— Слава богу! — шепнула Надюшка, устремляясь в круг, я, прихрамывая, ступила за ней. Сумерки накрыли землю, и режиссер дал команду. Зажглись фонари, разгорелись костры, заиграли на гитарах, завели песни цыгане. И мне показалось, что я попала в иной мир, где властвуют совершенно другие законы. Мне стало так легко, свободно и радостно, что я без всякого стеснения, не испытывая страха, шагнула в круг света. Крутанулась первой, а вокруг закружились женщины, позвякивая широкими ожерельями-монистами, такими же, как и у меня самой. Танец стремительный, страстный, когда некогда думать, хочется просто двигаться все быстрее и быстрее, словно от этого зависит твоя жизнь. Мелькают перед глазами брызги света, яркие пятна нарядов, золото украшений, белозубые улыбки, сливаются в одну далекие звезды, стоит только поднять голову. Веселая музыка, азарт ускоряют ток крови, ноги сами хотят двигаться, тело подчиняется ритму, разум отключается. Вот она я — настоящая, сломавшая жесткие рамки, вырвавшаяся из плена предрассудков и нелепых законов людей. Босые ступни уже не чувствуют, что трава колется, она стала мягкой, как дорогой персидский ковер; ветер — не враг, а партнер, который целует разгоряченные щеки, ласкает; музыка — это жизнь! Но вот раздается команда: — Стоп! Снято! — но я не могу остановиться, мне хочется кричать от разочарования. Чьи-то руки мягко ложатся на талию, заставляют замереть, открыть глаза. Свет бьет, звуки оглушают — все эти хлопки, свист, мне хочется зажать уши. Меня выводят из круга. — Выдохни, — шепот на самое ухо, и я перевожу дыхание, а после осматриваюсь. Первое, что вижу — большие черные глаза. Затем могу рассмотреть лицо — тонкое, смуглое, совсем юное. На скулах горит румянец, как память недавнего танца, губы чуть приоткрыты, по виску сбегает темная прядь, выбившаяся из косы. Цыганка смотрит на меня в упор, и под ее взглядом я не могу сдвинуться с места. — Освободи свое сердце, верни мглу тому, кто слился с ней по праву рождения! — губы девушки чуть шевелятся, но я отчетливо слышу каждое слово, как будто звуки разом исчезли. Руки сами собой поднимаются, но я удерживаю их, не позволяя прикоснуться к медальону. Закрываю глаза, словно проваливаюсь в глубокий сон без сновидений. И больше ничего нет вокруг, лишь темнота и бездна, бесконечное падение в которую я ощущаю каждой клеточкой своего тела. — Лиз, ты уснула? — Надюшка толкнула меня, и я пошатнулась. — Что с тобой? — обеспокоенно поглядела на меня подруга. — Все… нормально, — голос не слушался, каждую конечность ломило, как будто я часа два не двигалась. — Нормально? — переспросила Надя, ее лоб прорезала морщинка беспокойства. — А… да, — я заозиралась, пытаясь отыскать взглядом ту цыганку. Не нашла. Шумно вздохнула, заставляя Надюшу сильнее переживать. И она бы продолжила расспросы, если бы к нам не подскочил Борис. — Круто! — поднял вверх большой танец. — Кто хорошо отработал, тому полезно отдохнуть! — подхватил нас под руки. — Погоди! — воззрилась на него Надин. — Уже все? — Ага! От вас немногое нужно было! И вы молодцы! Говорю же! Васнецова ни словечка не сказала! — Это хорошо? — Отлично! Но пора делать ноги! Она сейчас устроит разбор полетов! Все равно найдет к чему придраться! Натура у нее такая! — сделал шаг вперед, потянув нас за собой. — Мы куда? — получилось истерично, так как я все еще приходила в себя. Боря великодушно пояснил: — Развлекаться, а с Васнецовой пусть Эвелина разбирается. У нее это лучше выходит! Ночь стояла лунная, душная, колдовская. Именно такая, которая будоражит душу и заставляет бурлить кровь. На небе ни облачка, даже легкое дуновение не тревожит покой трав, не колышет раскрывшиеся ночные цветы, и не понятно, отчего