Туристы появились в начале десятого. Группа подобралась небольшая: трое американцев, прибывших из дорогого курортного городка Ия на западной части острова. Один оказался детиной под два метра. Весил он килограммов сто двадцать, не меньше! Заметив его издалека, мы с Тони озадаченно переглянулись. – Похоже, нам понадобится каяк побольше, – попытался я пошутить. Оказалось, что все трое – достаточно опытные каякеры. Как я и предполагал, со здоровяком возникли трудности: самый большой спасательный жилет едва на него налезал. Мне выпала честь разделить с ним двухместный каяк. Я разместился позади, чтобы контролировать ситуацию. Мы отчалили. Под таким тяжелым грузом каяк вел себя непредсказуемо. По уму, нам бы рассесться по одноместным каякам и не испытывать судьбу, но не мог же я качать права в свой первый рабочий день! Тем более что одноместные каяки предназначались только для инструкторов. Пока мы шли вдоль берега, я изо всех сил старался удержать каяк на плаву, но он то и дело погружался в воду. Мои опасения оказались ненапрасны. Тони предупреждал, что воды Санторини коварны, и призывал меня быть готовым ко всему. За час с небольшим нашего похода я понял, о чем толковал Тони. В одно мгновение легкий бриз сменялся резким порывом ветра, норовившим сорвать с меня бейсболку, а море, не давая опомниться, поднимало метровые волны. Тони тем временем присматривал за другими, стараясь, несмотря на крепчавший ветер, вести их вдоль берега. Но вдруг, откуда ни возьмись, на каяк американцев обрушилась череда волн и отправила их в воду. «Ничего страшного, – подумал я. – Жилеты не дадут им утонуть». Тони перестал грести и поймал их каяк. Пока мы со здоровяком наблюдали за этой трагедией, наше собственное судно медленно пошло ко дну. Волны захлестывали каяк, все больше заполняя его водой. Я не паниковал, потому что с детства чувствовал себя в воде как рыба, да и утопавших знал, как спасать. Чего нельзя было сказать про моего спутника – здоровяк струхнул не на шутку и умолял меня грести к берегу. Мы уже приближались к небольшой пещере, когда нас догнала волна – и наш каяк перевернулся! Вынырнув, я обнаружил, что суденышко уносит в открытое море. Я знал, что Тони опытный каякер, но такой реакции даже от него не ожидал. Удерживая первый каяк, Тони умудрился поймать и наш, а затем еще и отправить его обратно. Я ухватился за каяк, убедился, что здоровяк рядом, и мы поплыли к берегу. Но на том наши трудности не закончились. Выбравшись на сушу, мы обнаружили, что на отвесные скалы не забраться – хорошо хоть здоровяк успокоился! Другого выхода, кроме как сесть обратно в каяк и искать еще одну бухту, я не видел. Вскоре мы действительно нашли бухту побольше. Но самое главное, оттуда на отвесные скалы взбегала тропка. Тони, буксируя американцев, нагнал нас через несколько минут. Туристы отделались легким испугом и были счастливы вновь оказаться на суше. Ветер усилился. Решив не испытывать больше судьбу, мы подхватили каяки и отправились на базу пешком. Добрались мы еле живые, но американцы выглядели довольными. Какое-никакое, а все-таки для них это было приключение. – Мужики, помните, как по белым водам Колорадо сплавлялись? – воскликнул здоровяк. «А для меня какой-никакой, но опыт инструктора, – продолжал размышлять я. – Каякинг без риска невозможен, а этим летом меня наверняка ждет еще множество сюрпризов!» Вернувшись на базу, я обнаружил Налу мирно спящей на моем свитере. Она и не подозревала, какие испытания выпали на мою долю! Давид сказал, что Нала была тише воды ниже травы и даже не пыталась сбежать из пещеры. Новость меня очень порадовала. Значит, Нала вполне может оставаться и одна, пока мы в море. Чуть погодя мы начали готовиться к завтрашнему походу. Тони, Давид и я принялись мыть каяки из шланга. Оказалось, это не так-то просто: песок набился во все щели. Отмыв каяки, я уже было выдохнул: оставалось только сложить их на стойки, но и это отняло у меня кучу времени. Но я не унывал: впереди несколько месяцев такой рутины, как-нибудь да приноровлюсь! На вечер никаких походов не планировали, поэтому остаток дня я посвятил своим делам. Впрочем, ничего особенного я не делал: только гулял с Налой да отдыхал. Нала даже не подозревала, что готовит ей день грядущий. Мысль об операции не давала мне покоя: я никак не мог остановиться и все смотрел видеоролики, как стерилизуют кошек. «Не слишком ли это? – подумал я, просматривая очередной ролик с красочными подробностями процедуры, и тут же погасил экран телефона. – Так, все. Хорош!» Наутро я позволил Нале как следует набегаться по пляжу – на десять минут дольше обыкновенного, – а затем посадил ее в переноску. Тони отвез нас в клинику. Она находилась в трех километрах от базы, в