— Пройдёмте в отделение, будем разбираться! Как видит это забулдыга: кто-то подошёл, предложил подзаработать. Отвёл к какому-то вагону в тупике, скорее всего заброшенному, никому не нужному, и попросил открутить деталь, так как у самого не получается. Помог, тот попросил донести, тут милиционеры, а тот куда-то пропал… Как видят это милиционеры: на дороге случайно встречается гражданин, у которого в руках металлическая деталь и в кармане гаечный ключ. При осмотре детали, в ней узнаётся магистральная часть воздухозаборного распределителя тормозной системы вагона. Видится неподалёку вагон, осматривается, и выясняется, что деталь с него. Можно сказать, поймали с поличным! Да и штука эта дорогая, ущерба хватит на уголовное дело! А то, что он там говорит, что его кто-то попросил, а потом исчез, — выдумывает, хочет уйти от ответственности! А если даже кто-то был, то будет оформлен как неустановленное лицо в уголовном деле. Разве забулдыга не должен понимать, что скручивает что-то у кого-то, а значит ворует? «Палка» была «срублена», показатель работы сделан, «учения» проведены. Старый опер уехал к себе, пообещав вернуться, если у молодых снова возникнут проблемы с показателями. Однако опытный дознаватель проникся к забулдыге и не стал возбуждать уголовное дело, сразу вычислив подставу. Он связал появление в отделе командированного опера, рассказ жулика про странного незнакомца, предложившего тысячу за такую деталь, которую в хозяйстве не применить, отсутствие умысла, направленного на хищение данной детали до того момента, пока не появился незнакомец. Поиски преступлений продолжались… Глава 15 Просто рядом постоял Вадик Шаталов. Это тот, который своим предложением выпить уберёг Когалымова от молниеносной потери работы, когда старые опера вляпались, не взяв младшего лейтенанта с собой. Как-то Вадик позвонил своему родственнику Александру, предложил пообедать около 11 часов в рабочее время. Когалымов, постоянно находясь в состоянии выявления хоть каких-нибудь преступлений, «без денег», «без славы», немного удивившись такому раннему предложению, согласился. Приехав в назначенное место, застал своего дальнего родственника в похмельном состоянии. Шаталов талантливый коммерсант, он занимался проведением электричества, была своя фирма. Однако в силу авантюрного характера на жизнь смотрел иначе. Ему нравилось «ходить по краю», «выплывать» из сложных ситуаций, которые он сам себе устраивал. Комбинатор. Хороший психолог. Мог заработать миллионы, но, набрав работу, с которой уже не мог справиться, не входя в обещанные временные рамки, в том числе из-за выпивки, приобретал проблемы. Но вновь выкручивался. Это тот человек, который договаривается встретиться, звонит и уверяет, что уже подъезжает, а сам ещё пьёт кофе с другим знакомым далеко от места встречи. Шаталов в шестнадцать лет женился, а в семнадцать у него уже был ребёнок, через пару лет ещё одно дитя родил, развод, другой брак, снова ребёнок, развод — бурная жизнь. Он был авторитетным человеком для Когалымова с детства, неким «кумиром», «старшим братом». Но до тех пор, пока они не стали «тесно» идти по жизненному пути. Итак, кафе, одиннадцать часов утра. — И водочки нам принесите! — завершил заказ Шаталов. — Какой водочки, утро ещё, можно сказать! — удивился Когалымов тому, что Шаталов будет пить с утра. — Да, вчера посидели хорошо… — между прочим обронил Шаталов, и тут как раз принесли заказ. Когалымов увидел, что водочку наливают и ему. — Ты что? Я не буду! Я на работе, вечером ещё куда ни шло, а сейчас, да и я за рулём! — искренне протестовал Когалымов, который был счастлив просто поесть в кафе за счёт коммерсанта. — У тебя же ксива! Покажешь гаишникам, и всё! — удивился Шаталов. — Да? Вон этих старших уволили, на следующий день один едет, на моих глазах припарковался в неположенном месте, а тут сразу гаишники — рассказал Когалымов про одного из уволенных наставников. — Я подошёл, вместе долдоним ДПСнику, что милиционеры, просим отпустить, а он ни в какую! Написал протокол! Не успел мой старший товарищ уволиться из органов, как уже узнал, какие менты козлы! — сострил младший лейтенант милиции. Тем принципиальным гаишником был Ильич, о котором здесь уже шла речь. — Так это потому что он уволенный, «БээСник»! — БС? — доселе не слышавший такой аббревиатуры, переспросил Когалымов. — Бывший сотрудник! Выходило, что как только перестаёшь быть милиционером, другие, действующие, тут же не считают тебя за своего! Шаталов не только вводил Когалымова в весёлый, пьяный, дневной мир, но и проводил экскурс в мир