Он ударил по струнам. — В солнечный зной, ранней зарей – я с тобой. Зимней порой, в стуже любой – лишь с тобой. Пусть идти дорогой мне крутою. Радость и боль, только с тобой, лишь с тобою… Сайю охватило неизвестное ранее чувство. Ее переполняли радость и гордость одновременно. Самый красивый и известный в стране мужчина пел со сцены, и она понимала, что исключительно для нее. Остальные могли только завидовать. Она подняла руки над головой и стала пританцовывать в такт аккордам. Деловые партнеры сильно удивились бы, увидев ее сейчас. Но Сайе было плевать. Это был ее день. Влад умолк. Зал разразился аплодисментами. Влад поклонился, отдал рик и спрыгнул со сцены. Подошел к Сайе. — Спасибо! — сказала она. — Не стоит, — улыбнулся он. — Если хочешь, буду петь для тебя каждый день. — Хочу! — подтвердила она. Он обнял ее и поцеловал. Сайя ответила. На них смотрели, им хлопали, но ей было все равно. Сейчас они были одни во всем мире. 15 — В укрытие! Парни рысцой бегут к стенке из мешков с песков. Не спеша иду следом. Причин прятаться нет – мы испытываем взрыватели, но парням нужно вбить в головы правила обращения с взрывчаткой. Ибо в случае нарушения их последствия тяжелы. Захожу за стенку и машу крановщику. — Давай! Металлическая плита на тросе ложится на землю у флажка. Хлоп! Сработал. Плита скользит вверх. — Следующий!.. Тол мы получили быстро. Сначала – в лабораторных условиях, затем – в промышленной установке, созданной по моим чертежам. С взрывателями повозились. Инициирующие вещества я знал, но подобрать нужный состав… Опасная работа! Вел я ее один, выгоняя парней за дверь. А потом пришлось потеть над конструкцией. Я хотел взрыватель, аналогичный тому, что используют в противотанковой мине в моем мире. Он срабатывает под весом более двухсот килограммов. Это снижает риск для саперов. Наступил нечаянно – будешь жить. А вот бронеходу поплохеет. У него вес от трех тонн. Сделать удалось. Под плитой в двести килограммов взрыватель не срабатывал. Мы добавили еще сотню. Ввернули взрыватели в макеты и закопали в землю. Места отметили флажками. Теперь кран опускает на них металлическую плиту в триста килограммов. Хлоп! Хлоп!.. Парни лыбятся – испытания идут без запинки. Энтузиасты, мать их! Дай им волю – взорвут все, включая себя. Я набирал их по лабораториям. Работать в них не престижно, платят мало. Химией занимаются мужчины, женщины желанием не горят. Вот и взял на свою голову. Когда объяснил для чего, у парней загорелись глаза. Они сделают новые вещества! Их мины остановят врага! Они будут работать на Дом Сонг! (Это как в Google на Земле.) Энтузиазм приходится сдерживать. Они не видели, что делает взрыв с человеком, поэтому страха нет. Я не хочу их терять. Хлоп! — сработал последний взрыватель. — Ким! — подзываю парня с круглым лицом. — Остаешься за меня. Продолжайте испытания. С взрывателями осторожно. Если кто останется без пальцев… — обвожу строй злобным взглядом. — Понял, тофин! — говорит Ким. — Можете не сомневаться. Лично прослежу. В глазах у него прыгают бесенята. Доволен. Босс уедет, они останутся сами по себе. Порезвятся… Подношу к его носу кулак и показываю на камеру, закрепленную на кране. — Проверю! Бесенята в глазах Кима принимают невинный вид. Смотрите у меня! Иду к машине – мне на другой конец полигона. Там стреляют из ружей. Над изделиями работаем параллельно. Сначала тол и порох, затем взрыватели и патроны. В финале – мины и стволы. Подумав, я решил не городить сущностей и не создавать пушки или тот же КПВТ[23]. Не потянем, уровень производства не тот. Вернее, тот, но с конструкторами беда. Не делали здесь стрелковое оружие. А ПТР[24] простые. В сорок первом их сделали как эрзац, с артиллерией было плохо. С танками боролись гранатами и бутылками с зажигательной смесью. А эрзац броню брал. С трехсот метров прошивал два сантиметра металла. Сантиметр брал на пятьсот. Легким танкам хватало. Нам более не надо. Во-первых, у бронеходов броня не толще, во-вторых, за пятьсот метров нужно еще попасть. Мой дед был ветераном войны. Партизанил в белорусских лесах, с приходом Красной Армии влился в ее ряды. Воевал в Прибалтике и Восточной Пруссии. Второй номер ПТРС, он прошел с ним до Кенигсберга. Танки не подбивал – ружье их не брало. Но у немцев имелись бронетранспортеры и броневики. Вот их и били. В одном из боев погиб первый номер ружья. Оружие взял дед. Подбил два «ганомага». В том бою его ранили. Победу