городке Фира. Персонал клиники выглядел хорошо подкованным. Мне подробно рассказали все, что собираются делать с Налой. Мою девочку осмотрели, и операцию назначили на тот же день. – Нале потребуется не менее двенадцати часов, чтобы отойти от наркоза, – сообщил мне хирург. – Мы вам позвоним, как только она проснется. Если вдруг к восьми часам вечера Нала будет еще сонной, то придется подождать утра. Поцеловав Налу в нос, я оставил ее медсестре и вышел из кабинета. Хоть Нала и была в надежных руках, я все равно чувствовал себя предателем. «Как после такого смотреть Нале в глаза?» – думал я с тяжелым сердцем, направляясь на базу. Я успокаивал себя, что подобные операции успешно проводятся каждый день, но связь между нами была такой крепкой, что не беспокоиться казалось невозможным. Может, поход на каяках хоть как-то меня отвлечет? Второй день оказался гораздо спокойнее первого. К моей радости, Тони разрешил мне идти на одноместном каяке и руководить походом. На этот раз среди туристов были не только американцы, но и англичане, и даже парочка немцев – всего восемь человек. Погода вроде бы наладилась, но бдительности я не терял, особенно на открытых участках. Я с облегчением выдохнул, когда мы без всяких приключений вернулись на базу. Туристы остались довольны. «Похоже, сезон можно считать открытым!» – подумал я, вспоминая вчерашние неудачи. Остаток дня я чем только не занимался, лишь бы не думать о Нале. Для начала я убрал с пляжа мусор. Это уже вошло в привычку. Всего полчаса потраченного времени, зато сколько пользы! Чего только не выносило море на наш маленький пляж! На днях я нашел пару кроксов: один черный, другой белый. Выбрасывать не стал – шлепанцы оказались мне впору. «Очень удобные! – воскликнул я, пробуя их на ноге. – Самое то, чтобы колесить на велосипеде!» Собирая мусор в черный мешок, я то и дело доставал телефон – посмотреть на часы. Минуты тянулись бесконечно. Прошла вечность, прежде чем часы показали шесть вечера. Но в шесть часов никто не позвонил. Не позвонили и в семь, и в восемь. Пятнадцать минут девятого, полдевятого – тишина. Мысли мои заметались, играя в чехарду. Я уже терзался вопросом, не случилось ли чего, как без пятнадцати девять зазвонил телефон. – Кошку можно забирать, – буднично сказал голос в трубке. Тони подбросить меня не смог, поэтому я доехал на такси и попросил водителя подождать. Только мне открыли дверь, как я бегом устремился в послеоперационную палату. Нала едва держалась на ногах и поначалу даже не признала меня. Я поблагодарил ветеринара, укутал Налу в одеяльце, сел в такси, и мы поехали обратно. Баюкая Налу на коленях, я не переставал удивляться, как же все-таки переволновался за нее. Ветеринар предупредил меня, что Налу будет некоторое время тошнить, поэтому, вернувшись на базу, мы разместились на ночлег не в гамаке, а на полу. Очнувшись на полу, Нала быстрее сообразит, что к чему. А увидев мою физиономию, сразу поймет, что беспокоиться не о чем. Я как в воду глядел. Только я лег рядом, как она тут же прижалась ко мне. Почувствовав себя в безопасности, Нала вскоре крепко уснула, а у меня, конечно же, сна не было ни в одном глазу – что оказалось и к лучшему! Налу дважды рвало на край подстилки. Я тут же подчищал за ней и приглядывал, пока она вновь не засыпала. «Это нормально, всего лишь реакция организма на анестезию», – успокаивал я себя, но все равно вздрагивал, стоило Нале дернуть ухом или издать какой-нибудь звук. Под утро я наконец-то уснул, но проспал недолго. Открыв глаза, я увидел Налу. Анестезия, по-видимому, прошла: Нала пыталась выгрызть послеоперационные швы. – Нала! Нет! – взвился я на ноги. Нала зашипела, ясно давая понять, что со своими швами она разберется сама. Такого я позволить, конечно же, ей не мог. Я тут же нашелся и сделал из каякерской панамы конусообразный воротник. Отрезав верхушку тульи, я натянул панаму на шею Налы – получилось идеально! Проведя около получаса в тщетных попытках достать швы зубами, Нала наконец угомонилась и уснула. Разбудил нас Тони. Он пришел готовиться к походу, но так и застыл на пороге. – Господи! – выпучив глаза, воскликнул он. – Панама! – Вычти из моего жалованья, – предложил я, на что Тони только рассмеялся. Через несколько дней Нала оклемалась. Она пряталась в укромных уголках пещеры, меняя их в зависимости от времени суток и погоды. Если было жарко, она искала место попрохладнее, а если холодно – потеплее. Я же следил, чтобы еды и питья у нее было вдоволь. Как-то раз, наблюдая за Налой, я вспомнил известную истину: кошки сами себе доктора. И в самом деле, Нала будто бы и без меня знала, что ей надо делать. Если в обычный день Нала носилась по пляжу, гонялась за волнами и прыгала по скалам, то теперь она спокойно