазах силясь рассмотреть малейшие изменения во внешности. Отец тихонько отошел, затерявшись среди других гостей, а я даже не сразу заметила. – Приветствую вас, – кивнул императору вся толпа склонилась в поклоне, а у меня колени сами подогнулись. Мажордом вышел на центральное место, встал в изножье трона и объявил: – Желая выразить почтение к владыке, на вечер прибыл великий князь Антории с сыном и дочерью. От толпы тотчас отделился сухонький старичок, которого под руки вели тоненькая девушка лет шестнадцати и рослый, но худощавый парень, не старше двадцати лет. Я даже успела удивиться, откуда у старика такие юные дети, а мажордом уже объявил следующих. Одно за другим назывались княжества и выходили вперед их правители, а император приветствовал каждого. Я не отрывала взгляда от его лица, оставаясь невидимой за спинами людей. – Миланта, – мое плечо сжала ладонь Таира, – вот ты где. Идем, отец сказал, что тоже нас представит. – Зачем? Может, не надо? Как я могу спокойно стоять перед ним? А если не выдержу, разревусь и позорно убегу из залы? – Он сказал, что князья Иннеи не прячутся за спинами других. Пусть нас не приглашали, но мы имеем право присутствовать здесь наравне с остальными. И снова меня обрекли на пытку. Я бросила затравленный взгляд в сторону двери и попыталась отыскать глазами своего настоящего отца. Как теперь объяснить князю, что произошла роковая ошибка? – Миланта, – Алист слегка сжал плечо, – дай свою руку. И он пошел сквозь толпу уверенно, неотвратимо, а братья шагали за нашими спинами. – Великий князь Иннеи с сыновьями и дочерью, – подобно громовому раскату провозгласил мажордом, а у меня сердце ушло в пятки. Поднять глаза я так и не осмелилась, привалившись к Алисту и только таким образом устояв на ногах. Поклонилась, когда и он склонился в поклоне, и услышала знакомые, насмешливо тягучие нотки: – Рад видеть вас лично, князь. – Исключительно ради этого счастья я и приехал в столицу. Кажется, Кериас даже фыркнул, сдерживая смех, хотя позади раздались возмущенные шепотки шокированных подобной наглостью придворных. – Вы прибыли с достойной охраной, – парировал император, то ли намекая на тридцать воинов, сопровождавших князя всю дорогу и вместе с ним явившихся во дворец, то ли подразумевая двух рослых княжичей, застывших по бокам от отца. – Мои сыновья, – строго следуя этикету, представил князь, – Олистер и Таир. – Весьма достойные молодые люди. Юноши почтительно поклонились. – А кто это нежное создание, не смеющее поднять глаз на императора? Люди тихонько посмеивались за спиной, но я не поддалась на провокацию. Сил не хватило. – Моя дочь, Миланта. Она очень застенчива, как и подобает юным леди. – Очарован. Приличествующее ситуации слово сладким ядом пролилось в мои уши. Произнесенное тягуче лениво, с мурлыкающей интонацией, оно прозвучало манерно и вместе с тем обольстительно. Я вдавила ногти в ладони, снова поклонилась, а ноги дрожали. Как только не затрещала ткань белоснежного платья, в юбку которого я вцепилась со всей силы? Даже смешно, что Алист выбрал белый оттенок. Я явилась к императору, обряженной в цвет чистоты, и предстала перед лицом мужчины, забравшего мою невинность, в облике непорочной девы. Меня потянули за локоть, а мажордом продолжил объявлять другие имена, но в голове уже так шумело, что ни идти без подсказки, ни говорить, ни тем более делать что-то самостоятельно, я оказалась не в состоянии. Кажется, именно Таир принес бокал с чем-то, обжегшим горло. Когда я поперхнулась и подняла взгляд на юношу, он легкомысленно пожал плечами и весело ответил: – Мне показалось, это поможет лучше воды, сестренка.