– Вы считаете Дена своим другом? – спросила она. – Другом? Нет, скорее приятелем. У Дена вообще нет близких друзей, он волк-одиночка. Или нет, не волк – для этого у него зубы недостаточно острые, – а лис. Хитрый такой, рыжий. Но вообще-то он ничего парень, – голос Петра сделался мягче, – и, главное, не жмот. Если ему удавалось на время разбогатеть, всегда помогал тем, кто сидел в полной заднице. – А вам? Он опустил глаза. – И мне. И Алке. И еще куче народа, например парнишке одному – тот в каком-то притоне поет, придурочный такой, волосы крашеные. – Кузнечик, – машинально подсказала Лена. – Точно, Кузнечик, – обрадовался Петр, нисколько не удивившись ее осведомленности. – Между прочим, – медленно и отчетливо выговаривая слова, произнесла она, – Ден высокого мнения о ваших картинах. Он даже назвал их гениальными. – Да что вы! – проговорил Петр с иронией. – Я польщен. – Думаете, он кривил душой? – Думаю, он болтал. Он всегда болтает что придется, если ему выгодно. И я… я бы посоветовал вам не слишком увлекаться всей этой петрушкой. – Какой петрушкой? Лицо Петра стало серьезным. – Поверьте, дорогая Лена, я хорошо знаю женщин. Я столько их перерисовал – когда рисуешь человека, словно бы видишь изнутри его душу. Каждый ее уголок-закоулочек. – Для чего вы мне это говорите? – холодно спросила Лена. – Чтобы предостеречь. Не привязывайтесь к Дену чересчур сильно, а лучше всего – не привязывайтесь вовсе. – Я и не собираюсь. Уже сказала: мне на него наплевать. Петр ухмыльнулся. – И поэтому вы задаете о нем десяток вопросов. – Не десяток, а только один. Мне просто интересно. – Плохо, когда человек становится настолько интересен. Это даже опасно. – Глупости! – Нет, не глупости. – Слушайте, – проговорила Лена, глядя на Петра в упор, – мы говорим на разных языках, поэтому никогда не поймем друг друга. Я совсем не такая, какой вы меня себе представляете. – А может быть, все наоборот? – Он наклонил голову, и в его взгляде мелькнула насмешка. – Это вы не представляете себе, какой являетесь на самом деле? В дверях возник Денис. – Всем здрасте, кого не видел. – Он весело улыбнулся. – Нехорошо, Ден, – сурово произнес Петр и подмигнул Лене. – Что же ты бросил даму одну! Она тут соскучилась, мне пришлось ее развлекать. – Вот и замечательно, – похвалил Денис, – Петр у нас мастер развлекать женщин. – Не желаешь поинтересоваться, чем мы развлекались? – вкрадчиво проговорил тот. Денис беспечно помотал головой, продолжая улыбаться. Вид у него был крайне довольный, глаза возбужденно блестели. Лене вдруг захотелось как можно скорее увести его из мастерской. – Нам пора, – твердо произнесла она, обращаясь к Петру. – Так рано? – На лице того выразилось искреннее огорчение. – Вы еще не были в другом крыле. Там тоже есть интересные работы. – Я посмотрю их в следующий раз, – пообещала она, – а сейчас мне необходимо выйти на воздух – жутко голова болит. – Я дам таблетку, – с готовностью предложил Петр, – а еще лучше выпить по сто грамм. За наше знакомство. – Да, Лен, правда, – подхватил Денис, – я как раз шел за вами по этому поводу. Там Алка стол накрыла, так, на скорую руку, но посидеть можно. Пошли? Лена поняла, что оказалась в глупом положении, из которого не удастся выпутаться. Отказываться от застолья было неприлично, к тому же ей не хотелось показывать Петру, что ее напрягает соседство кареглазой Алки. – Ну хорошо, – скрепя сердце согласилась она, – только ненадолго. – Отлично, – обрадовался Петр, – вперед! – Он зашагал к двери. Только сейчас Лена заметила, что художник слегка прихрамывает. Еще ее поразило, что его руки продолжали оставаться в карманах пиджака. «Странный тип, – подумала она, – одет как франт, а выглядит… сильно пьющим бродягой». Лена и сама не могла понять, почему сделала такие выводы: во внешности Петра не было никаких явных признаков алкоголика. И все-таки она могла поклясться, что