И он медленно движется ко мне, будто нарочно тянет время, читает обо всем, что думаю! Невероятный, греховно красивый! Именно от таких парней и мама, и Ярослава говорили мне держаться как можно дальше! Я не послушала их год назад, о чем пожалела, но снова наступаю на эти же грабли! Айвен остановился напротив меня, и я честно постаралась успокоиться, приказала себе не мечтать о разгоряченном, мускулистом мужском теле. — Привет, Лизавета! — низкий, глубокий голос ворвался в мои мысли, изгнав те, что были не об Айвене. — Привет, Айвен, — я не удивилась, что ему знакомо мое имя, но попыталась гордо распрямиться, показать, что буду сопротивляться. — Вот и познакомились! — негромко ответил он, и уголок его рта приподнялся в улыбке. — В прошлый раз нам не удалось потанцевать. — Айвену удалось смутить меня, однако, похоже, он не хотел унизить. — Да, — чуть слышно, только ему одному. Протянул руку: — Сделаем это сегодня! Как под гипнозом, я приняла предложение, и он резко притянул меня к себе. Пока моргала, Айвен, чуть повернувшись в сторону, бросил: — Рем, организуй нам музыку! — Не вопрос! — усмехнулся кто-то с краю. — С ума сойти! — выдохнула я, не в силах сопротивляться настойчивости партнера. Видела только его, чувствовала, как он дышит, слышала, что заиграла гитара. Вздрогнула, когда поняла, что мелодия испанская, знойная, зажигательная, страстная. — Я не умею, — прозвучало жалко, и губы Айвена изогнулись в мимолетной чувственной улыбке: — Будем учиться! — скользнул рукой по моей талии, вынуждая прогнуться и удивленно охнуть от подаренной ласки. — Ощути эту ночь! Стань собой, — шепнул, обжигая кожу, слегка трогая губами мое ухо и шею. Свет полной луны тонул в отблесках множества костров, напоминающих о том, что когда-то давно наши предки были на «ты» с природой. Обувь так и не надела, а вот украшения не сняла, потому ясно припомнился и танец, в те минуты сомнения не возникали, потому что скинула оковы правил, придуманных людьми. Я была дикой и свободной! Так что мешает повторить? — Неужели я? — Айвен приподнял бровь в притворном изумлении. — Ты?.. — все, что смогла, но он бы не позволил задать вопрос. Поднял руку, приложил палец к моим губам, провел по ним, шепнул: — Тс-с… разговор потом. Сейчас я хочу ощутить все твои эмоции, Лизавета! — никто и никогда не произносил мое имя вот так, словно пробовал на вкус. Нашла в себе силы, хоть голос не слушался, поэтому дрожал: — Ты расскажешь мне о медальоне, — не вопрос, скорее мольба. — Мы поговорим, — усмехнулся Айвен в ответ, и я прикрыла веки, отдавшись танцу, только-только осознав, что произошло то, чего опасалась. Мы танцуем, но я не ощущаю скованности, страха, сомнений, будто он стер их. Даже с Максом никогда ничего подобного не случалось. Помню, сколько долгих часов мы потратили на то, чтобы выучить все движения свадебного вальса. Хотелось разучить танго, но не вышло. Тогда расстраивалась, теперь точно знаю, почему не получилось! Партнер не тот! Айвен довольно улыбнулся, отпустил, но я сама уже оттолкнула его, чтобы крутануться подобно дикарке, что изгибалась в древнем, как сам мир, языческом танце, следуя первобытному зову. И сейчас я слышала его, он звучал в каждой ноте, звал, сквозил в каждом па. Шаг, поворот, мимолетное объятие, и земля уходит из-под ног, мерещиться, будто взлетаю, смотрю сверху вниз на удивленных людей, на яркие всполохи костров. И снова серые глаза напротив, не отпускают, не позволяют отстраниться, возвращают с небес, и я снова чувствую траву под ногами, но лишь на мгновение. После меня поднимают на руки и уносят куда-то во тьму, краем уха слышу изумленные возгласы, летят за нами шепотки, только не это важно. Перед глазами все расплывается, мелькают тени, сменяются образы, но у меня нет желания вырваться и убежать прочь. Пока я знаю твердо — сейчас Айвен для меня не опасен! Часть 2 Слезы моря Глава 1 Мы ушли к реке. Здесь, на самом берегу струился легкий туман, а по воде в противоположную сторону убегала по черной глади лунная тропка. Тоскливо кричали лягушки, над верхушками камышей скользили тени. Поднявшийся ветерок иногда доносил до нас взрывы людских голосов, но потом мир поглощала тишина. Слов не находилось, сердце бухало так, что хотелось прижать ладонь к груди. Айвен присел на берегу, прислонившись спиной к дереву, крепко прижимая меня к себе. Мы находились настолько близко, что я совершенно не чувствовала шаловливого ветра, лишь замечала, как качаются камыши, и трепещут узкие серебристые ивовые листочки. «Ходячий секс!» — вспомнились мне слова Катены, и я дернулась в попытке освободиться. Мне нужно понять, что происходит. И я хочу получить объяснения, пусть даже не поддающиеся доводам разума. А для этого необходимо начать разговор. Моргнула, отчетливо