милицейский, поскольку знал очень многих сотрудников милиции и был постоянным участником «пятидесяти грамм» после смены гаишников. Отстранённые же сотрудники милиции не унимались. Они постоянно приходили в отдел под разными предлогами, показывали своим присутствием, что скоро вернутся, что тут их места, они всё ещё здесь хозяева. Поэтому их увольнение Когалымовым воспринималось как что-то временное. Таким образом связь с ними не терялась. Как-то один из них позвонил Когалымову: — Слушай, тема есть. Поступила оперативная информация о том, что один гражданин, занимающийся скупкой металла, приобрёл незаконно ж/д рельсы. Надо съездить, проверить. Мы-то уже без ксив, а ты действующий, постоишь рядом, а мы сами всё сделаем, и если что оформишь, будет тебе «палка» (показатель в работе). — Хорошо, где встречаемся? — согласился Когалымов, поскольку показатели в работе начальство требовало регулярно, а тут такая помощь. На месте встречи были бывшие сотрудники, играющие роль действующих перед скупщиком «краденого», грузовой автомобиль с чёрным ломом, а также вохровец и Когалымов. Зима. Темно. Фонарный столб, пара легковых машин. Одни разговаривают с хозяином металла, Когалымов и вохровец курят в сторонке. Кто-то из бывших попросил бумагу, Когалымов передал чистые листы и снова в разговоре не участвовал. Через некоторое время бывшие наставники скомандовали: «Разъезжаемся!» Когалымов поинтересовался об итоге разговора с жуликом, старшие что-то невнятное пояснили: мол, потом, всё потом, — и разъехались, ничего не оформляя. Или вот ещё случай с Мастеровым. Бывшие сотрудники попросили его отвезти на освидетельствование наркомана, который нужен был старшим для получения оперативной информации. Поскольку они всем постоянно внушали, что скоро по решению суда вернутся на работу, то у них уже с выявлениями преступлений полный порядок, то есть работать они не переставали. Запомните, пожалуйста, эти два несущественных факта из милицейской жизни. Позже вы поймёте, для чего. Так, в поисках преступлений и некоторых наводок вхолостую старших бывших товарищей, Когалымов продолжал работать, пока Шаталов, не проанализировав, чем занимается его бедный родственник, не сделал предложение: — Саша, чем ты тут занимаешься? Иди в ДПС, я могу это устроить! — Да я не знаю, как-то я себя не видел гаишником, я уже практически опер, — наивно полагал младший лейтенант милиции. — Саша, у вас в отделе неладное творится, уже весь город знает, говорит. Старшим товарищам твоим конец, они больше не вернутся на службу, — знал политику партии Шаталов. — О чём ты говоришь?! — возмутился Когалымов, — у одного папа знаешь кто? А дядя? А у этого тёща, — начал перечислять весь блат старослужащих. — Саша, поверь, в ДПС тебе будет лучше, сваливай отсюда, пока не поздно! Пока и тебя не посадили! Подействовало. Согласился. Запустился процесс перевода из транспортной милиции в роту ДПС. Когда договорённости с кадрами ДПС были достигнуты, Когалымову сказали: — Сразу на КПМ пока нельзя, места нет. Поэтому поработаешь какое-то время инспектором по розыску, будешь искать угнанный и похищенный транспорт, отвечать за выявление преступлений дэпээсниками, искать тех, кто скрылся с мест ДТП. А потом заберём тебя на пост. — Как скажете, я готов! — Когалымов навсегда прощался с транспортной милицией, тем более что в отделе из-за всех этих событий начался такой кавардак, начальство постоянно менялось, сотрудники тоже, неразбериха. В это же время стало известно, что Когалымов дослужился до лейтенанта. В ДПС он вступил уже с двумя звёздами на погонах. Начиналась другая жизнь! Форменная одежда! Выправка! Новые знания! Другой стиль работы! Перед Когалымовым уже были не только жулики, но и порядочные водители, нужно было меняться самому и перестраиваться. Привыкать к порядку! Но это было ему в радость. Перекрестившись, он понял, что ему очень повезло выйти сухим из воды, поскольку творившееся кругом, как выяснилось, беззаконие в повседневных делах так или иначе должно было зацепить Когалымова. Глава 16 Отголоски прошлого Когда люди, припарковав свой автомобиль на общественной стоянке, оставляют его, как правило, дело заканчивается постановкой на сигнализацию с помощью пульта управления и походом по делам. Когда «розыскник» ДПС паркует свой автомобиль, он записывает номера припаркованных рядом автомобилей. Для чего? А он знает, что такое розыскное дорожно-транспортное происшествие — это когда водители оставляют место ДТП. Такое происходит частенько, как со стоячими автомобилями, так и в движении. Самое серьёзное, конечно, это