— Послушай, что они поют — Артур указал на танцующих индианок. — Шри Гане́ша-саха́сранама-стотра́ — нараспев вторил Артур — в переводе с санскрита это означает «Тысячеимённое восхваление Владыки Ганов» — песнь во славу Ганеши. Бубны, барабаны, дудочки, волшебное пение на древнем языке. Элинор попала в сказку, которую ей читала мама на ночь, когда она была совсем малышкой. Она оказалась в Бенгале, Калькутте наяву! — Это прекрасно… Артур, у меня дух захватывает! — молодой мужчина лишь ухмыльнулся и, завидев заклинателя змей в высоком тюрбане и с большой корзиной в руках, потянул Элинор вглубь сада. Есть еще один подарок, который он хочет ей преподнести, и для этого им нужно скрыться от посторонних глаз. Элинор послушно последовала за другом. За долгие годы знакомства, не было ни единого раза, чтобы Артур ее обидел, она слепо и искренне ему доверяла. Скрывающуюся от многочисленных зрителей пару заметило лишь две дамы: взволнованная Виктория Иден, уже было готовая последовать за братом и подругой, и улыбающаяся и посмеивающаяся леди Эстер Спенсер. Обе леди остались на месте и постарались скрыть свой взгляд от других гостей, чтобы их интерес не смогли разделить. *** Зачастую, самые ярки воспоминания детства остаются с нами на всю жизнь. Мы запоминаем запах свежескошенных луговых трав, шорох крон деревьев в лесу и вкус сладкой булочки, только что вынутой из печи. Мы нежно храним воспоминания о первой дружбе. В детстве дружба зарождается после самых, казалось бы, абсурдных поступков. Артур уводил Элинор все дальше и дальше от гостей. Девушка переводила взгляд от спины друга к их переплетенным пальцам и обратно. Аккуратно подстриженные молоденькие кустики и деревца сменились старыми дубами-исполинами, уже давно охраняющими поместье Элторп от непрошеных гостей. Прохладный ветерок коснулся щек девушки и, шутливо потрепав распустившиеся волосы, подхватил последнюю распустившуюся ленту. Элин высвободила свою руку и попыталась ее поймать, но ветер поднимал все выше и выше полоску из тонкого шелка, пока она не зацепилась за старые доски на вершине высокого дерева. — Ты помнишь, давным-давно вы с Эдвардом и Эндрю потратили целый месяц, чтобы построить этот шалаш? — Артур уже успел пройти пару шагов вперед, но услышав Элин, вернулся и тоже поднял голову вверх, всматриваясь в темноту. — Неужели он все еще цел? — Артур не мог скрыть своего удивления. — Как видишь! Только посмотри, как высоко он поднялся! Деревья растут, все же, быстрее людей! Теперь даже ты не сможешь забраться внутрь! — Элин засмеялась от нахлынувших воспоминаний — Мне было всего шесть лет, я пыталась изо всех сил допрыгнуть и ухватиться за первую ступеньку, которую вы специально приладили так высоко к стволу! — девушка коснулась щек ладонями. — Я допрыгнула, но сил подтянуться не хватило! — И спрыгнуть ты тоже побоялась! Посмотрела вниз и громко заплакала! Ты была такая маленькая и такая забавная! — Артур больше не смотрел вверх, он заглядывал в лицо Элинор, в его дымчатых глазах плясали веселые искорки, девушка продолжала смеяться. — А ты был просто невыносим! Ты защекотал мои босые пятки, я просто не в силах была терпеть такую пытку и упала! — Ну я же тебя поймал? Хочешь, могу защекотать тебя снова? — брови молодого мужчины взлетели вверх, в предвкушении забавы, ну а Элинор взяла на себя смелость не поверить в только что озвученную угрозу. — Ты не посмеешь. — Сказала она будничным тоном взрослой, уверенной в себе леди. — Беги. — Только и ответил ей ее старый друг детства, делая шаг вперед. Кровь в венах юной девушки вскипела, сердце пустилось в галоп, и звонко рассмеявшись, она подхватила пышные цветочные юбки и бросилась прочь. — Артур — ты большой ребенок! — прокричала девушка, полуобернувшись назад и встретившись взглядом с преследователем. — Не могу этого отрицать!.. — В три больших прыжка Артур догнал прекрасную, раскрасневшуюся именинницу, и смял ее юбки, приподнимая вверх. Легкий шелк норовил выскользнуть из его рук, просочившись сквозь пальцы, но он сам отпустил свою «добычу» усаживая Элин прямо в пушистую высокую траву. — Давай так, тебе снова шесть, мне снова десять… снимай туфли! — от шутливого приказного тона