трепещут листья в березовой роще, через которую мы проходим. На черном бархате небес рассыпаны миллионы сверкающих звезд, но венец — луна. Такая огромная, что, кажется, протяни руку, коснешься ее раскаленного серебряного края. Лунная дорожка тянется по водной глади, и грезится, ступишь — заглянешь в иные миры. — Не отставайте! — Борис отпустил нас и первым ступил на узкий, деревянный, резной мостик. Я оказалась последней. Под моими ногами мостик раскачивался, и на миг почудилось, что еще мгновение, и рухну в черную воду, похожую на зеркало. — Привидится же! — буркнула под нос, в тишине вечера Боря услышал. Хмыкнул: — Ролевики утверждают, что ночка не простая! Папоротник цветет, русалки теряют хвост и на берег выходят! — Не веришь? — отчего-то с дрожью тихо спросила Надин. — Да какая разница?! — отмахнулся парень, ступая на землю. Ускорился, вынуждая нас бежать. Небольшой лесок, где уже слышались людские голоса, и все очарование пропало. Мы вышли на луг, где раскинулись многочисленные палатки. На самой середине разведены костры, стелется синеватый дымок над землей, словно туман. Иногда огонь разгорается ярче, скользят блики по темным деревьям, а затем лес снова погружается во мрак. Кругом веселье: слышны песни под гитару, где-то играет рок-музыка, раздается смех. Мы с Надюшей притихли, осматриваясь, но стараясь не упустить из виду Бориса, уверенно шагающего куда-то вправо. Ребята приняли нас радушно: Борис и Алина перезнакомили со всеми молодыми актерами, и мы влились в дружную компанию. Парень разлил вино, подал нам, сам выпил залпом, добавил. С каждым последующим глотком лицо Бориса становилось все более и более мрачным. Зато девчонки становились веселее и веселее. — Начинается! — зашептала одна. И дальше, как по цепочке, девушки зашептались, вызывая любопытство, которое лишь усилилось, когда все парни, как один, скривились. — Что начинается? — не повышая голоса, вопросила Надин и дернула за рукав ближайшую к ней девушку. — Приготовьтесь наслаждаться зрелищем! — глядя только вперед, туда, где толпились ролевики, ответила та. — Идемте! — позвала нас Алина. — Сейчас сами увидите! — Загадочно блеснула глазами. — Демоны они и есть! За такими девчата табунами бегают и сами в штабеля укладываются! — Демоны? — Надюшка поторопилась за остальными, ну и я решила не отставать. В ушах барабанным боем отдавался ток собственной крови, но я объясняла свое состояние тем, что почти бежала, стремясь успеть за всеми. Вскоре к всеобщему гулу присоединился звук топора. Я бы задумалась, если бы следом за остальными не оказалась в кругу, в центре которого стоял… тот самый из клуба. Взгляд так и прилип, слава богу, не у меня одной. Зрелище фантастическое, нарочно не придумаешь, что называется, ни один стриптизер не повторит. Настолько естественными были движения молодого мужчины. Грубоватая, суровая красота, которую редко встретишь в современном обществе. Черные волосы растрепаны, высокий лоб чуть поблескивает от пота, необычных глаз не видно — взгляд опущен. Скулы и подбородок оттеняет темная щетина, а губы… я с трудом сглотнула. У мужчины просто не должно быть таких четко очерченных, чертовски привлекательных губ. А каждый раз, когда он делал замах, мускулы на его руках и спине играли, и в кругу раздавался слаженный женский вздох. Лезвие легко рассекало воздух, и я, как заколдованная, следила за этим. Вверх, вниз, и снова. Если так и дальше пойдет, то косоглазие мне обеспечено. Прежде не доводилось наблюдать, как рубят дрова. Вернее не так, прежде я не видела, что этот, в общем, заурядный процесс, можно превратить в театральное действо. И дело даже не в потрясающей внешности дровосека и не в его сексуальном теле. Молодой мужчина казался