наезд на пешехода и оставление места ДТП. Там искать сложнее. А припаркованные: по оставшейся краске, по высоте деформации (был ли это джип или седан), по механическим повреждениям потенциального правонарушителя, по записям с камер наружного наблюдения, по показаниям свидетелей, даже по фрагменту номера машины, по всему, за что можно зацепиться. Этим теперь и занимался Когалымов. Работа такая ему нравилась. В его распоряжении уже было хоть что-то: база всех автомобилей и водителей, форма и служебное удостоверение, которое тут же дали при переводе — не как в прошлый раз, через восемь месяцев за бутылку, были экипажи ДПС, которых можно было ориентировать на поиски, всё было по-другому! И вот в это время раздаётся звонок Когалымову. — Саша, привет! — звонили бывшие наставники. — Привет! — не очень радостно уже воспринял звонок Когалымов. — Мы слышали, ты в ГАИ перевёлся? — Да, вот сейчас тут работаю, — словно оправдывался Когалымов. — Слышь, дело есть, как раз по твоей теме. Есть нарик один, мы знаем, где он живёт, когда, где и на чём будет ехать. Ты сейчас ДПСник, поставишь его, ты в форме, документы у него возьмёшь, он сто процентов вмазанный будет, мы его отработаем. — Да не, скорее всего не получится… — Это ещё почему? — возмутился наставник. — Тут в ДПС совсем всё по-другому, тут всё строго, нельзя просто так встать, где хочется, и останавливать водителей… Ты должен стоять в наряде, должна быть карточка патрулирования, патрульный автомобиль в конце концов, — приводил доводы Когалымов. — Значит, нет? — с претензией переспросил один из бывших старших наставников. — Нет, — с трудом произнёс Когалымов, и этот его отказ был непривычным для старших товарищей, которые и ввели его в милицейский мир. — Какой ты сукой стал, Саша, когда в ГАИ перешёл! — подвели итог их дружбе бывшие коллеги. — Ну, значит, стал, — не стал спорить с ними Когалымов. Разговор был окончен, и больше о них он не слышал какое-то время. Поработал розыскником, пришло время переводиться на КПМ, как и планировалось, на освободившееся место. А как работалось на посту, вы уже в курсе. Для Когалымова первая смена было тяжёлой. Во-первых, очень трудно выстоять на ногах двенадцать часов. А во-вторых, когда водители, перевозящие, как правило, овощи, останавливаясь, зная, что у них множество мелких нарушений (не пристёгнут ремень безопасности, нет документов на груз, некоторые габаритные огни не работают и т. д.), с документами протягивали пятьдесят рублей. Когалымова охватывал страх, что это подстава! Что деньги меченые, и сейчас вылетят ОСБшники (милиция над милицией) и скрутят его как миленького. Он был шокирован открытостью таких действий. Поначалу отказывался, не брал. Но коллеги не одобрили такой подход к общему делу и пояснили, что аккуратно, внимательно посмотрев, кто перед тобой, оглянувшись по сторонам, брать можно и нужно. Иначе: «На что ты будешь жить?» — недоумевали теперь уже другие старшие коллеги. Через неделю Когалымов уже не шарахался от пятидесятирублёвой купюры, лежащей в чужих документах, а наоборот, с претензией поглядывал на водителя, если таковой купюры не оказывалось в документах. Люди меняются на раз-два в новых обстоятельствах! Бытие, всё-таки, определяет сознание — как чётко подметил Карл Маркс. И сознание Когалымова определилось: раз сами дают и это норма для всех — буду брать. Бывали, конечно, дни, начинающиеся со слов: «Приказ министра: взяток не брать!» Это означало, что рядом работали ОСБшники, поэтому пару смен никто не брал в открытую, брали ещё аккуратнее! Переход Когалымова из почти опера в гаишника — состоялся! Всё былое уже не вспоминалось, да и не хотелось вспоминать. Когалымов окончательно понял, куда попал в уголовном розыске. Хоть в ДПС тоже был каждодневный риск попасть в тюрьму, но всё было более-менее аккуратно, с оглядкой, проверкой, и уже знаешь, за что рискуешь. Вопрос не брать быстро отпал. Не будешь — просто не работай там. Туда идут, как оказалось, для заработка, а уж потом, попутно, исполнять свой милицейский долг. Но чтобы об этом узнать и в этом разобраться, снова пришлось в это окунуться. В один из прекрасных дней к Когалымову на КПМ подъехали адвокат с тем самым вохровцем, который был тогда, при незначительном случае с якобы краденым металлоломом. — Саша, — начала разговор женщина-адвокат, — Дениса Мастерова закрыли (взяли под стражу)! — Как закрыли?! — не поверил Когалымов. — Вот так, — подтвердил вохровец, — вызвали на допрос и закрыли. — За что? — был шокирован Когалымов, так как это был его лучший напарник в транспортной милиции.