И почему все так стараются меня напоить, стоит лишь разволноваться больше обычного? Его поступок напомнил сразу и об отце, и об Эвелин, которую я тут же увидела. Она стояла неподалеку и беседовала с князем. Алист буквально расцвел на глазах, о чем-то спрашивая немного смущенную кошку. Почувствовав мой взгляд, Эви повернула голову и улыбнулась мягко, искренне и чуть сочувственно, словно мысленно желала продержаться до конца. – Господа, – мажордом громко стукнул о мраморный длинной тростью три раза, привлекая всеобщее внимание. – Сегодняшний вечер станет самым торжественным событием, поскольку именно сегодня светлейший владыка представит верным подданным будущую императрицу. Я быстро прижала к губам бокал и осушила в три глотка, заслужив одобрительное хмыканье княжича. Только эта поддержка и огненный горький напиток совсем не помогали справиться с болью. В зале повисла тишина, плотная, почти осязаемая. Мне казалось, все вокруг слышали, как сильно колотится мое сердце. Кериас медленно поднялся с трона. – По традиции, – начал он, – выбор невесты происходит задолго до официального представления ее будущим подданным. Сперва отец соглашается отдать руку своей дочери, затем обговариваются все пункты соглашения и подписывается соответствующий договор. К сожалению, юные девы обо всем узнают в последний момент. Возможно, чтобы будущая императрица не умерла от счастья и дожила до объявления помолвки. Придворные весело посмеивались, а в моей голове, разгоряченной алкоголем, зрел план великой мести. Я, кажется, задумала покушение на самого сильного мага в империи. – Так и в этот раз были соблюдены все условия. А теперь позвольте представить мою невесту, дочь великого княжеского рода. И он вытянул руку и повернул раскрытой ладонью вверх. В мгновение ока оказавшийся за моей спиной Алист, вдруг крепко ухватил за локоть, потащил вперед, минуя застывших людей, утянул вверх по ступеням и положил мои пальцы на ладонь владыки. Что? Я отказывалась понимать происходящее, я не могла так стремительно проходить сквозь барьеры совершенно различных эмоций, от тоски и боли до принятия невероятной кружащей голову реальности, а уж остаться в сознании и устоять в мире, перевернувшемся с ног на голову, оказалось выше моих сил. Алист подхватил или сам император, или они вдвоем, не дав мне скатиться по ступенькам. Только, кажется, Кериасу придется выбрать другую невесту, поскольку нынешняя все же умерла от счастья. Плохо и муторно ощущать на себе последствия длительного обморока. Давно же я не теряла сознания. А хуже всего то, что теперь сложно понять, император действительно объявил меня своей избранницей или это привиделось? Ветер колыхал занавески, заглядывая в раскрытое окно, а по ту сторону в свои права вступила ночь. Долго я проспала и, видимо, пропустила весь праздник. Душа рвалась и трепетала, подобно легкой ткани на ветру. Я была в таком состоянии, что хотелось либо безумно рассмеяться, либо поплакать от души, выскочить из комнаты и со всех ног бежать к Кериасу. Очутиться в кольце родных рук, прижаться, закрыть глаза и совсем-совсем раствориться в его объятиях. Люблю! Как же сильно я могу любить! Выбралась из постели и принялась искать накидку, поскольку в кровать меня уложили в одной сорочке. Укутавшись с головы до пят, осторожно выглянула в коридор. Сердце горело, мне нужно было вырваться из стен гостевой комнаты, иначе желание увидеть Кериаса могло задушить и заставило бы наделать непоправимых ошибок. Длинными переходами, которые изучила еще живя во дворце на правах фаворитки, я добралась до низкой дверцы и выскользнула в окутанный ночной тишиной сад. Прохладный воздух приятно овевал лицо и щекотал пылающие щеки, пробирался под плотную накидку и касался разгоряченного тела. Я устремилась вперед по дорожкам, пытаясь в этом бездумном беге остудить внутреннее пламя, и остановилась, тяжело дыша, лишь услышав мерное журчание фонтанов. Вон