Артура, девушка снова засмеялась. Деревья укрыли их от множества любопытных глаз и ушей. Забрали лишнюю скромность, и стерло условности. У корней огромных дубов сидели два смеющихся ребенка. Эти дети повзрослели внешне, но их души и сердца остались прежними. Через несколько минут Артур придвинулся ближе, его глаза потемнели, дыхание замедлилось, и он снова заговорил: — Снимай туфельки, у меня есть для тебя еще один подарок. — Элинор ненадолго засомневалась, стоит ли ей всерьез воспринимать слова этого шутника, но, в итоге, сдалась на волю обстоятельствам. — Твоя взяла! Видит Бог, ноги горят, как будто я стояла все это время на раскаленных углях. — В сторону полетела, сначала одна бархатная малиновая туфелька, затем и ее пара. Элинор перебирала все возможные варианты подарка, но ничего внятного не приходило на ум! Новые туфельки? Плотные вязаные чулки, ради шутки? — Если ты сам связал для меня шерстяные чулки, я клятвенно обещаю их носить с осени по весну, не снимая! Артур нащупал в кармане брюк подарок, который, еще утром, он не собирался дарить, но зачем-то положил в карман. Эта вещь была не более чем шуткой, красивой безделицей, которую ему самому подарил добрый друг отца в Калькутте. Мужчина коснулся горячими ладонями ступней Элинор, легким движением поднялся вверх к щиколоткам. Голову закружило от близости девичьего тела, сладкого аромата масел, которыми натерли бархатную кожу. Нужно взять себя в руки! Он встрянул головой и достал подарок, понимая, что каждая секунда промедления может дорого ему обойтись. Элинор посетили похожие мысли, сеющие сумбур, панику, возмущение и возбуждение в ее душе. Поочередно Артур застегнул на ее щиколотках два одинаковых браслета. Первые два ряда золотых звеньев оплетали круглые белые жемчужины, ниже спускались два ряда алмазных капель и золотые бубенцы, но не успела Элин как следует рассмотреть необычные украшения, мужские руки опустили подол платья и ловко вернули туфельки на место. Девушки мучительно хотелось расспросить Артура о дорогом подарке, но настроение друга так быстро переменилось, что она едва успела вымолвить и слово, как он перебил ее: — Нам нужно возвращаться. Наверняка Баррингтон успел тебя потерять. Неожиданно, эта резкая фраза уколола Элинор. В течение вечера сэр Кристофер Баррингтон не раз вызывал в ней симпатию, сейчас же последнее о чем бы ей хотелось слышать, так об этом мужчине. Каждый шаг отзывался легким перезвоном бубенцов, звенящих у нее под юбками. Все было прекрасно, они так веселились! Что же произошло с Артуром? — Я расстроила тебя? — проще всего было спросить прямо. Элинор не любила недосказанности. Загадки и секреты сводили ее с ума! Артур встал напротив, стараясь не концентрироваться на еле слышном звоне. Что там говорил старый индус? "Ты наденешь эти браслеты единожды. Сам поймешь, когда и кому". Очередные старые сказки для дурачков. — Да Элинор. Ты расстроила меня. — Позволь узнать чем? — Элин напряженно свела плечи и нахмурилась, ожидая ответа. Артур подошел вплотную и сжал своими широкими ладонями ее обнаженные печи, в бессознательном желании расслабить. — Объясни, мне дураку, одну вещь? Имея большое состояние, наследуя собственное имение и земли, какой смысл тебе кидаться на лысеющего лорда, готового взять тебя в жены? Элли, тебе всего лишь девятнадцать! Бесприданница могла бы бояться участи остаться старой девой, но ты! Милая, будь тебе хоть тридцать, ты все еще будешь желанной невестой! Элин пыталась собраться с мыслями и ответить что то вразумительное. Тысячи аргументов, подтверждающих правильность ее замысла, роились в ее голове, но ни один не слетел с ее языка. Она была готова расплакаться и рассмеяться в лицо Артуру одновременно. Горечь обиды и возмущение сплелись внутри девушки воедино и призывали хранить молчание. Что нужно ответить, чтобы не уронить достоинства? Ее замысел лишен легкомысленности, он полон прагматизма и простого желания обрести любовь и жить свои домом. Она желает иметь взрослого сына к тридцати годам, радовать своего мужа и заботиться о его доме, об их общем доме. Глупо ли это? Услышит ли Элинор в ответ очередную тираду, полную осуждения? Девушка сделала глубокий вздох, мягким