представляя нас вместе… сплетенные тела… страстные стоны. Стоит признать, что я постепенно схожу с ума, мечтая о том, на что раньше никогда бы не решилась. Секс с мужчиной, с которым едва знакома. Странно, необъяснимо, раздражающе! Оттолкнула его руку, удерживающую меня за плечо, собрала воедино силы, попыталась вскочить, уговаривая себя, что это всего лишь гормоны. Последний раз я занималась сексом три месяца назад. Айвен своевольничать не позволил, прижал крепче, уголок его губ, с которых так и не сходила поистине дьявольская ухмылка, приподнялся еще выше. — Прекрати! — сказала так строго, как смогла. — Что именно? — с совершенно невинным видом он завораживающе медленно намотал один из моих локонов на указательный палец своей левой руки. Замерла, не рискуя больше смотреть в чарующие серые глаза, опустила взор, и он замер на четко очерченных мужских губах. Сделала только хуже, до изнеможения захотелось прильнуть к ним, забыться. Вдохнула, говорят, свежий воздух полезен. Стало труднее дышать. Вместо прохладного ветерка, призванного остудить, почувствовала, что от Айвена пахнет древесиной, какими-то специями и мужским потом. Осознала со всей ясностью, как опасно для меня такое сочетание. Слегка мотнула головой, чтобы не причинить себе боли, надеясь, что мой жест будет ему понятен. Айвен только шире ухмыльнулся, показывая, как забавляет его моя растерянность. С тоской вздохнула, с безнадежностью загнанного в ловушку зверька понимая, как сглупила, уйдя с ним. Следовало бы… Да, ладно, много чего следовало бы сделать, но я здесь, значит придется выпутываться. Для начала неплохо бы освободить волосы. — Айвен… — обратилась к нему довольно прохладно, в попытке сохранить остатки здравого смысла. Глупо, потому что Айвен будто этого и ждал. Без просьб завладел моим ртом, но сделал это легко, ненавязчиво, заманивая и обещая, но не настаивая. — Айвен! — я разорвала поцелуй, уперлась ладонями в его твердую грудь, всем видом показывая, что не настроена заниматься сексом. — Тебе совершенно не идет черное! — обезоруживающе улыбнувшись, заметил он, выпуская прядку на свободу. Сердито свела брови и выпалила: — Я знаю, для чего ты все это делаешь! Тебе нужен медальон! — и на этом запал кончился. — Тихо! — Айвен продолжил свою игру, слегка касаясь губами моего уха, опускаясь ниже, замирая. Практически неощутимо, воздушно, и я невольно прикрыла веки, казалось, сказочное существо трогает меня своим крылом, порхая в темноте. Голова закружилась сильнее, жар стал просто невыносим, захотелось сбросить легкую блузу и юбку, окунуться в воду. — Это нечестно, — за это хныканье я себя ненавидела, чувствуя, как плавятся в огне желания жалкие крохи разумного, что еще оставались. — Хочешь по-честному? — руки искусителя, иначе и не назовешь, обвивали мои плечи, дыхание щекотало кожу. Мир растворялся во тьме, а единственным светочем, влекущим огнем оставался Айвен. — Угу! — закрыла глаза, потому как не хотела смотреть на него, искренне понадеявшись, что будет проще избавиться от той боли, того неудовлетворенного желания, которое затмевает собой все. — Посмотри на меня! — приказу невозможно противиться, и я послушно поднимаю голову и открываю глаза. Айвен целует в самый кончик носа, а затем слышится его властная речь: — Будь умницей! Если будешь слушаться, разойдемся с миром! Я не обижаю хороших девочек! — обещание. В горле — словно пустыня, я настолько плотно прижата к его телу, что не чувствую ничего другого, кажется, будто мы парим в невесомости, где отпущу — значит, упаду! Однако, немного гордости у меня еще есть, поэтому вызывающе интересуюсь: — А плохих? Айвен опять дарит свою чарующую улыбку: — Скажи, что принес тебе этот подарок? Слезы? — кончиком пальца подцепляет медальон, тянет, но практически сразу отпускает. И в то короткое мгновение, когда цепочка давит на кожу, я чувствую адскую, ни с чем несравнимую боль. — Н-н… нет, — откуда-то берутся силы, чтобы дать нечеткий ответ. — Я предлагаю обмен, — искушает, приглашает, а я только киваю. — Давай просто обменяем одни слезы на другие? Соглашайся, Лизавета, — голос вибрирует, и мысленно я прощаюсь с гордостью и уверенностью. — Смотри! Не успеваю ахнуть, он чуть приподнимает меня, вынимая из кармана джинсов кожаный мешочек, а из него — нить розового жемчуга. В сумраке ожерелье сияет, отражая свет луны, крупные жемчужины притягивают взгляд, и в последней отчаянной попытке спастись я мотаю головой, до дрожи опасаясь, что Айвен разозлится. Но ошибаюсь, в его глазах вижу дикий голод, отчего ерзаю на мужских коленях, толком не понимая, чего хочу, кажется, я готова согласиться на что угодно. — Храни только такие слезы, иные тебе не нужны, Лизавета! — дотрагивается жемчужной нитью до моей часто вздымающейся груди.