лежала и выжидала, когда организм окончательно восстановится. Мне повезло – погода установилась слишком ветреная для походов, поэтому я мог посвятить себя целиком и полностью Нале. Между делом я обновил страничку в «Инстаграме». За последнее время случилось немало всякого, и мне было чем поделиться со своими подписчиками, следившими за нашими приключениями с живейшим интересом. Но в эти дни их больше всего заботила Нала. Желая им угодить, я загрузил множество новых фотографий со счастливой и здоровой Налой. Количество подписчиков день ото дня росло. «Дейли мейл» и «Вашингтон пост» опубликовали статьи, которые подхватили и другие издания по всему миру. Сразу после этого я получил кучу предложений встретиться – писали в основном туристы с соседних островов. Спустя несколько дней к нам на базу нагрянула семья из Швеции: родители с маленькой дочкой. Милейшие люди! Мы фотографировались и обсуждали подробности нашей с Налой жизни, наверное, минут десять! Резвясь с Налой, девочка была на седьмом небе от счастья, благо моя спутница уже восстановилась и вернулась в прежнее игривое настроение. Глава семейства даже пытался угостить меня пивом, зазывая в пляжный бар неподалеку. – А! Еще одно совпадение! – увидев нас, пошутил Тони. Вскоре подошло время для очередного посещения ветеринара: еще в прошлый наш визит я записал Налу на объемный тест антител к бешенству. Без этих анализов кругосветное путешествие продолжалось бы до встречи с первым дотошным пограничником. Врач предупредил нас о бюрократической волоките, связанной с этим тестом, и посоветовал в долгий ящик не откладывать. Но с анализами пришлось повременить: сразу после операции кровь брать было нельзя. Тем более существовала вероятность, что без очередного наркоза взять анализ у Налы окажется невозможно. Две недели минуло, я посадил Налу в переноску и отвез в клинику. Я чувствовал беспокойство Налы. Она понимала, куда ее везут. Так часто мучить бедняжку было нехорошо, но ничего не поделаешь! «Лучше к путешествию подготовиться сейчас, – твердил я себе, – и забыть о ветеринарах на год, а то и на два». Все это, конечно, звучало убедительно, но я никак не мог отделаться от мысли, что поступаю неправильно. В клинику добрались быстро. На этот раз я Налу не бросил. Все мои надежды на то, что наркоз не понадобится, тут же рухнули. Увидев шприц, Нала превратилась в львицу. Она зашипела и почти до крови расцарапала ветеринару руку. Пока врач вводил анестезию, я как мог успокаивал Налу, придерживая ее за лапки. Вскоре она уснула. Как же мне было жаль ее! Анестезия оказалась не такой сильной, как в прошлый раз, и уже через час я заполучил сонную Налу обратно. Но за этот час из меня всю душу вынули! И не единожды! Сначала ветеринару не понравился паспорт Налы. Он показал его медсестре, поцокал языком и сделался лицом мрачен. – В Албании ваш паспорт неправильно заполнили, – наконец объявил он. – Неправильно? – Да. Все прививки Налы недействительны. Надо переделывать. Видели бы вы мое лицо в то мгновение! – Да ладно! Но прежде чем я успел окончательно расстроиться, врач и медсестра, что-то обсудив, нашли выход из трудной ситуации. – Не волнуйтесь, – с улыбкой успокоила меня медсестра. – У нас есть контакты ветеринара: мы с ним созвонимся, он подтвердит, что прививки сделаны как надо, и перешлет нам новые документы. – Лучше бы ему так и сделать, – выдохнув, отозвался я. Только я отошел от первого потрясения, как тут же меня настигло второе. В кабинете появился лаборант. Подняв пробирки с кровью Налы к свету, он вопросительно взглянул на ветеринара. – Что-то не так? – Кровь очень мутная. Необычно. Наверное, Нала переволновалась, – успокоил меня ветеринар. – В любом случае, если что-то не так, тест обязательно все покажет. – И как долго ждать результатов? – Около месяца. Мы отправляем анализы в Афины. «Слава богу! – выдохнул я с облегчением. – Хоть месяцок поживу спокойно!» Несмотря на то что персонал клиники оказался высочайшего класса, я рад был их покинуть – все эти прививки, анализы, операции мне уже порядком поднадоели. Вернувшись на базу, я уложил Налу в небольшую картонную коробку, проложенную одеялом, и оставил отдыхать и набираться сил. От наркоза Нала отходила два дня. Облюбовав правую часть пещеры, она пряталась то в одном укромном месте, то в другом. Перед глазами у меня стояла картинка: Нала лежит на операционном столе – такая маленькая, такая уязвимая! То ли поэтому, то ли из-за чувства вины я старался угодить Нале во всем. Вел себя как отец, готовый выполнить любой каприз своей ненаглядной дочурки. Накупил Нале самой вкусной еды, какую только смог найти, и валялся с ней все свободное время, почесывая ей за ушком и прислушиваясь к ее благодарному урчанию.