Я бы не сказала, что мы с ними друзья, но периодически пересекались на некоторых неформальных встречах. Такая красивая пара. Нет. Это другие Воронины разводятся. Не наши. Они не могли. Да они со школы вместе, и там такая любовь. Одно целое. Я ими всегда любовалась. Очень гармоничная семья. Нежная, теплая. — Да, разводятся, — Егор разворачивается ко мне. — Что ты так на меня смотришь? — Они не могли. — Но вот смогли, — разводит руками в стороны. — Делят имущество. — Какой абсурд! — охаю я и у меня, кажется, даже сердце колет от такой дикой новости. — А причина? — Могу лишь предположить, Инга. — Хочешь сказать, что он тоже новую бабу захотел? Как и ты? — Подробностями Виктор не делился, — зло щурится на меня. — Его хрен разговоришь. Сказал, что разводится, а дальше молчал. — Да не мог он с другой бабой снюхаться, — упрямо говорю я. — У него же жена… Мария же… красавица такая. — Да ты тоже не уродина, Инга, но только что-то царапнуло меня в его взгляде, — подходит ко мне и всматривается в лицо. — Я эти же глаза видел в отражении. Глаза, которые говорят, что все заебало до такой степени, что хочется… не знаю, все к чертям собачьим перерубить, потому что дальше либо сдохнешь, либо впереди ждет унылая старость с диким сожалением, что ничего не предпринял. — Я тебе не верю, — шепчу я. — У них же девочки. Три девочки. — А у нас мальчики, Инга. — Долго и счастливо было именно про них… — у меня выступают слезы. — Со школы… Егор… да как же так? — Я не знаю, Инга. Вот так, — пожимает плечами. — И Виктор не тот человек, который разрушает, не подумав. Это я могу нахуй всех послать, а он пошлет тогда, когда уже не видит смысла спасать ситуацию. — Господи… И ты молчал? Почему не говорил? — Я сам только на днях узнал. По полной пизде мужик пошел, раз творит такую лютую дичь. — Как же там Маша… Прижимаю пальцы к губам в глубокой растерянности. Было время, когда все вокруг женились. Теперь пришло время разводов? У меня на работе тоже несколько женщин за год развелись. Кто-то громко и скандально, кто-то тихо, кто-то с тайными слезами на обеде. — Пошли, Инга, — разворачивается и шагает мимо машин. — У нас тоже идет все по одному месту, но хрена с два меня будут чужие жены обсуждать со словами, — имитирует жуткие женские интонации, — ”да как же так?” Глава 14. Алина Егор держит путь не к главному входу бизнес-центра, а к небольшой кофейне на углу. И меня уже особо не волнует та загадочная другая баба. Меня ошарашила новость о разводе Ворониных. Если они развелись, то у других в случае кризиса в семье нет шансов спастись и не утонуть. Кидаю взгляд на вывеску “Самый лучший кофе”. Фон — бирюзовый, буквы — белые. Минималистично, но симпатично. — Прошу, — Егор рывком распахивает дверь . Запах кофе, ванили и корицы обнимают меня теплыми объятиями. И в любой другой раз я бы почувствовала желание насладиться чашечкой кофе, но сейчас мне муторно. — Доброе утро! — улыбается темненькая девушка-бариста за стойкой. — Егор Афанасьевич, вам как обычно? Вот тут я оглядываюсь на Егора. Это она? Он лишь едва заметно щурится и подплывает ко мне. Приобнимает и ведет к стойке. — Да, как обычно, — кивает он. — А моей жене… — переводит на меня взгляд. — Милая, тебе сегодня ванильного латте хочется или… настроение на двойной эспрессо с коньячком? — Егор Афанасьевич, — девушка за стойкой неловко улыбается. — Можно эспрессо, но без коньяка. — Ничего, — глаза Егора темнеют, — мы с тобой, дорогая, коньячком догонимся за закрытыми дверями в моем кабинете. Я перевожу взгляд на баристу. Лет двадцать. Каштановые волосы убраны в аккуратный хвост, лицо чистое, миловидное, глаза — большие и карие. Опускаю взор на бейджик. Алина. — Алина, — я вновь всматриваюсь в ее лицо, — мне тыквенный раф. Что-то потянуло на небольшой изврат… Вот она другая. Молодая, свежая и не обремененная багажом жизни в виде близнецов с синяками, скандалами с мужем и тухлого болота под одеялом. — Вам с собой? — Алина улыбается. — Или здесь? Я пытаюсь увидеть в ее глазах разочарование, что Егор Афанасьевич притащил с собой жену, но не нахожу темной тени ревности или злости. — Здесь, — отвечаю я, а теперь смотрю на Егора. — Правильно, да? Ты обычно… — Беру с собой. — И зачем? Твоя секретарша варит отвратительный кофе? — Да, — Егор вздыхает и уводит меня к столику в углу кофейни. Заходит за спину и отодвигает стул. — Садись уже. Я молча подчиняюсь. Алина тем временем занимается своей работой. Быстро, складно и умело. Егор садится напротив и откидывается назад, расстегнув пиджак. — Это она? Егор молча и медленно моргает. — А вам добавить в тыквенный раф измельченных семечек? — спрашивает Алина и выглядывает из-за стойки. — Или слишком изврат? — Добавляй. И вновь смотрю на Егора, а он на меня. И что-то мне не хочется переворачивать стол с криками, орать, плакать и биться головой о стену. Я опустошена. И даже не встречей с Алиной, которая сейчас мелит тыквенные семечки, а осознанием того, что я не живу в сказке “долго и счастливо”. И мне хочется крепко так заматериться, чтобы описать свое состояние. — Это пиздец, Егор, — сипло шепчу я. — просто полный пиздец Он медленно кивает и вздыхает, как усталый мишка, которому морду искусали злые пчелы. А я перед ним — какая-то облезлая лиса, которая потеряла клочки шерсти пока бесилась в острых кустах ревности, злобы и обиды. Глава 15. Тайна перестала быть тайной Смотрю на высокую стеклянную кружку с рафом. Плотная пенка, а сверху раздробленные в зеленую крошку тыквенные семечки. Какова вероятность, что Алиночка плюнула мне в кофе? — Ты сейчас… — поднимаю взгляд на Егора. — Возбужден? — Я со стояком всю дорогу от парковки с любопытной бабкой, — в ответ зло щурится и делает глоток из маленькой чашечки с эспрессо. — Вот и гадай теперь, на кого у меня сейчас стоит, Инга. — А просто сказать, что это я тебя завела — не судьба? — А ты мне сейчас поверишь? — Поверить не могу, что я сижу тут. — Сама напросилась. — Конечно, я у тебя вечно виновата. — И я не вижу, что ты сейчас довольна тем, что продавила меня под себя. Опять двадцать пять, Инга.