дед встретил в госпитале… Под Минском есть комплекс «Линия Сталина». У них там оружия, как у черта махорки. Нашлось и ружье Симонова. Я увидел его в ролике на Ютубе и приехал на «линию». Рассказал о деде и попросил показать. Мне пошли навстречу. Я разобрал и собрал девайс. Зарядил его и выстрелил холостым. Дома заглянул в интернет. Прочел все, что нашел о ПТРС, даже инструкцию скачал. Интересно было. Конструкторам Кая я дал подробный чертеж. Без детальных размеров, конечно, но понятный. С остальным они сами. Дом Сонг назначил меня любимой женой. В смысле – главным над разработками. В подчинении – сотня человек. Химики, технологи, конструкторы, водители… Вот и мотаюсь по полигону. За всем нужен глаз. Уже на подъезде слышу гулкие выстрелы. Опять Зайка! Лупит, не жалея ствола. Шебутная девка! Ее имя Зая, но я зову Зайкой. Похожа. У нее длинные передние резцы и раздвоенная верхняя губа. Глаза, правда, не косят. Стрелять Зайка обожает. Готова заниматься этим с утра до вечера. Останавливаю машину и выхожу. Грузовичок стоит капотом ко мне. Из кузова раздается звонкое: Бах! Бах! Бах… Я решил ставить ружья в грузовиках – это повышает мобильность. Инженеры сделали специальный станок. Подъехали, развернулись, врезали. Ответного огня бояться не надо, противнику нечем отвечать. Его бронеходы подошли – батарея отъехала и добавила. Или удрала. Догнать грузовик бронеходу не под силу. Станок, к слову, переносной. Можно снять и установить ружье на замаскированной позиции. Большую часть отдачи (а она у ружья сильная) станок берет на себя. Грузовики с бензиновыми моторами. Это дает возможность перебрасывать артиллерию на большие расстояния. Влезаю в кузов. Зайка устроилась на металлическом сиденье и с упоением лупит из ружья. Оглохнуть можно! Выстрел у ружья громкий. Второй номер заметила меня и пытается что-то сказать Зайке. Машу рукой: сам. Добив магазин (у нас магазин, а не пачка, как в ПТРС), Зайка командует: — Заряжай! — Отставить! — Тофин Влад! Зайка вскакивает с сиденья. — Почему нарушаем? — говорю зловеще. — Плюем на регламент испытаний? — Я не плюю… — пытается оправдаться. — А то я не слышу! По регламенту нужно стрелять после прицеливания. Один выстрел в две-три секунды. А ты лупишь один за другим. В кого попадешь? — Они могут идти строем. Или подбежать близко. — Если подбегут, ты покойница. Удар молнии – и конец. С приближением врага нужно отходить. — Вот еще! — фыркает она. — Желаешь погибнуть за Сухья? — Да! — говорит с вызовом. — Рассмотрим последствия. В результате не соблюдения регламента Зая Фок погибла в бою. Враг завладел секретным оружием, — указываю на ружье. — Его инженеры сделали аналог. И теперь враг расстреливает из него наши бронеходы. Сильно помогла Родине? Зайка супится. — Из-за быстрой стрельбы нагревается ствол. Металл расширяется, пуля теряет силу. Сейчас увидим. Оружие разрядить! Второй номер отсоединяет магазин и оттягивает назад ручку затворной рамы. Направляет ствол в небо. — Идем! Спрыгиваю через открытый задний борт на землю и шагаю вперед. Позади топает Зайка со вторым номером. За ними устремляется небольшая толпа. Водитель, рабочие, охрана. Всем любопытно посмотреть. Стоило бы прогнать, но нет смысла. Все знают, что испытываем. Ружье – оно громкое. Персонал, как мне сообщили, надежный. «Крота» у Кая, к слову, нашли. Работал уборщиком территории. Получал скромно, а вот жил красиво. На том и поймали. Безопасники проверили допущенных к разработкам, подозрительных не нашли. Со всех взяли подписки, поместили под «колпак». Они это знают. А вот и мишень. Броневая плита исклевана пулями. Верней – сердечниками из карбида вольфрама. Этот материал применяется в режущих инструментах, здесь он есть. Сердечники сделали. Склоняюсь к плите. Ага! Среди сонма отверстий вижу вмятины – сердечники отскочили от плиты. Показываю на них Зайке. — Видишь? Она шмыгает носом. — Какой смысл стрелять быстро, если не поражаешь врага? Теперь ясно? — Да, тофин! — кивает она. — Впредь – строго по регламенту. Пусть ружье остывает. Бросаю взгляд на часы. Полдень. — Перерыв на обед. Всем – в столовую! Народ оживляется. Кормят здесь сытно. Продуктов не жалеют, повара дело знают. Шагаем назад. Люди лезут в кузова грузовиков. Сажусь в свою «ласточку». Могу подвезти Зайку, но сейчас обойдется. Пусть прочувствует вину. Включаю двигатель и выруливаю на грунтовку. До барака пара километров. Там у нас столовая и жилье.