интуиция ее не обманывает. Они прошли через центральный зал и оказались в крошечной, похожей на чулан, каморке, лишенной окон. Под потолком горела голая лампочка без абажура. У стены, оклеенной журнальными вырезками, стоял невероятно старый, рассохшийся диван, возле него стол, покрытый клетчатой клеенкой. У стола хлопотала Алка: расставляла пузатые стопки, крошила на селедку мелко нарезанный зеленый лук. Она уже была одета в длинную, почти до щиколоток, пеструю юбку и ярко-алую блузку, только волосы по-прежнему свободно спадали на плечи и спину. Увидев вошедших, девушка засмущалась, лицо ее вспыхнуло темным румянцем. – Пожалуйста, садитесь, – она засуетилась, подставила к столу колченогий табурет, зачем-то поменяла местами тарелки с хлебом, ветчину и бутылку «Столичной», – давайте, ну! Ден, Петр Иваныч и… – Алка замялась, вопросительно глядя на Лену. – Лена она, – по-свойски подсказал Денис и плюхнулся на диван, рискуя напороться на торчащие из обивки пружины. – Неловко как-то по имени, без отчества, – вполголоса проговорила Алка и кивнула на табурет. – Вам тут удобней будет. – Спасибо. – Лена уселась за стол. Рядом, на другом табурете, расположился Петр. Сама Алка села на диван возле Дениса, бок о бок. Лене показалось, она нарочно придвинулась к нему вплотную, так, что их плечи соприкасались. – Наливай, Ден, – скомандовал Петр. Тот послушно наполнил стопки. – За искусство, – торжественно и серьезно провозгласил Петр. «Ну теперь-то он вытащит руки», – подумала Лена. Однако ничуть не бывало. Петр неожиданно нагнулся, вытянул губы трубочкой, ловко присосался к рюмке и залпом осушил ее содержимое. При этом стопка не только не опрокинулась, но даже не качнулась. Лена изумленно, во все глаза смотрела на Петра, позабыв выпить сама. Денис и Алла, напротив, не обратили на этот цирковой трюк не малейшего внимания. Девушка, сидевшая по правую руку от художника, подцепила вилкой кусок ветчины и, не глядя, сунула ему в лицо. Тот поймал ветчину губами, проглотил и, покосившись на ошеломленную Лену, невозмутимо заметил: – Фокус-покус. – Вы кушайте, кушайте, – преувеличенно бодро захозяйничала Алка, – рыбку берите, она нежная, почти без костей. – Она подвинула Лене селедку. Та, еле оправившись от шока, в который ее поверг поступок Петра, покорно положила кусок на тарелку. Денис снова разлил водку. – Давайте теперь за встречу, – робко предложила Алка. – Это обязательно, – поддержал ее Петр. На сей раз Лена поспешно отвернулась, чтобы не видеть, как он проделывает фортель с рюмкой. – Ден, вот тебе плевать, о чем мы с Леночкой только что разговаривали. – Голос Петра от двух выпитых стопок изменился, стал тягучим и громким, что подтвердило догадку о его алкогольных наклонностях. – А ведь мы говорили о тебе. – Обо мне? – Денис облокотился о шаткую спинку дивана и положил руку на Алкину коленку. – А чего обо мне говорить-то? – Как это «чего»? – Петр потряс головой и пьяно ухмыльнулся. – Ишь, хитрец! Будто он не знает. Денис состроил удивленную физиономию. – Я о том, что Леночке надо послать тебя подальше. – Петр свирепо мотнул головой. – Ты, паршивец этакий, не видишь, какая она женщина? Место ей рядом с тобой, я спрашиваю?! – А чего ты меня спрашиваешь? – Денис пожал плечами и снова плеснул из бутылки Петру. – Ты ее спроси. – Ее я уже спросил, – взревел Петр и в мгновение ока опустошил стопку. – Алла! Девушка поспешно подала ему кусок селедки. – Мерси. – Он громко икнул. – Ее я спросил. Она гордая, ничего не скажет. А ты козел, Ден. Посмотри, какие у нее глаза! Какие глаза! Я бы горло перегрыз… за такие… такие… – Он ткнулся лицом в стол и забормотал что-то нечленораздельное. – Началось – поехало, – тихо, как будто про себя, проговорила Алла. Денис молча вытащил из кармана упаковку жвачки. – Ему же нельзя пить, – сказала Лена, с тревогой глядя на Петра. – Нельзя, – спокойно согласился парень.