– Наверное, потому что все еще надеюсь. Хотя это глупо, да? Ты даже женился на ней, и тебя не остановили наши клятвы. – Ана, – Кериас мягко придержал девушку за плечи и повернул лицом к себе, – хочу, чтобы ты поняла и избавилась от ложных надежд – все клятвы потеряли силу тогда, когда зверь сделал выбор. Связь между нами давно разорвана. Если ты поймешь, сможешь построить собственную жизнь. – Я не могу понять, Крис, не могу! Почему она? Чем лучше меня? Просто человек, даже не маг. Вы вместе уже несколько лет, но детей нет по-прежнему, и это радует. – Ана! – Да! Безмерно радует! Я не хочу врать, я не за тем приехала во дворец, чтобы оставлять между нами незаконченные фразы. Желаю раз и навсегда разрешить все это. Или ты не позволишь? – Позволю, – Кериас опустился в кресло, спокойно, почти без эмоций следя за взволнованной девушкой. – Почему, Крис, почему? – она опустилась на колени возле его ног, схватила мужскую ладонь с подлокотника и прижала к своей щеке. – Не стоит плакать, – расслышала я тихий голос императора. Он звучал проникновенно и успокаивающе. – Просто объясни мне, объясни, и обещаю, что повинуюсь, наконец, твоей воле и выйду замуж. – Что ещё объяснить? – даже не глядя на изображение, я знала, что Кериас в недоумении изогнул бровь. – Почему она? Ведь все шло замечательно, все было идеально между нами, а затем вдруг этот злосчастный отбор, и она появилась во дворце. Делая выбор между человеком и той, кто принадлежит к твоему магическому роду, как можно выбрать человека? Их век короткий, они подвержены болезням. А ты! Ты теперь самый сильный из магов! Разве у нее достанет энергии, что бы подарить жизнь твоему сыну, передать ему дар? Мне бы достало, Крис. В сердце больно укололо, очень больно. Я бы не рискнула описывать собственных эмоций в тот миг или просто разбираться в них, но мучительная тоска накатила удушливой волной. И хотя речь не предназначалась для моих ушей, цели она достигла. – Ана, я не вижу смысла объяснять. Поступки говорят сами за себя и выбор сделан. Для меня навсегда останется только Миланта. – Докажи это. Докажи ради того, что связывало нас прежде. Умоляю тебя. Просто помоги мне поверить, Кериас. Поддайся чувствам, физическому влечению. Выпусти из-под контроля притяжение, что всегда возникало между нами, с той первой встречи, когда ты приехал в город магов, желая найти Эвелин, и по дороге встретил меня. Никогда еще и никого мне не хотелось так сильно задушить, как Ану. За то, что искушала и играла на его слабостях. А я за эти годы успела позабыть о столь мерзком чувстве, как ревность, сердце ни разу не сжал страх потерять того, кто нужен больше самой жизни, но сейчас все накатило разом. – Доказать? – Поцелуй меня, по-настоящему, как раньше. И если не ощущу отклика, я уйду, выйду замуж, никогда больше не побеспокою тебя. Раз выбор сделан и его невозможно изменить, раз между вами установилась поистине редкая связь, что превратила ее в единственную в твоей жизни, то ничего не произойдет. Но если ты, как и я, Крис, почувствуешь благодаря нашему поцелую, что это не так, есть повод задуматься. Какой смысл держать рядом женщину, чье тело слишком слабо, чтобы выносить твое же потомство? Я думала, он сейчас скажет, что ничего не будет доказывать и прогонит ее наконец. Но Кериас вдруг резко поднялся, ухватил Ану за руку и рывком поставил на ноги, что бы тут же обхватить ладонями ее голову и склониться к губам. Мне захотелось немедленно разбить чуть расплывчатое отражение на стене и одновременно зажать руками уши. Сейчас она рассмеется и скажет, что не ошиблась в своих предположениях. Отстранился. Я видела, как он выпустил девушку и снова опустился в кресло, а она подняла к лицу ладони и всхлипнула. – Это, – Ана с трудом сдерживала рыдание, – это было иначе всегда, – ее голос осип и звучал почти шепотом. – У меня кружилась голова, подгибались колени, перехватывало дыхание. Все тело таяло, я ощущала, что твои губы дарят блаженство, а сейчас… почему ты так равнодушен сейчас? – Ты просила доказательств, Ана, – теперь его голос звучал холодно, растеряв мягкие нотки, вызванные радостью от встречи. – Но… – Это доказательство. Теперь