она, статуя фейри, серебрится в лунных лучах, и водяной полог падает вниз расплавленным серебром. Я вышла с узкой дорожки к центральной чаше и стала оглядываться кругом с затаенной надеждой. Сердце скакнуло и сладко замерло в груди, когда от глубокой тени, отбрасываемой одной из статуй, отделилась высокая фигура. – Миланта, – улыбнулся император. Казалось, этот голос мне снова снится, как и его облик и освещенное лунным светом лицо. – Наконец-то решилась посмотреть на меня, впервые за весь вечер? Дразнящие интонации тихого голоса, сверкающие глаза, тепло человеческого тела так близко. Во сне я не могла ощутить его. – Я надеялась, что увижу тебя, – признание вырвалось само, а Кериас провел по моей щеке ладонью, улыбнулся ещё мягче, ещё слаще, и голова пошла кругом. – Надеялась, что буду ждать тебя здесь? Я ждал. Мой Кериас! Обхватила его за плечи, судорожно вцепившись в шелковую рубашку. Он даже не переоделся после праздника. Наверное, ушел с вечера не в императорские покои, а сразу сюда. Обнял меня, наконец-то, прижал к груди, в которой гулко колотилось сердце. Я слушала его стук, желая, чтобы, подобно мне, Кериас сейчас потерял голову от счастья, позабыл обо всем, обжег поцелуями, прикосновениями, безумными срывающими запреты ласками, а он отстранился. Выскользнул из моих рук и приложил палец к губам. Улыбнулся чуть коварно, играючи и потянулся к пуговицам рубашки. Растерянно наблюдала, как падает на землю одежда, а обнаженный император разводит руки в стороны, запрокидывает голову, и лунные блики сперва целуют его кожу, а потом начинают путаться в серебристой шерсти огромного барса. Приблизившись, я с нежностью запустила в мягкий мех пальцы, ласково и с чувством легкого разочарования поглаживая красивого и сильного зверя. Я была счастлива видеть его, но хотела сейчас именно мужчину. А снежный кот боднул игриво лбом и повернул голову, словно приглашая садиться. Вцепившись пальцами в густую шерсть, я взобралась на его спину, прижалась к загривку и сжала кошачьи бока коленями. Он мягко скакнул вперед, и дух перехватило, вновь захотелось рассмеяться, ведь он был рядом, он пришел и ждал меня. И чуть позже я смогу выяснить все про этот вечер и событие, которое просто не могло мне привидеться. Пока я наслаждалась легким ароматом можжевельника, прижавшись щекой к теплой шерсти и обхватив мощную шею руками, барс привез меня на берег огромного озера в дальнем конце дворцового парка. Я и прежде забредала сюда, но вот к этому каменистому склону невозможно было подступиться. Слишком высоко. Кот же скакнул на один камень, затем на другой и спустился к кромке воде. Я крепко держалась, стараясь не соскользнуть с его спины. Снежный зверь замер на узком каменистом перешейке, где волны ласкали берег, а потом проскользнул вдоль отвесного склона, нырнул в темноту черного прохода, и самым невероятным образом мы оказались в волшебной пещере. Светлые боги, как здесь красиво! Я спустилась на землю и, раскрыв рот, любовалась светящимся лазурными кристаллами полукруглым пространством. Шепот плещущейся у входа воды звучал сказочной мелодией. Я обернулась к своему барсу, но на его месте уже стоял мужчина. Склонив голову, наблюдал за мной и выражением благоговейного восхищения на моем лице. – Я создал это для тебя, – обвел он пещеру рукой, отчего сладко-сладко сдавило сердце. И все разговоры потеряли свою ценность. Зачем говорить о чем-то в этот момент, когда он со мной, живой и настоящий. Мне требовалась лишь самая малость, убедиться, что волшебство не рассеется и мужчина напротив не исчезнет от моего прикосновения. Я дотронулась сперва до его щеки, потом кончиками пальцев погладила губы, а затем накидка и сорочка оказались вдруг на полу, а я спиной на мягкой подстилке в центре этого волшебного места. Обнимала своего мужчину, принимая яростные поцелуи с той же ненасытностью, с какой впускала его в себя, двигаясь в едином созвучном