не обычным парнем, а героем какого-нибудь дамского романа. — Офигеть! — выдала свое мнение подруга. — Упасть и не встать! — высказалась я, и мне казалось, что это было тихо, но дровосек замер, словно услышал, и медленно развернулся. Почудилось, что задыхаюсь, отшатнулась, стараясь скрыться от его пронзительного настойчивого взора. Натолкнулась на Алину. — Ты чего? — удивилась она. Светлые глаза девушки казались черными из-за расширившихся зрачков, в которых отражались языки неутомимого пламени многочисленных костров. — Он меня пугает! — ляпнула первое, что пришло в голову. Лицо стоящей рядом Алины пылало, и я решила, что меня сейчас высмеют. Но она с неохотой признала: — Вообще-то Айвен порой пугает! Как и другие ребята из его компании! Их не зря называют демонами! — А… — наверное, я ослышалась, поэтому захотелось уточнить, но Алина остановила мою дальнейшую речь взмахом руки: — Но я давно мечтала о таком мужчине! Не офисный планктон, настоящий хищник, дьявол, темный властелин, прямо как в женском фэнтези! Неужели не читала? — Было дело, — согласилась. — У меня от одного его взгляда все внутри горит, а в трусиках становится мокро! — Ага! — нервно закивала. — От страха! Мне почему-то никогда не хотелось оказаться в объятиях дьявола! Наши простые предпочтительнее! Алина прикусила губу, будто мучительно раздумывала над чем-то своим. Я выразительно таращилась на нее, мечтая сбежать куда угодно, хоть в медвежью берлогу, лишь бы никогда-никогда не встречаться со своим «туалетным страхом». — Не знаю, как ты, а я возвращаюсь! — сказала Алина, собираясь пробраться в первый ряд. В моей голове что-то щелкнуло — это шанс все узнать, я не могу бегать вечно! Загадки последних недель доконают меня, а я не хочу закончить свои дни в психушке! Улыбнулась, чувствуя себя дерзкой и свободной! Толкнула плечом сначала одну деваху, кинула слова извинения, потом подвинула другую. Дровосек точно меня и ждал, послал усмешку, отвернулся к дровам. Я продолжала пялиться вместе со всеми, до тех пор, пока топор не воткнулся в очередную деревяшку. — Джер, твоя очередь! — глубокий голос отозвался эхом в моем сердце, и если у меня еще оставались сомнения, то сейчас поняла, что попала. Только слышала, как усмехнулся второй темноволосый незнакомец, вышел, поднял топор. Дальше я ничего и никого не видела вокруг. Удивительные светлые глаза поймали мой взгляд, было полное ощущение, что тону, погружаясь глубже и глубже, не в силах сбросить наваждение. Все мысли только о том, что он идет ко мне. Смотрит неотрывно, будто ждет, что сорвусь с места и скроюсь из виду. Учитывая то, что мое сердце, словно сошло с ума и вознамерилось сломать грудную клетку, а с каждым шагом незнакомца жар, окутывающий тело, усиливался, я едва ли могла шевельнуть рукой, чувствуя себя больной и ни на что не годной. Одна моя часть тряслась, будто испуганный зайчонок, увидевший волка, уговаривая другую пуститься наутек. Но разум трезво оценивал шансы, да и решение уже было принято, поэтому я стояла. И только сейчас признала, что последние два месяца, с того времени, как увидела этого молодого мужчину, думала о нем, не могла выбросить его из головы. Попыталась проанализировать, ведь не в сказку же я, в конце концов, попала, и не сплю, что точно! Колдовство? Да ну, нафиг! Но почему тогда весь остальной мир для меня перестал существовать? Не слышно музыки и голосов, люди — всего лишь тени. Быть может, я слишком много выпила? Или переволновалась? Не каждый день танцую перед камерами… Не то! Дело в Айвене! Имя яркое! Не Иванушка-дурачок из русской сказочки, не Ванюша из соседнего подъезда, не Иван Иванович — непосредственный начальник, только Айвен, иначе язык назвать не повернется!