черед за тобой. – Не на что надеяться, – она вздохнула так горько, что в любой иной ситуации я могла бы пожалеть девушку, но только не сейчас. – Прощай, Ана. Она отерла слезы, постояла еще секунду, глядя на него, плечи поникли. – Все-все в прошлом? Он не отводил взгляда и не опускал виновато головы, смотрел прямо, а голос звучал твердо, без тени сомнений. – В прошлом. – Что же, – я видела, ей трудно взять себя в руки, но она очень старалась, – тогда действительно прощай. У самой двери она еще раз обернулась напоследок. Голос прозвучал тонко и жалобно. – Навсегда прощай, Крис. Он повернул голову, а в тоне вдруг проскользнула нежность: – Желаю тебе счастья. Как порой может знобить от холода, так и от эмоций меня затрясло не хуже, чем от ледяного ветра. Хлопок в ладоши, и изображение померкло, а устройство тут же деактивировалось. Бывшая избранница предприняла попытку, но та не увенчалась успехом. Кериас просто, но совершенно категорично доказал, что для него я единственная. Однако и Анетт сказала правду – я слишком слаба, как его пара. До самого вечера мучилась этой мыслью, а когда пришла пора готовиться ко сну, отослала служанок, выбрала самую простую ночную рубашку до щиколоток, заплела волосы в длинную косу и устроилась на кушетке у окна. Ждала прихода императора и переживала, а когда он привычно бесшумно вошел в спальню, вздрогнула от неожиданности. – Миланта, – он улыбнулся, протянул ко мне руки, и, встрепенувшись, я соскочила на пол и даже пробежала несколько шагов, но на полпути резко затормозила. Хотя ужасно хотелось обнять мужа, которого не видела с самого обеда, но не решилась. Честно говоря, меня мучила совесть, а ещё пришло понимание, что Кериас наверняка узнает позже о моем поступке. Он всегда узнавал: по случайно брошенной фразе или иным образом, но был в курсе почти всех моих дел. Лучше рассказать сейчас, чтобы не обманывать и не усугублять ситуацию. На одном выдохе я созналась: «Я подслушала». Он сузил глаза, рассматривая меня внимательно, изучающе, разгадывая, что я умудрилась подслушать и, конечно, быстро догадался. Сложил на груди руки, оперся плечом о рельефную боковину незажженного камина и протянул вперед правую ладонь. Понурив голову, точно дитя, получившее строгий выговор, вытащила из-под подушки две металлические кнопочки, аккуратно снятые со стен, и положила на руку Кериаса. Он так сжал крепкий металл, который и маскировал магический фон, а еще защищал «начинку» от повреждений, что тот хрустнул под его пальцами. Император нечасто демонстрировал при мне свою силу, поскольку она реально пугала, но сейчас явно был не в восторге от моего поступка. Я точно индикатор могла ощущать его настроение и чувствовать покалывание напряжения в воздухе. – Еще и наблюдала? – не спросил, констатировал факт. Я покраснела до корней волос, но отчего-то выпалила: – Ты ее целовал! – прозвучало почти обвиняюще. – Всего лишь приводил доказательство. Тебе показать разницу между ним и настоящим поцелуем? Прозвучало чуточку угрожающе, и я на всякий случай отодвинулась к другому краю большущего камина. – Боялась, она наложит на тебя чары. Он слегка качнул головой, точно и злился, и недоумевал одновременно, а черная прядка упала на лоб. Я потянулась по привычке убрать, но вспомнила о собственной вине, тут же отдернула руку и приняла самый покаянный вид. – Мышка, я поражаюсь, как в тебе сочетаются эта невинность и умение совершать поступки, которых от тебя никто не ждет? – Извини. – Я слишком зол, что бы просто так извинить. – Обещаю, что больше не буду вести себя подобным образом. – Обещаний мало, они не помогают расслабиться, а мне нужно снять напряжение. И тут он сделал движение в мою сторону, а я отпрыгнула. Почудилось на миг, что сейчас поймает и отшлепает, словно маленькую девочку. Убегать от Кериаса я за все время, что прожила с ним, так и не научилась. Вечно попадалась на обманные уловки, а в итоге оказывалась в стальном капкане его объятий. – Начнем с разницы между поцелуями, а закончим снятием напряжения, – заявил император. – Кериас… Ни договорить, ни снова оправдаться не вышло. Потому что в моменты, когда я умудрялась разозлить, Кериас