ритме. Очнувшись, не смогла отпустить. Тесно прижалась, закинув руку на теплое плечо и согнув ногу поверх его бедра, а он нежно поглаживал мое тело и чертил невидимые линии на плече, руке, на боку, и чуть щекотно проводил под коленкой. – Кериас, – я вдруг вспомнила, о чем важном стремилась рассказать, и приподнялась на локте. – Что? – промурлыкал он. Резко обхватил за плечи и повалил меня на себя, не дав отстраниться. – Ой. – Рассказывай. – Мне так… – Не ерзай, если хочешь поговорить. Я затихла, прижалась щекой к его плечу и, перешагивая пальчиками поверх груди, принялась объяснять, что вовсе не являюсь дочерью князя. – Отец не мог обмануть. Это какая-то нелепая ошибка, что магия рода вдруг сработала, а меня приняли и признали все главы кланов. Моя мать была обычной женщиной, как и мой отец. Они не благородного происхождения и никогда не были в Иннеи. Объясни, как ты смог проявить метку и зачем отправил меня к Алисту? Правитель Монтерры тихо рассмеялся, что заставило в недоумении вскинуть голову. – Не ошибка, Миланта, – ответил Кериас, очертив контур моего лица, – а спланированный и хладнокровный обман. Сговор, в который вступили светлейший император и великий князь. – Обман? – У князя нет дочери, только сыновья, но есть желание приблизиться к трону. Столько лет отношения с Иннеи оставались напряженными, а враги настойчиво разжигали и поддерживали эту вражду, по сути, раскалывая империю изнутри. Я вычислил всех, Миланта, послужив приманкой на том вечере, когда было совершено покушение. У меня даже сердце закололо от воспоминаний о его ранах, о промокшей рубашке и темноте подвала с запахом крови. – Не хочу вспоминать. – Я лишь поясняю, что заговорщиков не осталось, но это не означает, будто в будущем не появятся недовольные и жаждущие власти. Заключить договор с самым сильным родом в империи после Монтсерратов, заручиться поддержкой великого княжества, их соседей и союзников, – это было на руку нам обоим. Князь решился на подлог. Острие кинжала содержало в себе полость, заполненную кровью, легкое надавливание, и рисунок на твоей руке, который я сам поставил, оказался обведен по контуру не твоей, а настоящей княжеской кровью. Оттого запылала метка, оттого тебя признала магия рода. – То есть, – даже дыхание перехватило от грандиозности авантюры, – все это большой подлог? Я уперлась ладонями в теплую грудь, отстранилась, прогнувшись в пояснице и изумленно разглядывая поистине пугающего в своей расчетливости, безжалостности и хитрости Зверя. Моего Зверя. Он прижал крепче, не позволяя выскользнуть из капкана рук. – Всего лишь политика? – шепнула ему. – Мышка! – Кериас разжал ладони только затем, чтобы крепко обхватить мою голову и заглянуть в глаза. – Можешь называть политикой или иначе, как хочешь. Если судить с этой точки зрения, долг императора заботиться о своей стране. Долг стоит на первом месте, но я не смогу исполнить его, если рядом не будет единственной для меня женщины. Без тебя пусть вся страна катится в бездну. Так что суди сама, исполнил я долг или пошел на поводу собственных желаний. – Кериас, – я даже не знала, что сказать, – как же рискованно решиться на подобное и обмануть всех. Ведь могло не получиться, могло рухнуть в последний момент по несчастливой случайности. Высшие силы! – зачем ты пошел на это? – Потому что люблю. Все-таки сон? Ненастоящий, чудесный, но оттого грустный. Но просыпаться не желаю, никогда. Когда я заговорила после долгого молчания и спросила, как такое возможно, Кериас ответил с усмешкой: – Он тоже любил. – Вернон? – Я вспомнил момент гибели, видел твои глаза, пока умирал, и ощущал то, чего никогда не испытывал прежде. Освободившись от влияния граней, осознал, что успел полюбить. – Помнишь? Ты помнишь? Ты, Кериас или Вернон? – Я больше не разделяю, с момента, как стал единым целым, овладев тобой. – Кериас меня не любил. – Правда? – он улыбнулся, весело и дразняще, – кого же я любил?