движением собрала руки Артура со своих плеч и сжала их своими узкими холодными ладошками. — Мне жаль Артур. — Сердце молодого человека подпрыгнуло в груди, намереваясь выскочить наружу. — Я могу лишь обещать, что никогда не выйду замуж без любви. Элинор отпустила руки своего друга, собираясь вернуться на праздник. Не оборачиваясь, она сказала еще одну фразу: — Не думай обо мне плохо. Артуру хотелось выть, кричать, крушить все вокруг, но рядом кроме неповинных ни в чем стволов деревьев не было ничего боле. — Женщины! Юбки, платья, цацки, цветы, балы, сплетни, замужество и дети! Вот то единственное, что их интересует! — Зло процедил мужчина, вышагивая из стороны в сторону и не решаясь покинуть своего укрытия. — Элинор… ты же не была такой? Ты умна, образована… — Артур оборвал свой монолог на полуслове, потому что в голову ему пришла великолепная идея! Хмурое, красивое лицо озарила улыбка. Быстрым шагом молодой мужчина направился к веселящимся во всю гостям. Теперь-то он знал, что ему делать! Элинор ему как вторая сестра! Он обязан е помочь! Единственно здравая мысль не пришла ему в голову: Элинор — не его сестра. Виктория же, совсем скоро отправится с мужем в страну, которую никогда не видела прежде, и Артур не собирался «спасать» ее от подобной участи. Отчего же помогать он спешил Элинор, а не родной сестре? Подобных мыслей в его голове, увы, не было. Глава 5 Виктория уверенным шагом преодолела фуршетные столики, подхватила за тонкие ножки два бокала холодного шампанского с клубникой, и, маневрируя между гостями, добралась до именинницы. Элин спряталась в каменной, увитой на половину плющом, беседке. Ее глаза блестели от слез. Ей не хотелось больше танцевать, музыка не доставляла прежнего удовольствия, даже приближение фейерверка не могло поднять ей настроения. — Милая моя! Я устрою ему знатную взбучку, как только мы вернемся домой! — Виктория уже более получаса пыталась успокоить подругу. Они долго сидели, просто обнявшись, пока Вики не осознала, что безнадежно испорченный настрой может поправить только алкоголь. — Сделай глоточек! Еще не было такой девичьей душевной раны, которую бы не мог подлатать Dom Pérignon! (Марка эксклюзивного шампанского, популярного в Европе и Англии еще с начала 19 века) — Вики, неужели я выгляжу настолько жалкой в своих стремлениях? — Элли сделала большой глоток игристого, пузырьки ударили в нос и скопившиеся в глазах слезы полились по щекам. — Нам понадобится еще парочка… — резюмировала Виктория, осушая свой бокал и обводя задумчивым взглядом стремительно намокающую подругу. Причина, по которой Артур мог так вспылить и потерять над собой контроль, могла быть только одна, и она очень не нравилась Вики. Виктории следует отвлечь Элинор, оградить ее от Артура до конца праздника и проследить, чтобы еще хотя бы пара джентльменов пригласили ее на танец. *** Элин искренне скучала по обществу Виктории! Рассудительная, не по годам, уверенная в себе, волевая, но в тоже время очень нежная и женственная. Платиновая блондинка с шестнадцати лет привлекала внимание противоположного пола, но бережно хранила свою репутацию, никогда не позволяла лишнего и терпеливо ждала, пока ее отец подберет ей подходящего мужа. Она не сомневалась, что выбор будет справедливым, и не разочарует ее. Очень часто именно этой уверенности в себе и своем будущем не хватало Элинор. Элинор Спенсер была залюбленным ребенком, ее никогда и ни к чему не принуждали, и даже в таком сложном и ответственном шаге, как замужество, ей дали полный карт-бланш. Одним холодным зимним вечером, сэр Эдвард Спенсер старший позвал дочь в свой кабинет. Высокий и стройный для своих лет мужчина разложил на столе бумаги с красным гербовыми печатями и подробно рассказал о каждой из них. Родовое имение Спенсеров в окрестности Лондона. Плодородные земли. Ценные облигации. Внушительный счет в банке. Все это переходило в собственность Элинор. Захочет она связать себя узами брака или ж нет, это состояние будет принадлежать только ей, и обеспечит ей независимую ни от кого безбедную жизнь до самой глубокой старости. Отец клятвенно пообещал не принуждать ее к замужеству, и заверил что выбор остается только лишь за ней.