— Что? — спрашивает Егор. — Чтобы потрахаться на стороне не так много времени надо, — поднимаю взгляд на Егора, который медленно моргает. — Я не трахался на стороне, — зло щурится. — Но хотелось. — Да еб вашу мать, — Егор возвращается к зажарке. — Кто она? — Нет, Инга, — шипит Егор. — Я сейчас на минном поле. Руку мне уже оторвало, моя дорогая. Без сапера я не сдвинусь с места. Мне нужен, сука, сапер. Я, блять, женщин нихрена не понимаю, — подхватывает сковороду и аккуратно отправляет зажарку в борщ. Копирует мой голос, — Будь со мной, милый, честным. Пожалуйста, я тебя всегда выслушаю, моя роднулька. Ближе нас друг у друга никого нет, и мы должны ценить нашу семью, и любой кризис пройдем вместе, — отшвыривает сковороду в раковину и басом гаркает. — И Егорка купился! Я вздрагиваю, и он разворачивается ко мне. Весь красный от злости. — Я тебя никогда Егоркой не называла! — повышаю голос, чтобы скрыть свой испуг. — Да только тупой Егорка может на эту хрень купиться! — Хорошо, — напряженно шепчу я, вглядываясь в его горящие глаза, — я пойду к психологу. Пойду. Тянусь к планшету, не отрывая взгляда от красного лица Егора: — Особые пожелания к саперу есть? Тебе помоложе, да? С сиськами побольше? С ногами от ушей? — Инга, не выводи меня. — А то что? Егор медленно вскидывает бровь. Тень недоумения, и он спрашивает: — Ты у наших сыновей этому научилась? Что это еще такое? — У тебя котлеты не горят? С рыком возвращается к плите, а я торопливо набираю пароль на планшете. Блокировку все же снимаю. Пароли не менял. Смахиваю графики и лезу в интернет. Как искать семейного психолога?Я лишь в теории говорила, что можно однажды обратиться к нему за взрослыми и серьезными разговорами. Тыкаю в ссылки, изучаю личные сайты всех этих умников, странички в социальных сетях. — Вот эта, — раздается позади мрачный голос Егора. — Толстая, точно старше меня, некрасивая, с рожей, как у бульдога, и взглядом, как у каннибала. Оборачиваюсь. — У меня точно на нее не встанет, — поскрипывает зубами. — Будешь спокойна. — То есть на остальных… — Инга, — клокочет Егор. Понимаю, что мое поведение было бы простительно подростку, но не тридцатипятилетней женщине, которая считала себя серьезной и спокойной дамой. У меня дергается верхняя губа, и я вновь пялюсь в экран планшета. Кукушкина Лидия. С образованием вроде все чисто. Выложены дипломы, документы о повышении квалификации, положительные отзывы. И отзывы эти не только о том, что волшебная тетка спасла семьи, помогла разобраться в кризисе отношений, но и о том, что она направила пары к разводам. — Хорошо, — ухмыляюсь, — берем эту. — Мы дома! — кричит из прихожей Саша. — Блин, Паш, отвали. Раздается гогот Паши. Выключаю планшет, приглаживаю волосы и выпрямляю спину. Через минуту на кухню вваливаются наши красавчики. У нас близнецы. Саша и Паша. И им по 12 лет. И они похожи на отца. От меня у них только по родинке на шеях. — Котлеты? — глаза Сашки загораются голодом. — Переодеться, руки помыть, — строго говорит Егор. — И причесаться. Через пять минут ужин. Оба лохматые. Толстовка у Саши порвана на боку, а у Паши джинсы на коленях в грязи. Успели подраться? Замечают мой усталый взгляд и торопливо ретируются: — Ты ничего не видела. Глава 5. Близнецы Посмотреть сейчас на нас со стороны — красивая и приличная семья. Обзавидоваться, умереть и не встать. Отец — суровый богатырь. Сыновья — орлята с хорошим аппетитом. Здоровые и румяные. Мама — красавица… Хотя с этим можно уже поспорить. — Вы, что, посрались? — Сашка кладет кусочек соленого сала на ломтик черного хлеба и отправляет в рот. Жует и сует в себя ложку с борщом. — Саш, за столом так не выражайся, — Егор смотрит на него строго и прямо. — Извини. — Поссорились? — Паша с аппетитом причмокивает и тянется к хлебной тарелке за новым куском. — Да, возникли некоторые разногласия, — сдержанно улыбаюсь я. — По поводу? — спрашивает Саша. Не имею я сейчас никакого морального права быть с сыновьями честной. Потому что мы с Егором как бы спасаем брак, и мальчикам не стоит знать интимные подробности наших разногласий. — Да так, — отправляю в рот ложку, — кто будет готовить ужин. — И папа проиграл? — Пашка хмыкает. — Верю, что я сумел сохранить достоинство. — Однозначно, — Сашка с аппетитом поглощает последнюю ложку борща, отставляет миску и придвигает к себе тарелку с котлетой и пюре, — вкусно, пап. — Самое то, — бубнит с набитым ртом Пашка. — Не торопитесь, — тихо отзываюсь я. — Мама права, — поддерживает меня Егор в моем замечании. Наши взгляды встречаются. Надеть бы на его голову тарелку с борщом, но жалко, ведь он у него вышел очень неплохим. Вот еще один плюсик. Он умеет готовить. Не бытовой инвалид, который не может найти кастрюлю в холодильнике. — Кажись, тебе еще посуду мыть, — Саша кусает котлету. — Нет, — Егор переводит на них спокойный взгляд, — посуда на вас. Один моет, второй вытирает и складывает. — Не прокатило, — Паша пихает в бок брата. — А ты так был близок. — Может, мы посудомоечную машину купим, а? — Саша цыкает. — Нет, — Егор щурится. — Вам полезно мыть посуду, парни. Не переломитесь. Какой у меня муж умный, в меру строгий и авторитетный глава семейства. — Что в школе? — спрашивает Егор и пытливо смотрит на сыновей. — Сегодня ничего, — Паша пожимает плечами. — Тихо, мирно и скучно.