Было еще довольно светло, когда они отправились в путь. Как только городская застройка осталась позади, машин на шоссе поубавилось. Проехав еще некоторое расстояние, они наконец свернули на боковую дорогу, которой, как ей показалось, редко кто пользовался. Поперек дороги между двумя столбиками была протянута цепь с табличкой посередине. Взглянув на него, она спросила, не перекрыт ли путь. Он утвердительно кивнул и в то же мгновение съехал с дороги, а потом вновь вывел автомобиль на нее уже за цепью с табличкой. – Это не опасно? – поинтересовалась она. – Дорога ведь закрыта. Он ответил, что дорога не то чтобы закрыта, а скорее она непроезжая, о чем и предупреждала табличка. У нее на душе снова заскребли кошки: не лучше ли было отказаться от этой поездки? – Непроезжая? – Она не отводила глаз от его лица. – Не волнуйся, – ответил он, как и раньше. – Наша машина везде пройдет. Несмотря на то что снаружи царил зимний холод, в автомобиле было тепло благодаря печке. А вот в машине ее родителей печка вечно не работала. Заснеженный пейзаж за окном вызывал у нее восхищение и одновременно легкую тревогу. Куда хватало глаз, расстилалась белая пелена, и только изредка что-то черное поблескивало на земле – то ли камень, то ли пучок травы. Над горами повисла неяркая голубизна – красота была немыслимая, и отовсюду веяло покоем. Хотя они отъехали от города не так уж и далеко, ей показалось, что они одни на всем белом свете. Здесь было так легко затеряться. Внезапный толчок вырвал ее из задумчивости. Автомобиль резко занесло в возникший на дороге сугроб, и на мгновение ей показалось, что они опрокинутся в кювет. К счастью, ее опасения не оправдались. Из автомагнитолы лился поток слов, которые она, естественно, не понимала, – монотонное перечисление каких-то фактов, как ей представлялось. Не удержавшись, она спросила, о чем говорит диктор. – Прогноз погоды, – ответил ее спутник. – И какой же он? – Да неважный, – отозвался он. – Будет сильный снегопад. – Может, нам… – Она запнулась. – Может, нам вернуться? – С какой стати? – парировал он. – Чем хуже погода, тем интереснее. XIII Хюльда стояла у ларька с хот-догами на залитой лучами вечернего солнца улице Триггвагата, когда зазвонил телефон. Она прокручивала в голове свою беседу с Ауки. Если верить Доуре, то он никак не подходил под описание человека, заезжавшего за Еленой на внедорожнике. Увы. В ином случае Хюльда могла бы связать его с Еленой и продвинуться в расследовании. Мысль о том, что она бежит наперегонки со временем, не оставляла ее. Она попыталась ответить на звонок и при этом не испачкать куртку горчицей, кетчупом или майонезом – в этом она поднаторела, поскольку не первый год покупала в ларьке хот-доги. Ей зачастую приходилось даже стоять тут в очереди, и надо признать, в последние годы эта очередь становилась все длиннее. Многочисленные туристы толпились вокруг ларька – кто-то ждал свой хот-дог, а кто-то уже пытался проглотить его, не оставив пятен на одежде. – Хюльда, это адвокат Алберт Албертссон. Его приятный голос, как и раньше, внушал доверие с первого слова, и Хюльда сразу же почувствовала, что у Алберта хорошие новости, – у человека с таким голосом плохих не бывает. – Здравствуйте, Алберт. – Ну как ваше… расследование? – Неплохо, спасибо. – Прекрасно. А я тут решил позвонить вам – нашел кое-какие документы, касающиеся Елены. Они оказались в картотеке у меня дома. От Хюльды не укрылась нотка иронии, когда он произнес слово «картотека». Но известие само по себе было отличное – дополнительные документы могут оказаться подспорьем в поиске новых улик. – Замечательно, – сказала она. – Я могу принести их завтра после двенадцати в контору – с утра мне нужно в Литла-Хройн[13] на встречу с клиентом. Хотите на них взглянуть? Хюльда на секунду задумалась: – Я зашла бы за ними прямо сейчас. Говорите, вы дома? – Да, но уже выбегаю. Честно говоря, опаздываю. Но вам сможет их передать мой брат – он живет со мной. Я отдам ему конверт, раз это так срочно. – Отлично, где вы живете? Он продиктовал ей адрес, а потом снова поинтересовался, как идет расследование и считает ли Хюльда, что Елену действительно убили. – Убеждена, – ответила Хюльда и попрощалась с адвокатом. Хотя она намекнула Алберту на обратное, особой срочности получить документы не было. Однако предстояло провести еще остаток вечера, и ей хотелось чем-то себя