давал выход второй звериной сущности, бешеному напору и такой же неконтролируемой страсти. От нее ломило все тело, огонь сжигал душу, губы горели, а я забывала о скромности, трепетной нежности, взаимной ласке двух влюбленных и вдруг превращалась в женщину, способную удовлетворять ненасытное желание, принимать Зверя как победителя, как хозяина положения. Несчастная мраморная полка едва не раскрошилась под моими пальцами, когда Кериас развернул меня спиной к себе и прижал мощным телом к боковине камина. Выпуклые фрагменты какой-то скульптуры врезались в грудь, но эти ощущения не замечались мной. Я ахала вовсе не из-за неудобств выбранного императором места, а от его действий, его умения распоряжаться моим телом по своему усмотрению и так, чтобы упиваться моими полными удовольствия стонами. Снова ощутив во сне обоюдную, острую страсть, я проснулась и поняла, что пока отдыхала, крепко обнимая за шею своего барса, успела пропустить восход солнца. Нам пора было снова двигаться в путь. Тихий гул ветра эхом отдавался среди скалистых стен, а листочки низкорослых кустов, умудрившихся вырасти на неплодородной почве, что-то тихонько нашептывали. Обхватив руками колени, я поплотнее закуталась в подбитый мехом плащ, пристально наблюдая за мужчиной на краю каменистого обрыва. Кериас подхватил комочек влажной земли, растер в ладони, рассматривая мелкие гранулы в лучах клонящегося за горизонт солнца. После отряхнул руки и присел на корточки, устремив взгляд вдаль. Я не впервые наблюдала за тем, как величественный император вдруг обращается в сосредоточенного и отстраненного главного дознавателя, решающего очередную загадку. Всякий раз эти перемены заставляли сердце ускорять свой бег от волнения, тянущего желания и настоятельной потребности в этом мужчине. Ужасно хотелось подойти, обнять ладонями его лицо, повернуть к себе и всмотреться в темные глаза. Удостовериться в очередной раз, что даже отгородившись от всего мира, Кериас все ещё помнит обо мне. Но я не мешала, никогда не мешала, лишь позволяла себе наблюдать издали. Просто любоваться тоже доставляло необъяснимое удовольствие. Наверное, так всегда происходит, когда следишь взглядом за любимым человеком, подмечаешь каждое его движение, стараешься истолковать по-своему язык его жестов или попытаться расслышать внутренний монолог, что он ведет с самим собой в этом неподвижном раздумье. А порой Кериас вдруг менялся в одно мгновение, а в воздухе веяло напряжением, словно хищник, учуяв добычу, затаился и приготовился напасть. Это ощущение рождало вокруг него ореол некой опасности, и любой бы задумался в такой миг, а стоит ли становиться у хищника на пути. Однако в отличие от иных посторонних наблюдателей, я была участником нашего с ним похода, и моей целью было не помешать, а помочь отыскать один древний источник. Дворец мы покинули более трех недель тому назад, оставив дела на доверенных людей, заручившись поддержкой мастера иллюзий, помощью Эвелин и князя. Никто не должен был знать, куда мы отправились, чтобы не было возможности помешать или навредить. А затевалось все не ради каких-то безумно важных идей императорского масштаба, а ради супруги самого императора. Слова Аны запали в душу, они ранили намного сильнее, чем я сама признавалась себе. Да еще, как назло, после очередной поездки в Иннею не повезло слечь от северной лихорадки. Болезнь оказалась затяжной, но я выкарабкалась, восстановилась, однако вдруг отчетливо осознала разницу между собой и мужем. Прежде не обращала внимания, а теперь поняла, что он-то практически никогда не болел. Но все бы ничего, и я могла не придать лихорадке большого значения, но в глазах любимого мужчины поселилась тревога. Порой, сидя в кресле у камина в нашей спальне и изучая очередные документы или важные государственные бумаги, он вдруг поднимал голову и долго смотрел на меня, полагая, что с закрытыми глазами я не смогу ощутить этих взглядов. А я все чувствовала, как и понимала мысли, которые роились в его голове и не исчезали, рождая тревогу. Кажется, мы стали столь близки, что могли понимать друг друга вовсе без слов. Ядовитые фразы Анетт и Кериасу запали в душу.