— А поехали и покажу, — Егор нервно приглаживает ладонью растрепанные волосы. — Мне уже нечего терять. Я для тебя клоун-импотент, с которым ты давно не кончаешь! — разворачивается к женщине, которая распахивает глаза. — А ты с нами, гадина любопытная, не едешь! Пошла отсюда! Глава 12. Какие у тебя фантазии?! — И мне ведь незачем сейчас удивляться, — рычит Егор. — Ты же всегда была такой, Инга. — Какой? — Дотошной, упрямой, въедливой… тебе надо все знать. Доковыряться в болячке до кости, пробить эту кость и провернуть лезвие в костном мозге. Поэтому тебе так нравится работать в архиве. Другие воют на такой работе, а ты нет. Ты наслаждаешься и всегда находишь то, чего другие в жизни не найдут. Ты ведь если тут не нашла, то пойдешь в другие архивы и там будешь людей доводить до белого каления. — Раньше ты этим восхищался… — Раньше это не касалось меня. — Дорогой мой, не надо было думать, что если скажешь про другую, то я это проглочу и кинусь к твоей ширинке в страхе потерять тебя, — цежу сквозь зубы. — Это не так работает у женщины. — Да у женщин вообще все наперекосяк работает! — Да, как-то трусики не намокают после честных признаний мужа, — пожимаю плечами. — Тонкие настройки сбиты. — Давно они сбиты! Давно, Инга! — И ты их решил подкрутить словами о другой бабе? Это как по радио ударить кувалдой, а потом недоумевать, а почему это оно совсем теперь не работает?! — Может, мне стоило просто потрахаться на стороне, — задумчиво тянет Его, глядя на светофор в ожидании зеленого света. — Говорят же, что хороший левак укрепляет брак. — Вот же… — А что, Инга? Отымел бы другую, а потом с чувством вины стал бы идеальным и шелковым. — Как ты можешь такое говорить? — А вот так у мужиков работает, — Егор усмехается. — И знаешь, самые щедрые мужики — это те, у которых есть любовница. — Прекрати себя закапывать. — Мой отец после гулянок так забрасывал мать подарками, таким отцом становился… Ух, Инга. Лучший отец на свете. Подарки, отдыхи, деньги, внимание… — И ты хочешь повторить сценарий отца? — сжимаю кулаки, чтобы унять дрожь в руках. — В том-то и дело, что не хочу, Инюш. Ты меня совершенно не слушаешь. Зациклилась на другой бабе, и тебе на остальное срать с высокой колокольни. — Так не говорил бы о другой бабе! — Да ты повыковыривала бы из меня все это в любом случае! И не тот я человек, который будет, как баба, юлить и намеками… Сел бы я с тобой и начал… у нас что-то не так идет, дорогая. И что? Вопросами бы задолбала и все равно бы пришли к скандалу! И опять бы я был козлом! И насчет плясать, Инга… Я к тебе не раз в твой сранный архив приезжал. Надушенный, красивый, с цветами! — Да я, блин, на работе! — охаю я. — Ах ну да! Все эти коробки, папки важнее мужа? И эта срання работа только твое хобби! — Хочешь, сказать, что я должна была отдаться тебе среди всех этих стеллажей?! — Да! — рявкает он и сжимает руль. — Да, мать, твою, да! А ты что? Уворачиваешься, отмазываешься, боишься. — И это опять же твои фантазии! — А твои какие?! — Не знаю! — взвизгиваю я. — Но другого мужика я не хочу! — Да лучше бы хотела, тогда мне было кому рожу расквасить на твоих глазах! Руки и ноги бы переломал! Молчание, и я сглатываю. Он такой злой сейчас. Дышит тяжело и будто готов вырвать руль, чтобы потом им расхреначить всю машину. В голове рисуется картинка: Егор избивает какого-то мужика с лицом того самого актера из моего сериала. Почему-то полуголый. В одних штанах, босой и взъерошенный. Такой взъерошенный, что и его аккуратная борода тоже торчит в разные стороны. Глаза дикие, кулаки разбиты в кровь и на лице оскал. Опять сглатываю, лицо и шею охватывает жар. Тихий, но прерывистый выдох. — Но мне некого отпиздить, — он сигналит грязному белому хэтчбеку, который, похоже, проморгал зеленый свет. — Понимаешь, дорогая, некого! Я, конечно, могу сорваться в Турцию, найти этого твоего Бурата и… — Бурака, — шепчу я. — Бурака! — у меня, кажется, даже сидение вибрирует от его рявка. — Хотя почему бы не отпиздить этого Бурака. За всех, мать их, мужиков, жены которых слюни пускают на этого урода! Жарко. И я молчу. Машина резко сворачивает с дороги на узкий въезд небольшой парковки, и мы оказываемся “лицом к лицу” с черной машиной, которая не собирается сдавать назад, чтобы нас пропустить. — Да ты издеваешься, — шипит Егор и зло сигналит. — Свали нахуй отсюда! Нам тоже сигналят в ответ, что и меня саму возмущает. Это он должен пропустить. — Ну, уебок, — Егор отстегивает ремень безопасности и похрустывает шеей. — Кажется, я нашел, кому сейчас нос сломаю. — Егор… — Молчать. Через секунду хлопает дверь, а я сипло выдыхаю, наблюдая за тем, как Егор делает несколько уверенных шагов к машине, одернув пиджак. Глава 13. Вот так Я даже задерживаю дыхание, но машина все же сдает назад. Медленно и покорно под разъяренным взглядом Егора, который прячет руки в карманы брюк и наблюдает. Я бы на месте того водителя тоже не стала рисковать. Егор реально на взводе. Да на таком, что готов все вокруг уничтожить. Я довела мужа. Веселенький мишка обратился в свирепого медведя. Когда въезд, наконец, освобожден, Егор разворачивается и шагает к нашему авто. Кидает на меня беглый и злющий взгляд. И сейчас я чувствую себя не обиженной и вредной женой, а маленькой девочкой, которая серьезно нашкодила. — Мордобой отменяется. Там еще какая-то баба, — Егор садится за руль и поскрипывает зубами, медленно выдыхая через нос. — Только не начинай, Инга, сейчас мне мыть мозги. А я не думаю мыть ему мозги. Если я сейчас что-нибудь скажу, то выйдут у меня слова сиплыми и глухими. Пока Егор паркуется, я пытаюсь выровнять дыхание и сердцебиение. И я не сразу понимаю, что мы рядом с офисом Егора. У бизнес-центра, в котором Егору принадлежит несколько этажей. — Пошли, — глушит мотор и покидает салон. Весь такой резкий, агрессивный и мрачный. Я молча отстегиваю ремень безопасности, выныриваю на улицу и убираю локон за ухо. Егор поправляет галстук. Молча шагает вперед, а я за ним. Тоже без слов. Я понимаю, что мне стоит его окликнуть, притормозить и сказать, что я не права в своем желании залезть в бутылку поглубже, но… Но вопрос, кто разворошил его мысли, останется со мной и будет точить, точить и точить. — Боже, какая я дура, — шепчу я. — И я спорить даже не буду, но я все же переплюнул тебя в своей дурости, Инга, — недобро отзывается Егор. — Должен был молчать. Молчать, а после потом бы все просто рвануло к хуям разводом, как у Витьки Воронина. — Что? — я останавливаюсь. — Воронины… разводятся? Нет. Это же какой-то бред бредовый. Этого не может быть.