занять. Все лучше, чем вернуться в дом и постараться уснуть, став еще на один день ближе к пенсии, еще на один день ближе к мучительной пустоте вынужденного бездействия – и это все, что ей оставалось ждать от жизни. XIV В зеркало заднего вида она наблюдала, как лучи вечернего или, скорее, послеполуденного солнца пробиваются сквозь облака. В это время года в Исландии вечерело рано. Однако до наступления темноты было еще далеко. Снежные заносы на дороге становились все глубже, пока наконец не произошло то, чего она опасалась, – машина застряла в сугробе. Он посоветовал ей не волноваться, выйти из автомобиля и немного размять ноги. Она была не против выбраться из перегретого душного салона и набрать полную грудь чистого ледяного воздуха. Одета она была тепло – ее спутник об этом позаботился, – так что мороз ее не только не пугал, а даже приятно освежал. Она немного походила туда-сюда, поначалу не решаясь сойти с дороги, потому что не знала, можно ли идти по снегу. Он улыбнулся и жестом показал ей, что никакой опасности нет. Снег захрустел у нее под ногами, оставлявшими единственную вереницу следов на этой безупречной белой глади, которая принадлежала только ей одной. На всем пространстве вокруг, на сколько хватало глаз, больше не было ни единого признака присутствия людей. Они были тут совершенно одни, но ей уже было не так тревожно, как вначале. Что тут может произойти? Девушка наблюдала, как он выпустил немного воздуха из шин, а затем снова сел за руль и стал потихоньку выводить машину из сугроба. Наконец ему это удалось. И в тот же миг пошел снег. Невесомые снежинки, кружась, опускались на ее ресницы. XV В тот день, когда дедушка заговорил об этом, в столице светило солнце. Прячась от непривычно яркого света, молодая мать, наблюдая за тем, как дочь играет на заднем дворе, даже встала в тенек. Освещенная солнцем, девочка выглядела прелестно и казалась на удивление счастливой. Во всяком случае, видеть, как радуется ее дочка, матери и правда доводилось нечасто. Молодая женщина была ошарашена еще и потому, что эти слова прозвучали из уст ее отца, у которого сложились очень теплые отношения с внучкой, нежданно-негаданно появившейся на свет. Судя по его интонации, можно было предположить, что в действительности он и сам не рад подобному решению, а лишь озвучивает желание своей супруги – бабушки ребенка, которая с первого дня была настроена крайне негативно и не раз говорила, что заводить младенца вне брака никому негоже, каким бы расчудесным этот младенец ни оказался. Это, мол, постыдное пятно на репутации не только матери, но и всей семьи. И вот когда они стояли на залитом солнцем заднем дворе, дедушка как бы невзначай обмолвился о том, что девочку следовало бы передать на воспитание или даже на удочерение. Он якобы знает одну пару, которая живет к востоку от столицы и могла бы дать девочке все необходимое, обеспечив ей гораздо лучшую жизнь, чем та, на которую она обречена в их семье в Рейкьявике. Хорошие, мол, люди, говорил он, но убежденности в его голосе не хватало. То ли эти люди были не такими уж хорошими, то ли сама эта мысль ему претила. Слушая его, молодая мать осознавала, насколько сложно ей будет сказать нет человеку, который дал крышу над головой им с дочерью. У нее не было возможности своими силами содержать ребенка – первая попытка провалилась, и ей требовалось время, чтобы предпринять новую. Тогда она со слезами на глазах промолвила, что подумает об этом. XVI Окруженный зеленью дом адвоката в Граварвогюре[14] немного напомнил Хюльде их с Йоуном прежнее жилье на Аульфтанесе. Район, конечно, отличался, но у этого дома была похожая аура. Хотя, наверное, большого сходства и не требовалось – с тех пор как она получила известие о своем увольнении, Хюльда часто возвращалась мыслями в прошлое. Да и зарождающиеся отношения с Пьетюром бередили ей душу – им еще о многом предстояло рассказать друг другу. Дом Алберта выглядел изысканно, хоть и слегка старомодно. Хюльда позвонила в дверь и стала ждать. Открывший ей человек ростом был гораздо ниже Алберта, но никаких сомнений в том, что они братья, не возникло. На вид он был на несколько лет старше Алберта, может, даже лет на десять, как предположила Хюльда, и намного коренастее. – Вы, должно быть, Хюльда, – сказал он, улыбнувшись. Голос тоже выдавал его родство с Албертом – те же мягкие интонации, как у радиоведущего.